И рассказал, как все же нашелся храбрец, мальчишка в танкистском шлеме, выскочил из кустов, подбежал поближе, чтобы рассмотреть петрушку, а петрушка опустился в люк и тут же выбросил шоколадную плитку. И тогда из леса стали выскакивать другие юнцы и прыгать перед петрушкой, протягивая руки…

Капитан развернул конфету и подвинул Саше, но Саша конфеты есть не стал. Он не дышал.

– Когда кончилось угощение, парнишка, тот самый, что первым подскочил к танкетке, снял с себя шлем и скомандовал по-немецки: «А ну-ка, стройтесь, мальчики!» И тихо добавил по-русски: «Поиграли – и хватит». И тут все увидели, что это не парень, а девушка с черной косой. Это была сестричка из медсанбата, одна из самых отчаянных девушек, каких я встречал на войне…

Капитан замолчал. Он протирал очки и щурился, что-то вспоминая.

– Ну, а дальше? – спросил Саша, не веря, что это конец.

– А дальше – большая точка. В плен их брать не стали, а распустили по домам – дети все-таки…

Юлия встала, подошла к капитану и обняла его. И Саша, как это ни странно, стерпел такой произвол. Капитан схватил его за чуб и притянул к себе. Потом сграбастал их вместе и усадил на подоконник.

– А не пойти ли погулять? – сказал он. – Всю войну мечтал: как приеду, пройдусь первым делом по переулкам, в подворотнях постою, облазаю знакомые чердаки. У меня там повсюду были наблюдательные посты…

– Неплохо придумано! – засмеялась Юлия.– По чердакам лазать – не каждому в голову придет!

– На чердак! – закричал Саша и подался вперед, чтобы прыгнуть в окно.

Но капитан и жена перехватили Сашу. Он дрыгал ногами, но его внесли в спальню, где он недавно прятался за шкафом, и уложили в постель.

– Идем, конечно, – сказала Юлия, раздевая его. – Но для этого надо, чтобы на чердаке чуть-чуть посветлело. Утром полезем туда!

– Только утром?

– Но это будет ровно через минуту. Вот заснешь – и сразу настанет утро.

– Правда?

– Честное солдатское! – сказал капитан, разглядывая приемного сына своего, бывшего Юсупку, названного Сашей в память о погибшем под Вязьмой сыне Александре.

Капитан провел рукой по его глазам и тихо скомандовал:

– Спать!

Последние дни Марк почти не отходил от штурвала. Он снимал катер с якоря ни свет ни заря, сократил стоянки, отменил научные экскурсии.

– Сидите и разбирайте то, что собрали, – ворчал он. – Бездельники!

Несколько раз, оставляя за рулем вместо себя Ивана, Марк спускался к капитану, они обсуждали что-то и печатали на машинке какие-то листы, но что это и для чего, «пескари» не знали. И не могли догадаться. И если кто-нибудь заглядывал в каюту, Марк прогонял его. Он явно что-то затевал.

А вообще-то капитан не вмешивался в ребячью жизнь. И почему Марк так торопился, его не интересовало. Увлеченный работой, он не замечал ни проходивших мимо многоэтажных кораблей, похожих на здания пансионатов, ни пансионатов, похожих на корабли, ни серебристых танкеров, длинных, как гигантские сигары, ни целых заводов на плаву, задевавших кранами облака. Ничего не замечал он на широкой, разлившейся, как море, реке.

Однажды ребята увидели на берегу человека, махавшего белым платком. Марк дал долгий гудок и подвалил к причалу.

– Можно увидеть капитана Милованова?

Это было странно: человек, которого ребята видели впервые, знал про капитана и про то, что должен встретить его именно здесь.

– Капитан, вас вызывают!

Пока капитан, кряхтя и зевая, поднимался наверх, незнакомец спрятался в кустах. На палубе капитан огляделся, ничего не понимая. Кто отрывает его от дела? Кому он здесь нужен? Он уже решил, что это какая-то ошибка, и повернулся, чтобы спуститься вниз, но в это время незнакомец показался из кустов.

Капитан снял очки, протер их и всмотрелся. Усы его дрогнули, а глаза вспыхнули озорным огнем. Он спустился на берег и пошел к незнакомцу, на ходу зачем-то подтягивая рукава. Незнакомец тоже подтянул рукава. Ребята посыпались с катера, как горох.

И тогда в полной тишине взрослые стали сходиться. Они встретились в центре лужайки и сбросили очки на траву. Затем коротко обнялись, оттолкнулись, как петухи, и, растопырив руки, стали медленно кружиться.

Ребята обступили борцов.

– Начинаем спортивную передачу, – объявил Марк и присел на корточки, чтобы удобнее было следить за схваткой. – На ковре чемпион «пескарей» капитан Милованов и… – Марк критически оглядел незнакомца, – молодой, пока никому неизвестный борец, подающий большие надежды…

Борцы отнеслись к делу серьезно, не собираясь уступать друг другу. Незнакомец попытался с ходу сбить капитана, сделал подсечку, но капитан устоял. Попытка свалить со спины тоже ничего не дала – капитан был устойчив, как дуб.

– Итак, разведка кончилась, – сказал Марк с видом человека, понимающего толк в борьбе, – сейчас начинается серьезная схватка. Обратите внимание на чемпиона «пескарей»! Он действует пока лишь одной рукой, другую держит в резерве…

В этот момент незнакомец извернулся как ящерица, обхватил капитана под колени и опрокинул его на траву.

– Гол! – закричали ребята.

– Да, финал неожиданный, – печально сказал Марк. – Кто бы мог подумать, что не пройдет и раунда…

Капитан жестко усмехнулся, слушая детские речи. Он повернулся на бок, крякнул и заклинил голову противника ногами.

– Элементарная ловушка, – объяснил Рубик, будто предвидел такой оборот, и кинулся с сачком за бабочкой – борцы его перестали интересовать.

– Вам, товарищ, лучше сдаться, – сказал Диоген, громче всех кричавший «гол».

– Старик, – прохрипел незнакомец, – я предлагаю ничью…

Это заявление вызвало смех. Даже Мурзай понял, что это конец, и громким лаем присоединился к всеобщему веселью.

Иван подал борцам очки. Взрослые тяжело дышали. Мальчики разглядывали незнакомца. Он был ушаст, слегка пучеглаз, отнюдь не молод, хотя волосы с проседью были пострижены по-молодежному челочкой. Все в нем было знакомо, но где и когда он встречался с ребятами, никто вспомнить не мог.

– Если бы не эти братья, – тяжело отдувался незнакомец, вытирая платочком лицо, – которые… э… так горячо… болели за тебя… то еще неизвестно, кто кого…

– Слыхали! – сказал капитан, заботливо стряхивая с незнакомца пыль. – Спортом надо заниматься и поменьше пить…

– Я – пью?! Кроме сухого, давно уже в рот ничего не беру.

– Ну, а как твой теннис? Ты когда-то неплохо играл…

– Какой там теннис при моей работе!

– Ну, а плавание? У тебя был второй разряд…

– Не сыпь мне соль на старые раны! Плавание при моей загрузке! Вы не знаете, чего он от меня хочет?

Капитан между тем обошел незнакомца, внимательно разглядывая его по частям.

– Согнулся, запаршивел… А ну-ка покажи макушку! Так и есть – лысина.

Незнакомец смущенно поглаживал волосы, уши его, большие, с хорошо развернутыми раковинами, были красны, как кумач. Мальчики смотрели на незнакомца, все более удивляясь его появлению. Кто он все же такой? Как очутился здесь, на реке? Откуда узнал про них? Может, бывший воспитанник капитана? Один только Марк был спокоен, но он вообще мало чему удивлялся – это был его принцип.

– Знакомьтесь, мальчики, это Александр Милованов – мой сын, и за него мне очень стыдно…

– Отец, ты конфузишь меня, – сказал Александр, поглядывая на часы. – Но не будем терять драгоценное время, мне надо вас кое-куда отвезти…

– А куда, если не секрет? – спросил капитан.

– Бывают, понимаешь, дни, когда можно не задавать таких вопросов, – загадочно сказал Александр. – Надо же когда-нибудь и отдохнуть…

– И это очень верно, – подхватил Марк. – Ребятам тоже надо немного встряхнуться. Работаем без выходных, можно сказать. У меня просто глаза болят – все вода и вода! И потом… – Марк отозвал капитана в сторону и стал ему на ухо что-то шептать.

Капитан поднял брови и покосился на ребят.

– Не рановато ли? Может, подождать?