Арчи шел все быстрее и быстрее. Он бы даже побежал, если бы не боялся привлечь к себе лишнее внимание. Ему сейчас хотелось лишь одного, нырнуть в теплый туннель и крепко заснуть, свернувшись клубочком на старом матрасе. С небо начинал накрапывать дождик и редкие прохожие совсем исчезли. Теперь некому было даже удивиться, что это т милый, прилично одетый юноша забыл в квартале трущоб. Даже приемщик подати Деда сперва не узнал его. Он недоуменно моргал, оторвав взгляд от толстенной книги, и лишь когда Арчи подал голос, узнал в нем вчерашнего карманника. Мальчик выложил перед ним золотые монеты, которые тут же были внесены в список.

Исполнив повинность, беспризорник, одетый не хуже избалованного сына мануфактурщика, направился знакомой подземной дорогой в место, которое служило ему домом, укрытием, и где можно было спрятаться от целого мира.

***

Дед разобрался со всеми срочными делами, накопившимися за время его отсутствия, довольно быстро. Четко отлаженный механизм системы продолжал работать даже без надзора хозяина. Разобравшись с вопросами, требующими его личного внимания, он, наконец, мог посвятить всего себя расчетам и новым разработкам. Он с головой ушел в работу. У него был миллион идей, полезных изобретений и технических усовершенствований. Только он брался за бумагу, все расчеты сходились, а верные решения сами собой всплывали в мозгу. Он радовался как ребенок каждой работающей модели, но с каждым днем все яснее понимал, что-то беспокоит его.

Какая-то навязчивая идея, постоянно преследует, жужжит на заднем плане и маячит перед мысленным взором, не позволяя ухватить себя за хвост. Дед пытался отогнать ее прочь, отдаться работе, но тогда, она еще усерднее пыталась пробиться наружу.

С этим нужно было что-то делать. Дед понимал, что стоит ему сосредоточиться на этой идее, она ускользнет из его пальцев, как пригоршня холодной воды, оставив лишь легкое ощущение свежести. А если начнет заниматься повседневными делами, вернется чувство беспокойств и раздражительность. Тогда он решился отдаться на волю случая. Плыть по течению. Он прислушался к себе, и вдруг осознал, что ему безумно, просто жизненно необходимо, отправиться в путь. Он еще не знал куда, но был точно уверен, зачем.

Собрав минимум вещей, он арендовал паролет Уильями и Георга. Отыскать их было не так уж сложно. Оказалось, они благополучно вернулись в Сити, и сейчас были без работы. Братья согласились доставить его в любой пункт назначения, условие было одно, не возвращаться на проклятый остров.

Поднявшись в воздух, пилот спросил, в каком направлении лететь. Он думал, что Дед тянул до последнего с координатами из целей безопасности, но тот попросту сам не знал, куда ему нужно. Он попросил сделать круг над Сити, якобы, что бы насладиться пейзажем, и вновь прислушался к себе.

Он ясно увидел дорогу, словно не раз лично преодолевал этот путь.

– На юг, – скомандовал он, – дальше я покажу.

Они летели уже двенадцать часов. Периодически совершали посадки, что бы пополнить запасы воды и перекусить. Дед несколько раз засыпал, сказывались бессонные ночи над проектами, а когда приходил в себя, корректировал курс. Он чувствовал направление, словно у него в голове был компас.

По пути стали попадаться острова, и пилот предложил остановиться на одном из них для ночевки. Подумав, Дед согласился. Несколько часов ничего не решали, а уставший пилот может уснут прямо в воздухе.

Цели они достигли на следующий день, ближе к полудню. Паролет, сделав круг над островом, заходил на посадку. Это место было столь похоже на волшебный Дримлэнд, что на Деда нахлынули воспоминания. Бирюзовая вода, покрытая мелкой рябью, резные листья, охапками собранные на макушках пальм, палящее солнце, влажный, пахнущий солью воздух. Удар о воду при посадке вернул Деда к реальности, нужно было выполнять то, зачем он сюда приехал.

Оставив Уильяма на борту, мужчина пообещал не задерживаться и отправился на берег. Пришлось намокнуть, добираясь вплавь, но простудиться он не боялся. Солнце палило во всю, а на небе не было ни единого, даже крошечного, облачка.

Берег встретил его знакомым белым песком и сухими корягами, выброшенными прошлым штормом. Определиться с направлением не составило труда. Из-за зеленой шапки джунглей в середине острова поднималась сизая струйка дыма. Он был почти прозрачным в ярких лучах солнца, но Деду все же удалось ее заметить. Растительность была здесь куда менее густой, чем на Дримлэнде, и идти было совсем не тяжело.

Через несколько десятков метров до слуха мужчины стало доноситься глухое уханье и гортанное пение. С каждым шагом, звуки становились громче, но понять, что это значило, было невозможно. Дед пробирался вперед, уверенный в правильности выбранного пути. Скудные кроны пальм, стоящих к тому же не очень густо, давали мало тени. Голова у Деда начинала кружиться, а завывающее пение звучало уже знакомо и хотелось даже подпевать.

Внезапно звуки смолкли. Это было так неожиданно, что Дед даже остановился. Только сейчас он заметил, что джунгли расступились, освобождая пространство округлой формы. Мужчина огляделся, на него не мигая смотрели несколько десятков пар глаз.

"Туземцы", – подумал Дед, рассматривая их с не меньшим интересом.

Здесь собралась приличная толпа. Женщины, полуобнаженные по местным традициям, дети, не обремененные одеждой, мужчины, разрисованные яркими красками и украшенные перьями.

"Или у них сегодня выходной, или меня определенно ждали", – подумал Дед, но решил пока сохранять молчание.

Посреди поляны стояла группа шалашей. У самого большого и ярче всех разрисованного орнаментом, восседал, скрестив ноги, смуглый и, словно высохший на солнце, старик. Кожа его была настолько темной и сморщенной, что было сложно определить его возраст. Облачен он был в набедренную повязку и какую-то накидку, украшенную тем же замысловатым орнаментом и пестрыми перьями. Его головной убор заслуживал особого внимания. Он был в пол человеческого роста и не понятно, как вообще старик ухитрялся удерживать его на голове. Украшен он был перьями всех возможных расцветок и размеров. Скрепленные чем-то незаметным, они переплетались между собой и образовывали гармоничный узор.

Не говоря ни слова, Дед преодолел расстояние до хижины и опустился перед вождем на колени. Он вытянул руки, на которых лежала карта и замер, почтительно склонив голову. Он не знал, зачем это делает, но чувствовал, что поступает правильно. В его руках сейчас находились все три части зашифрованного древнего документа. Одну ему принесли Софи и Льюис, другую он перекупил у мнимого бродяги, третью часть ему вручил один из братьев Беслед, когда они встретились в Сити. Уильям тогда сказал странную вещь, что он не хочет хранить эту штуку у себя. Что она не дает ему покоя, и что она проклята, как и сам остров. Дед прекрасно понимал, что тот имел в виду, потому, как сам прошел через то же.

Приняв сверток из рук пришельца, вождь мельком глянул на него, кивнул и тут же передал подоспевшему подданному. Дед не знал, что делать дальше. Кроме того, он подозревал, что местные жители его даже не поймут. Он поднялся и отступил на шаг. Склонившись в неглубоком поклоне, он развернулся в сторону берега и уже собирался уходить, как его остановил голос.

– Ты не останешься на праздник возврата?

По всей видимости, говорил вождь. Его голос совсем не казался старым, а скорее был таким же безликим, как и его внешность. Любой здравомыслящий человек непременно удивился бы, услышав знакомую речь в подобной глуши, но только не Дед. За последние полгода он повидал столько чудес, что удивить его знакомыми словами было не так легко.