Мы забрались в машину. И я тут же почувствовал себя лучше.

***

Но ненадолго. Кто же знал, что Клара была своего рода Гудини? Клянусь Богом, я не придумал это ни с того, ни с сего, а все потому, что девушка бесследно исчезла. Прошло двадцать четыре часа, и я не ел, не спал, не принимал душ и почти не разговаривал. Даже больше не хотел напиться. Я просто словно оцепенел. Дело было уже не во мне и не в моем разбитом сердце - речь шла о Кларе и о том, что мы все серьезно беспокоимся о ней.

Рид позвонил в компанию, обслуживающую ее кредитную карту, но Клара должна быть использовала наличные, потому что ее кредитная карта не использовалась в течение нескольких дней. Никто, серьезно, никто, а Мэгги опросила всех, не видел ее с тех пор, как она пропала.

Пробовал дозвониться ей и писал сообщения в Фейсбуке. Затем, дойдя до самой нижней точки своего отчаяния, написал ей самое слезливое письмо в своей жизни и отправил его. Без ответа. Все оказалось бесполезным. Клара растворилась в воздухе и часть меня, хотя я не произнес бы этого вслух, опасалась, что это может быть навсегда.

После того, как прошло еще двадцать четыре часа, я был готов позвонить в полицию.

Рид меня отговорил.

– Пусть пройдет еще пара дней, – заверил он меня, – Клара дочь своей матери. Мэгги... ну, она всегда была похожа на меня. А у Клары есть черты характера Кэрол.

Было потрясением слышать, как Рид говорит о своей умершей жене. Он никогда не поднимал эту тему. Никогда. Еще более шокирующим было то, что затем он упомянул мою маму.

– Однажды, – продолжил Рид. – Как раз перед нашей свадьбой Кэрол и твоя мать украли мою машину и поехали в Мексику. Я остался наедине со свадебными планами, решаемыми в последнюю минуту, и, гадая, появиться ли она вообще в церкви. Черт, она была на третьем месяце беременности близнецами, и я испугался, что больше никогда ее не увижу. Но я увидел. Кэрол была там - в своем свадебном платье, прекрасна как всегда, идя по проходу перед всеми нашими друзьями, как будто она вообще не пропала. Она улыбнулась мне, сказала, что любит меня, и что все в порядке. В тот вечер она рассказала мне, что ей нужно всего несколько дней, чтобы подумать и убедиться, что она принимала решение по любви, а из-за того, что она была беременна. Это было в стиле Кэрол. Когда становилось трудно - часто ей просто нужно было отступить, остыть и снова стать сильнее, чем прежде. И со временем, вместо того, чтобы сразу бежать в Мексику, я стал для нее тем, с кем она могла отступать. Ее, так сказать, убежищем.

Я сжал челюсть и ожег взглядом, кивнул. Я понял, что он хотел мне сказать:

– Спасибо, Рид, – прошептал я.

И теперь я знал, что мне нужно делать.