В попытке согреться я подтянула колени к груди, обхватив ноги руками, и моя лежанка тут же изменилась, прогнувшись ещё больше, заворачивая внутрь свои края. Словно лепестки у причудливого цветка!

Пока я, выпучив глаза, рассматривала это чудо технического прогресса, Ира и Максим Леонидович скоренько перебрались на свои места по бокам от меня, сев, прямо как прилежные школьники — руки на коленях, спина прямая.

Удивленно уставившись на директора, я чуть не пропустила самое интересное. А потом мне стало не до странностей в поведении окружающих. Узкая стена по правую сторону от меня полностью отъехала в сторону и, к нам зашло ЭТО! Зеленое, худющее, высоченное (прикинула, получилось, что не меньше двух метров дядечка вымахал), я ему в пупок дышать буду. Огромная лысая голова на длинной шее, узкие плечики, щуплое на вид туловище, худые, длинные ноги. Кажется соплей перешибить можно. ЭТО было плотно упаковано и затянуто в непонятное подобие черного аквалангистского костюма с ярко-желтыми полосами по бокам.

— М-мама…

Существо тут же вперило в меня свои совершенно черные, немного раскосые, выпуклые глаза, растянув безгубый рот в радостной и какой-то предвкушающей, как мне показалось, улыбке. Отчего, плотно обтягивающая череп кожа натянулась ещё больше, расплющив под ноль и так не сильно выдающийся нос. А после вообще выбило из реальности, двинувшись по проходу прямо ко мне. И Он, а я уверенна, что это именно ОН, не спускал с меня глаз.

— Очнулась? Красивая, — сипит, остановившись в каком-то шаге от меня — Кхорхам такие нравятся.

И ЭТО, подцепив прядь моих волос лягушачьей, но при этом шестипалой, бледно-зеленой рукой с розовыми ногтевыми пластинами, наклоняется ко мне. Я в диком ужасе наблюдаю, как Лягух подносит мои волосы к своему лицу, прямо к широким, плоским ноздрям и с шумом вдыхает воздух.

Мои каштановые локоны в этих зеленых руках. Жуть!

Мне хочется заорать, но я не могу. Я лишь молча, хватаю широко раскрытым ртом воздух, наблюдая, как ОН приближает свое лицо ко мне все ближе. И я могу с абсолютной точностью сказать, что на высоком лбу у существа есть какой-то рисунок, и что у совершенно черных глаз имеется зрачок.

Зрачок, в котором отражается дикое желание вцепиться в меня зубами и сгрызть, не оставив и клочка. Он голоден. И голод этот не только и не столько тела, сколько души. По крайней мере, я на это надеюсь. Потому что быть съеденной кем-то, мне совершенно не улыбается.

Мысль о людоедстве вызывает панику и страх. Меня начинает трясти.

— Жаль, что в этот раз придется отдать всех. Очень жаль, — он тянет руку к моему лицу и когда холодные кончики длинных пальцев касаются пылающей кожи, меня всю передергивает от отвращения.

Пальцами он медленно чертит какой-то зигзаг по моей щеке и мне они кажутся обжигающе ледяным и липким. Противно до визга и если бы не страх, заорала б во все горло. Закончив чертить у губ, он резким движением ухватил меня за подбородок, заставив задрать голову как можно выше, вытягивая шею до хруста. А потом вообще, резко наклонился ниже, уткнувшись носом в плечо, с шумом втягивая воздух.

Желудок моментально скрутило спазмом, к горлу подступила желчь и, меня чуть не выворачивает прямо на зеленого «человечка», но тот вовремя отступил, выпуская из железного захвата. Оставил трястись на краешке койки, от не проходящих ощущений противного, липкого прикосновения к себе.

Постояв немного в задумчивости, с непонятным сожалением глядя на мен, он что-то бросил мне в ноги, заставив вздрогнуть, а потом ушел. Я больше не смотрела в сторону двери, уставившись на побелевшие, судорожно тискающие подол робы руки. Но, кажется, звук его шагов навек отпечатался в моей памяти.

Шлеп — скрип! Шлеп — скрип!

— Вик, ты как? — вывел меня из оцепенения голос Лизы.

Девушка стояла напротив меня с тревогой вглядывалась в мое лицо, придерживая за плечи. Оказывается, я все ещё сижу на условно своей койке, а со спины меня придерживает кто-то теплый и так приятно это прикосновение после липкого холода странных рук лягушки-людоеда.

— Я? Не-не знаю… К-к-кто это б-был? — чуть язык себе не прикусила, так сильно зубы стучат.

— А это и есть наши похитители, — в поддерживающем меня человеке я опознала Алексея Сергеевича второго зама, его место было как раз напротив меня. — Мы за два дня к ним и их странному виду уже успели привыкнуть, а тебе пока в новинку. Так что не переживай.

Лиза тоже присела рядом. Пошарив у меня в ногах, она протянула мне крупный серый цилиндр.

— Это вода, попей.

«Бутылка» оказалась мягкой, её бока пружинили в руке. И совершенно непонятно как из этого мне предстоит пить, если отверстий тут нет никаких. И вообще, емкость по виду напоминала воздушный шарик под завязку наполненный водой, какими мы кидались в детстве с балконов в прохожих, только без узелка.

— И как? Откусывая по кусочку? — подняв глаза на соседей, с удивлением отметила, что все присутствующие собрались на ближайших кроватях. А те, кому не хватило места, уселись прямо на полу.

Услышав мой вопрос, собравшиеся вокруг заулыбались.

— Ты почти права. Прикуси кончик и сможешь напиться, — Лиза осторожно поправила мою задравшуюся до бедер робу. — А если все сразу не выпьешь, то не бойся. Просто отпусти и дырочка сама затянется.

Сделала так, как сказала мне Лиза, хоть и противно было кусать что-то неизвестное, грязное и побывавшее перед этим в липких лапах Лягуха. Стоило только чуть-чуть сдавить зубами оболочку, как рот наполнился чуть солоноватой, но очень приятной на вкус водой, которую я тут же начала жадно глотать. И если сначала рассчитывала оставить немного воды прозапас, но у меня ничего не получилось. Я её всю выпила, до капли, даже не заметив как.

В руках осталась лишь малюсенькая, сморщенная серая гармошка.

— Лучше? — участливо поинтересовался второй зам.

— Да, спасибо.

Осторожно попыталась вывернуться из его рук, тот с неохотой отпустил, отстраняясь.

Повернувшись спиной к стене, спустила ноги вниз. До пола не дотянулась, оказалось слишком высоко. Лиза и Андрей Сергеевич сели по бокам от меня. Зам ещё и импровизированные «тапочки» мне под ноги поставил, больше смахивающие на прорезиненные балетки.

— Расскажите, что произошло? Я ничего не понимаю! Какие два дня? — я обращалась ко всем, но взгляд сам собой устремился в сторону разместившегося прямо на полу у моей кровати мужчины, оказавшимся начальником безопасности в компании. Видимо, уже бывшим.

— Андрей Александрович, объясните, что все это значит? Мы… нас вернут?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Нас не собираются возвращать. Та зеленая образина, с которым вы имели счастье общаться, когда мы очнулись, сообщил, что они нас похитили и собираются продать тому, кто даст больше денег. Этот разговор произошел сутки назад.

— Двое суток? Я была без сознания двое суток? Это розыгрыш такой да?

Оглядела всех присутствующих, но никто не решился встретить мой взгляд.

— Они сказали, что ты не приходишь в себя из-за реакции на вакцину и вживление языкового чипа. Нам всем её сделали, — Лиза приподняла волосы, показывая пожелтевший уже синяк вокруг ряда маленьких ранок под левым ухом.

Мне вспомнилась резкая боль в этом же месте. Рука тут же потянулась к шее, к тому самому месту за ухом. Больно! Пальцы нащупали уплотнение и корочку засохшей крови.

— Ккакрик, так представилась та лягушка, называет себя свободным пиратом. Он сказал, что мы хороший генофонд, подойдем для большинства… клиентов, — последнее слово безопасник сцедил сквозь зубы.

— Два дня назад, когда большинство из нас успели прийти в себя, он сказал, что нас поделят на группы в соответствии с определенными критериями, по принадлежности к которым и определится наша дальнейшая судьба. Всего нас оказалось восемьдесят семь человек. Большинство, почти пятьдесят человек — это те, кто оказался на момент похищения в Аристократе. Ещё десять человек — местные жители, которые просто проезжали в тот момент мимо. Оставшиеся двадцать девять — люди, которых выдернули из разных мест, но приблизительно в одно и то же время.