— С этого дня я буду ездить только на автобусе, — попробовал засмеяться Гарри.

Звук постепенно перерос в рев. Если бы они в этот момент оглянулись, то смогли бы увидеть выросшую над ними черную стену. Внутри нее двигались какие-то призрачные тени, которые при беглом взгляде можно было принять за китов или дельфинов. На самом деле это были автобусы, машины и человеческие тела.

Волна с такой силой обрушилась на автобус, что все его пассажиры лишились чувств, не успев увидеть, как лопнули окна и вода хлынула внутрь их хрупкого укрытия. Будто со следующим ударом сердца Гарри оказался на совершенно другом автобусе, где он по-прежнему продолжал прыгать на сиденье, но уже в компании многоликой смерти.

Сэм сразу почувствовал, что Лоры нет рядом. Он не успел подняться по лестнице, и ему ничего не было видно из-за стены проливного дождя. В два больших прыжка он забрался на портик, чтобы вода не попадала в глаза и не мешала ему всматриваться в человеческие лица.

Он испугался так, что на какое-то мгновение был просто не в силах двинуться с места. Полуторакилометровая волна надвигалась со стороны Пятой авеню с убийственной скоростью. Она несла смерть, и Лора стояла на ее пути. Согнувшись, она наполовину влезла в разбитое заднее окно такси. Она даже не знала, что ей осталось жить считанные секунды.

Многие люди в такой ситуации не смогли бы уйти из безопасного места и просто стояли и смотрели бы на очередную смерть. Казалось, что Лоре ничто не могло уже помочь. Вода прибывала слишком быстро.

Сэм не стал терять ни единой секунды и даже не закричал. Он кинулся вниз, оставив неотвеченным вопрос ни о чем не подозревающего Брайана: «Ты куда?» Джей Ди повернулся вслед убегающему Сэму, и вместе с Брайаном они наконец увидели, что его так напугало. Ребята отреагировали на опасность нормальным для человека образом: замерли на месте с широко раскрытыми глазами и ртами.

Сэм проскочил мимо старого бомжа, который брал на руки лохматую дворнягу и собирался подниматься с ней по лестнице. Добравшись до Лоры, он рывком вытащил ее из недр такси.

— Бежим!

На ее лице отразилось недоумение: «Что случилось?» Уходили драгоценные секунды, и Сэм, ничего не объясняя, схватил ее за руку и потащил в сторону библиотеки.

— Давай, давай!

Потом и она увидела чудовищную волну, надвигавшуюся со стороны Пятой авеню и громящую все на своем пути. Она побежала, и Сэм последовал за ней. Вода достигла верхних ступеней одновременно с ними, и ребята влетели в фойе вместе с другими кричащими от ужаса людьми. Снаружи о здание ударился автобус, а потом внутрь, разбивая дверные проемы, на гребне смертоносного грязного вала влетело такси.

Джеральд Рэпсон задумчиво смотрел на рисунок. На нем солнце освещало дом, рядом с которым стояли красная мама и коричневый папа. Зеленая собака с зелеными же клыками и хвостом сидела рядом с ними на волнистой зеленой траве. Между разноцветными родителями стоял маленький желтый мальчик. Джеральд думал о том, что он никогда больше не увидит ребенка, нарисовавшего свой автопортрет в кругу семьи, как не увидит свою дочь и зятя.

Денис предложил ему чашку чая.

— Это творение Невиля?

— Невиль уже давно не рисует черточками, ему уже шесть. Этот шедевр принадлежит второму моему внуку, Дэвиду.

Между этими мужчинами сложились уважительные отношения, иногда граничащие с благоговением. Они понимали, что им предстоит пережить.

— Неужели Невилю уже шесть лет?

У Дениса не было семьи. Он не принадлежал к тем людям, кому знакома любовь детей и любовь к детям, и не знал, что чувствует человек, которому радуется ребенок.

— Как быстро бежит время, — задумчиво произнес профессор.

Когда он был маленьким, его отец как-то сказал: «Человек никогда не сможет забыть минуты, когда взял на руки своего ребенка». Как он был прав! Ощущение, которое он испытал, держа на руках своих детей, не могло сравниться ни с чем.

Из рубки до них донесся голос Саймона:

— Профессор, вас вызывает Джек Холл!

Джеральд подскочил и кинулся к телефону. Его сердце лихорадочно забилось, но он ничего не мог с этим поделать. Ему очень хотелось услышать, что он ошибся, что его данные были разобщены и не имели смысла и солнце выйдет из облаков в любую минуту.

Голос Джека дребезжал и смешивался с помехами в устройстве громкой связи.

— Вы получили мое сообщение?

— У меня были некоторые затруднения, но сейчас я его открою.

Джеральд смотрел на голубое изображение, созданное трехмерной компьютерной графикой.

— Вам удалось рассчитать термический цикл?

В лаборатории УОАИ Джек услышал вопрос и сразу же на него ответил:

— Да. Сверхохлажденный воздух гонится от мезосферы к земле. Вот откуда появляются зоны убийственного холода в вашем районе.

— Разве воздух не должен нагреваться, доходя до земли? — снова спросил профессор.

В его голосе угадывалась грусть, смешанная с негодованием. Он все еще находился в Хедланде, и Джек подумал, что он еще чудом остался жив.

— Должен, но не нагревается. Просто не успевает.

— Это происходит только в одном месте? Он и сам знал ответ на этот вопрос, и Джек понимал, почему профессор все-таки его задал. Джеральд надеялся, что услышит не то, что думал сам.

— Боюсь, что нет, — пришлось ответить Джеку. — Мы нашли еще два таких же атмосферных образования, как над Шотландией. — Рассказывая, Джек развернул на мониторе изображение атмосферы, полученной со спутника, где через арктический круг продвигались три циклических образования, похожих на плотные ураганы. Если бы эти съемки были произведены в ночное время и с более близкого расстояния, то стало бы видно, что эти атмосферные образования постоянно генерируют грозовые разряды. — Они находятся над северной частью Канады и над Сибирью.

— Нам известен маршрут и динамика развития?

Джек что-то набрал на клавиатуре. Обычно грозовые бури — явление неустойчивое и не продолжаются дольше двадцати четырех часов. Эти же монстры подпитывались сильным южным ветром, как бы затягивая энергию внутрь себя.

— Вот как это будет выглядеть через двадцать четыре часа, — сказал он, передав картинку. В соответствии с расчетами атмосферные образования увеличатся на двадцать процентов. — А так — через сорок восемь. — Теперь они покрывали большую часть Канады и Сибири. Под ними будут дуть смертоносные ветры, идти мокрый снег и град и образовываться зоны сверххолодного воздуха. Все, чего коснется это студеное дыхание, превратится в глыбу льда.

— А так через пять-семь дней.

С того конца линии донесся вскрик. Рэпсон видел модель, которую передавал ему Джек. Вихрь, расположенный над Канадой, составлял не меньше восьмидесяти километров и принимал угрожающую форму торнадо. На линии какое-то время царила тишина, затем раздалось только одно восклицание:

— Боже всемилостивый!

— Вам пора уезжать со станции. Разговор снова прервали помехи, и Джек понял, что они в любую минуту могут потерять связь.

— Я боюсь, мое время ушло, — грустно ответил Рэпсон.

В переговорном устройстве снова раздались щелчки и шипение.

— Что мы можем сделать, профессор?

Перекрывая помехи, прозвучал призрачный голос:

— Спасти как можно больше людей.

В трубке раздался резкий треск, и голос пропал.

Когда Джек закончил разговор, в комнату влетел Джейсон.

— Что стряслось?

— Джек, Нью-Йорк! Нью-Йорк!

Он ощутил волну холодного липкого страха.

Читальный зал Нью-Йоркской публичной библиотеки представлял собой одно из самых известных общественных мест страны. Там находили вдохновение тысячи современных писателей, в этих стенах создавалось как минимум по три новеллы каждый день и бесчисленное количество документальных статей, сочинений и докладов. Сюда все время приходили читатели в поисках редких книг и изданий или просто почитать современную прессу.