В свете данного эпизода понятно принятое в сентябре того же года решение ряда гауляйтеров создать «Рабочее содружество», которое могло бы стать некоторым противовесом «мюнхенским бонзам» — Эссеру, Штрейхеру, Боулеру и другим, которых считали ответственными за все одиозные мероприятия центрального руководства, упуская из виду или не желая сознаться себе самим, что в Мюнхене мало что делалось без одобрения или ведома Гитлера. Выступая в Хагене, где собрались гауляйтеры областей от Рейна на западе до Померании на востоке страны (включая Берлин и Гамбург), один из трех членов бывшей «директории», Хаазе, заявил, что он и его единомышленники не будут участвовать ни в каких выборах независимо от указаний, которые могут быть даны мюнхенским руководством. Собравшиеся приняли решение в подобном же духе и обратились за разъяснениями в Мюнхен. Устав «содружества» предусматривал занятие в случае необходимости единой позиции в политических вопросах, поддержание дружественных отношений между всеми гауляйтерами, установление единообразия в организации и пропаганде, обмен ораторами и т.д.
Организацию возглавил Г. Штрассер, а управляющим делами «содружества» стал Геббельс, сильно фрондировавший в то время и считавший себя, как видно из его дневника за 1925–1926 гг., «левым». Геббельса «открыл» Штрассер, сделавший его своим секретарем вместо Гиммлера, оставленного им в Баварии; местопребывание Геббельса — Эльберфельд — стало центром сообщества. Штрассер же обосновался в Берлине, где начал — в противовес «Фёлькишер беобахтер» — издавать «Национал-социалистические письма», позволявшие себе в некоторых вопросах, например во внешнеполитических, отклоняться от превалировавшей среди нацистов линии. В то же время деятели «Рабочего содружества» подчеркивали, что создание и публикация «Национал-социалистских писем» получили одобрение Гитлера. Было ли в этом противоречие? В литературе в течение долгого времени бытовало мнение, основанное на мемуарах и всей концепции О. Штрассера, что между Г. Штрассером, Геббельсом и другими нацистскими лидерами, действовавшими в то время за пределами Баварии, и мюнхенским руководством фашистов существовали едва ли не принципиальные разногласия. Документы опровергают это утверждение, что признает и ряд авторов, чьи работы вышли в последние годы. Но определенные различия во мнениях относительно тактических вопросов были: сказывались существенное отличие в объективных условиях между Северо-Западной Германией и Баварией, о чем уже упоминалось выше, честолюбивые стремления некоторых фашистских главарей, прежде всего Г. Штрассера, и некоторые другие факторы.
В конце 1925 — начале 1926 г. Г. Штрассер, вероятно с помощью Геббельса, выработал проект новой программы. Он весьма характерен для той «левизны», на которую претендовали его составители, полагая, что их творение поможет заманить больше рабочих в ряды нацистской партии. Проект предусматривал превращение крупных предприятий в акционерные общества, где 30% капитала принадлежали бы государству (но управление предприятиями оставалось полностью в частных руках). Ограниченный характер имела бы и аграрная реформа: по 2 моргена земли каждому сельскохозяйственному рабочему при сохранении крупных имений до 1000 моргенов. У итальянского фашизма проект заимствовал его детище — корпоративный строй. Фигурировали также антисемитские законы и требования возврата Германии колоний и создания Соединенных Штатов Европы (конечно, под эгидой Германии).
Документ был разослан гауляйтерам для последующего обсуждения, но еще ранее кто-то из них успел донести в Мюнхен, и штрассеровский проект попал в руки Г. Федера, ревностного блюстителя программы 1920 г. 8 января 1926 г. Г. Штрассер писал Геббельсу: «Гауляйтерам следовало все-таки учитывать, кого знакомить с этими вещами». 25 января в Ганновере произошло обсуждение проекта, причем из Мюнхена прибыл Федер, не только категорически осудивший любые попытки заменить программу, но и «фиксировавший в письменном виде все неосторожно высказанные в пылу полемики положения (без всякого сомнения, с целью передачи их в Мюнхен)». Можно полагать, что Федер преуспел в своих усилиях, ибо 14 февраля Гитлер созвал в Бамберг 60–65 функционеров партии, большей частью с юга страны, после чего Штрассер обратился к членам «Рабочего содружества» с настоятельной письменной просьбой возвратить имеющиеся у них экземпляры проекта: он обещал фюреру сделать это.
