У главарей фашистских и полуфашистских организаций возникла идея провести с этой целью нечто вроде смотра сил, который был призван продемонстрировать их сплоченность. Местом предполагаемого сбора был избран небольшой город Гарцбург (Брауншвейг, где министром внутренних дел был нацист).
Конференция открылась 11 октября 1931 г. Обстановка для слета была весьма благоприятна. Лишь за день до того Гитлер был впервые принят президентом республики, что несомненно представляло успех нацистов на пути к цели; ефрейтор Первой мировой войны, он же недавний путчист, на равных беседовад с фельдмаршалом — главой государства. Из третьестепенной (хотя и весьма шумной) силы НСДАП превратилась в бесспорного гегемона всего реакционного лагеря.
Гарцбург стал местом невиданного после свержения монархии сборища ярых противников демократии — главарей крайне правых политических организаций, представителей монополистического капитала, юнкерства, генералитета, титулованной знати, чиновничества, военизированных союзов. Уже одно то, что такое количество «звезд» буржуазного общества собралось, чтобы заявить о своем стремлении покончить с демократией, свидетельствовало о серьезной опасности для самого существования республики.
В своем манифесте участники гарцбургской конференции единодушно объявили войну Брюнингу и его коллегам, которых они считали уже недостаточно реакционными. Конечно, не могло быть и речи о сплоченности тех элементов, из которых складывался фашистский блок, — все они преследовали отнюдь не только общие, но и частные интересы, потому грызня между отдельными группировками возобновилась чуть ли не на второй день. Сопредседатель «Стального шлема» Дюстерберг приводит в своих мемуарах обширную переписку между руководством и некоторыми местными организациями этого союза, с одной стороны, и руководством нацистской партии — с другой, относящуюся к концу 1931 г. и вызванную все более усиливавшимися попытками гитлеровцев потеснить «Стальной шлем». На все просьбы главарей этой организации прекратить переманивание ее приверженцев в штурмовые отряды Гитлер ответил отказом. Но «Гарцбургский фронт», как окрестили конгломерат организаций, участвовавших в конференции, являлся все же удавшейся в целом попыткой объединения фашистских (и профашистских) элементов общества. Несмотря на его непрочность, создание этого блока способствовало укреплению сотрудничества фашистов и поддерживавших их организаций, а главное — показало реакции возможность, пусть временной, консолидации сил, что сыграло важную роль в окончательном исходе напряженной политической борьбы начала 30-х годов.
Нацисты извлекли из гарцбургского сборища наибольшую непосредственную пользу, еще более расширив свои связи, особенно с крупным капиталом. Именно здесь они заручились поддержкой Л. Грауэрта, занимавшего пост генерального секретаря Союза горнозаводской промышленности Северо-Запада. Сговор Грауэрта с НСДАП определил также позицию его шефа Шленкера, что было не менее важно для фашистов.
Сговор реакционеров должен был бы насторожить противников фашизма и максимально усилить их борьбу против него. Но этого не случилось. Между тем, несмотря на публичное «объявление войны», закулисные контакты между представителями правящих кругов и нацистской партии осенью 1931 г. активизировались. Едва ли не самой важной была беседа командующего рейхсвером генерала Гаммерштейна с Гитлером в сентябре 1931 г. Многочасовой разговор фюрера с Гаммерштейном оказался для нацистов весьма плодотворным. Во всяком случае, командующий рейхсвером заявил Гитлеру, что тот, собственно, добивается того же, что и армия; разница заключается только в темпах. Состоялось также несколько бесед генерала Шлейхера с Гитлером, причем сведения о них проникли в печать.
Левобуржуазный журнал «Дойче републик» предупреждал о реальной возможности того, что в «недалеком будущем правительство предложит нацистам принять участие во власти». В другой статье, также опубликованной в ноябре 1931 г., говорилось: «Нет сомнения, что большая часть направлений и лиц, на которые опирается Брюнинг, солидарна с «гарцбуржцами».
Но, как и год назад, сговор не состоялся и на этот раз. Bo-Первых, события октября — ноября 1931 г. еще более укрепили нацистов в их притязаниях; помимо приема Гитлера Гинденбургом непримиримость НСДАП подогревалась созданием «Гарцбургского фронта», а также крупной победой на выборах в Гессене (нацисты получили там 37,1% голосов) в ноябре, имевших результатом создание и в этой земле правительства с участием нацистов. Это заранее предопределяло неудачу попыток достичь договоренности с НСДАП (а значит, со стоявшей за ней мощной группировкой монополистического капитала), в основе которых лежало стремление «направить» нацистское движение, сделать его подчиненной частью какой-либо коалиции.
Главное, однако, заключалось в том, что экономический кризис продолжал бушевать с нарастающей силой, а значит оставались в силе те соображения, которыми правящие круги руководствовались год назад, когда перед ними вплотную встал вопрос об использовании нацистов у руля управления страной. «Новые силы не должны заниматься работой по ликвидации, которая могла бы раньше времени обессилить их. Они не должны быть введены в действие тогда, когда каждый может на пальцах подсчитать, через какое время они будут размолоты», — писал в ноябре 1931 г. влиятельный журнал «Тат».
На улицах городов и деревень Германии бушевал нацистский разбой. Он нарастал с каждым месяцем, по мере того как фашисты все более убеждались в своей безнаказанности, в сохранении раскола рабочего класса, отсутствии успеха всех попыток его сплочения. Фашистский террор отнюдь не был стихийным явлением, как утверждали разного рода адвокаты нацистов, изображавшие кровавые «подвиги» последних как ответные меры. Документы показывают, что террористические акты готовились заранее, что штурмовики и эсэсовцы проходили в этом отношении специальную тренировку. Вот как, например, звучал инструктаж эсэсовцев Берлина на одном из их сборищ в 1931 г.: «Каждый боец отрядов СС должен быть обучен тому, как бесшумно убрать человека». Фашистские убийцы предпочитали творить свои преступления ночью. Один из ветеранов штурмовых отрядов Ломан, о котором прежде упоминалось, подробно рассказывал,,как он и его подручные по ночам выходили в разбойничьи экспедиции по рабочим районам.
Выше уже много говорилось о прямом потворстве фашистским убийцам со стороны судов Веймарской республики. Вот еще несколько фактов, относящихся ко второй половине 1931 г. Нацист Шпренглер из саксонского городка Плауэна застрелил двух рабочих, но был осужден лишь на три месяца тюрьмы, и вовсе не за убийство, а только за незаконное ношение оружия. Аналогичный случай имел место в Берлине, когда фашист, убивший рабочего Натана, был оправдан по этому обвинению и приговорен к году тюремного заключения лишь за пользование оружием. В Ландсберге такой же смехотворный приговор был вынесен нацисту, умертвившему разносчика революционных газет Лолейта, причем обвиняемый был немедленно освобожден из-под стражи. Расправу в чисто фашистском стиле учинила группа нацистов над рабочим Щирмером: он был избит ночью стальными прутьями, а затем заколот. Виновники получили не свыше двух лет тюрьмы, а один из них был даже оправдан. В берлинском районе Нейкельн 60 нацистов напали на женщин — разносчиц газеты «Роте фане»; полиция схватила не фашистов, а рабочих, поспешивших на помощь женщинам. Один из них получил восемь месяцев тюрьмы, хотя в решении суда признавалась недоказанность обвинения в нанесении им удара нацисту. «Достаточно того, что он пытался ударить», — говорилось далее.
Вряд ли можно удивляться подобным фактам, зная — об этом говорил с трибуны рейхстага депутат коммунист О. Гешке, — что в составе одного суда присяжных, который должен был рассмотреть дело по обвинению группы гитлеровцев в убийстве, находился член нацистской партии.
В полиции и судах было множество реакционно настроенных элементов, сочувствовавших фашистам. В печати то и дело появлялись материалы о прямых связях полицейских чиновников с НСДАП; нередко нацисты обладали в отделениях полиции агентурой.