Ап. вовсе не отвергает дара языков: он желает даже, чтобы все коринфские христиане имели этот дар. Но еще больше желает он, чтобы более частым явлением в христианских собраниях было пророчествование. Впрочем, если говорящий языками сам же может и изъяснить для собравшихся смысл своей речи, то в этом случае дар языков становится на уровень с даром пророчества.

Мысль о бесполезности дара языков для Церкви самого по себе Ап. разъясняет так. Что было бы, если бы он, придя в Коринф, выступил здесь только как говорящий языками, не объясняя своей речи? - Когда не изъясняюсь вам... - правильнее: "когда, в тоже время, не обращаюсь к вам, не выступаю пред вами как пророк и учитель" (Русский перевод представляет дело так, как будто пророчество и учительство были средствами разъяснения речи языками, а между тем это были дары самостоятельные и для разъяснения речей на языках служил дар истолкования). - Откровение - это внутренний акт, совершающийся в душе человека, равно как и познание. Что касается пророчества и учения, то первое является внешним обнаружением откровения, а второе - внешним результатом познания. Чрез откровение человеку вдруг сообщается уразумение какой либо одной стороны домостроительства Божия о нашем спасении, а познание предполагает довольно долгую самостоятельную работу человеческого ума над сообщенными Духом Божиим истинами веры.

Для разъяснения своей мысли о значении дара языков Ап. берет случаи из обыденной жизни и прежде всего делает сравнение этого дара с музыкальными инструментами. Для того чтобы мелодия того или другого музыкального инструмента явилась понятною для человеческого слуха, она должна быть построена по законам тонов и ритма, должна подчиняться законам интервалов и такта. - И бездушные - точнее: даже (όμως) безжизненные предметы... - Свирель - духовой инструмент, гусли или цитра - струнный. Это были два главные инструмента, употреблявшиеся в древности при богослужении и разных торжествах печального или радостного характера. - Как должно распознать - правильнее: "как узнать, к чему призывают они - к плачу или к пляске?" - Труба - это более звучный инструмент, чем свирель и гусли. Однако и она подчиняется тем же законам. Сигналы ее только тогда понятны, когда их можно различить один от другого.

Здесь Ап. делает приложение сказанного сравнения к Коринфянам. Если они, говоря языком т. е. употребляя дар языков, не заботятся о том, чтобы их речь была разъяснена собравшимся христианам, то говорят как бы на ветер.

Еще пример для убеждения читателей: "В мире есть так много родов языков (или просто: так много языков, - по-русски переведено неверно: различных слов) - я и не знаю сколько! - (по-русски неправильно: например) - и нет ни одного из них, который не имел бы ясно произносимых звуков" (по-русски опять неверно: без значения). - Значения слов - правильнее: значения звука. - Чужестранец - правильнее: варвар. У греков и египтян варварами назывались народы, которые не говорили на языках этих наций.

Из приведенного в 10-11 ст. примера Ап. делает практическое приложение. Назидание общины христианской - вот на что главным образом должно быть направлено внимание всех, стремящихся к получению духовных даров.

В виду пользы Церкви, говорящий языками, молясь, должен делать это с намерением - изъяснить потом содержание своей молитвы понятным для всех образом. Воля человека при употреблении даров оставалась всегда в действии. (Русский перевод: молись о даре истолкования не соответствует греч. глаголу, здесь поставленному, - προσεύχεσθαι. Если бы речь у Ап. шла о просьбе, то он бы употребил гл. αιτει̃ν или δει̃σθαι). - Когда я молюсь... Состояние говорящего языками, но неспособного изъяснить содержание своей молитвы - состояние несовершенное. – Дух его, т. е. чувство его крайне возбуждено, но вместе с этим ум или рассудок остается без плода т. е. для его участия нет места при таком сильном возбуждении чувства, и он с своей стороны не может послужить на пользу Церкви. - Что же делать?... Духовное восхищение должно находить себе восполнение в молитвах, совершаемых умом, т. е. при сохранении ясного сознания, которые человек может изъяснить другим. - Различие между молитвою и пением заключается в том, что молитва имеет целью получение спасительных благ, а пение представляет собою хвалу Богу за полученные блага, - хвалу посредством произнесения гимнов или псалмов, - конечно, новых, христианских. Псалмы эти сочинялись имевшими дар языков.

Ап. разъясняет, почему он считает речь языками саму по себе бесплодною. Благословляющий духом, т. е. говорящий языками, в состоянии вдохновения, хвалы Богу, непонятен для простолюдина или, правильнее, для человека[21]1, который не может проникнуть в содержание речи говорящего духом. Такой человек не может и сочувствовать тому, что наполняет душу говорящего языками: он не скажет аминь на его благодарение или хвалу, которую тот воссылает Богу (Об обычае отвечать аминь на молитву, произносимую предстоятелем собрания, чем община выражала свое согласие с мыслями предстоятеля, сообщает св. Иустин муч. в своей апологии). Таким образом, и прекрасная сама по себе речь говорящего языками останется бесполезной для слушателей.

Сам по себе дар языков заслуживает уважения. Ап. даже благодарит Бога, что он способен говорить языками больше, чем все коринфяне. Но с другой стороны, этот дар, несомненно, более полезен для уединенной, домашней молитвы. В общественном же богослужении несравненно большую пользу приносят те дары, какие дают простор уму или рассудку говорящего - это прежде всего дары пророчества и учительства.

Заключая свое разъяснение, Ап. иронически говорит коринфянам, которые, как дети, интересовались только тем, что блестит: "уж если вам хочется быть детьми, то будьте ими в отношении ко всему злому (т. е. не знайте зла). А когда дело касается разума, то вам следует быть взрослыми".

Доселе Ап. говорил об отношении дара языков к делу назидания христиан, собиравшихся для совершения богослужения. Теперь он говорит о том, какое впечатление должен произвести этот дар на необратившихся еще в христианство, но посещавших иногда христианское богослужение коринфян. - Прежде всего Ап. ссылается на место из кн. пр. Исаии (XXVIII:11, 12). По-видимому, это место не имеет отношения к рассматриваемому дару языков: пророк предсказывал здесь нашествие ассириян на Иудею, которое будет карою Божиею для иудеев, не пожелавших обратиться к Иегове, когда Он призывал их к Себе устами Своих пророков. Но все-таки можно найти причину, по какой Ап. привел это пророчество. Несомненно, он хотел сказать, что как речи ассирийцев, пришедших в Иудею, по своей непонятности были наказанием для иудеев, так и теперь раздающиеся в богослужебных собраниях непонятные для молящихся речи говорящих языками свидетельствуют о разделении, существующем между ними и Богом. Как, поэтому, неразумно поступают коринфяне, когда стремятся в богослужебных собраниях говорить языками! - В законе написано. Ап. называет кн. Исаии законом по обычаю новозаветных писателей (ср. Ин. VII:49; X:34; XII:34).