Но если, таким образом, мнение о том, что в III: 2 разумеются особые три дня, оказывается неправдоподобным, если таким же нужно считать и мнение о трех - не более - днях отсутствия соглядатаев из стана в Ситтиме, то каким образом библейский писатель, не разноглася с собой, мог говорить в I: 11 и III: 2 о трех днях, в продолжение которых совершилось между тем событие, продолжавшееся более трех дней? Возможность этого заключается в том представлении, что соглядатаи посланы были не одновременно с распоряжением о трех днях для приготовления к переходу за Иордан, а ранее этого. Основанием для такого представления служит то, что посольство соглядатаев не было следствием божественного повеления о переходе за Иордан, а внушено было другими соображениям. Это повеление, соединенное с обетованием божественной помощи, должно было внушить Иисусу Навину полную уверенность в завоевании Ханаанской земли, несмотря на противодействие врага. Тайное посольство соглядатаев обнаруживает между тем другое настроение. В нем видна некоторая неуверенность в занятии страны, опасения за успешность дальнейшего движения. Если обетование божественной помощи при завоевании Ханаана не исключало усилий со стороны вождя и народа к достижению цели, то несомненно исключало сомнение в успехе предприятия, побудившее прибегнуть к тайному, без ведома народа, посольству соглядатаев для того, чтобы в случае неблагоприятных известий народ не пришел в уныние. Такое неуверенное, тревожное настроение могло быть у Иисуса Навина только до получения божественного повеления и соединенного с ним обетования, а не после. Ввиду этого представляется правдоподобным то довольно давнее [ 37 ] мнение, что соглядатаи посланы были ранее получения божественного повеления ( I: 1–9 ), а вместе с этим - ранее и назначения трех дней для заготовления пищи. Если библейский повествователь сведения о посольстве соглядатаев изложил после этого божественного повеления и связанного с ним назначения трехдневного срока, то потому, что он при этом руководился не одним порядком следования их по времени, а их важностью и значением для связного, последовательного наложения событий. Во главе их он поставил божественное повеление, затем - вытекавшие из него два распоряжения и, наконец, сведение о посольстве соглядатаев, возвращение которых служило началом дальнейших событий, которые изложены вслед за сведением об этом посольстве [ 38 ]. А если последнее было отправлено ранее обнародования распоряжения о трех днях приготовления к переходу за Иордан, то четыре дня, употребленные соглядатаями на путешествие в Иерихон и пребывание в горах, не находятся в разногласии с трехдневным сроком, указанным в I: 11 . Равным образом нет побуждений отказываться и от того древнего понимания, что в III: 2 разумеется окончание этого же трехдневного срока, а не новых трех дней, проведенных израильтянами на берегу Иордана.
Глава IV
1. Божественное повеление о вынесении 12 камней для увековечения памяти события. 9. Поставление другого еще памятника у берега Иордана. 10, 19. Переход всего народа через Иордан и время события. 15. Выход священников с Ковчегом Завета. 14, 21. Значение чудесного события.
Переход через Иордан по осушенному его руслу имел высокое знамение не только для современников этого события, но и для последующих поколений. Он требовал поэтому увековечения. Как совершилось последнее, изложению этого посвящены первые 9 стихов этой главы.
1. Когда весь народ перешел чрез Иордан, Господь сказал Иисусу:
1–9. Мысль об увековечении события принадлежит не Иисусу Навину, а Господу, с повеления Которого начинается это изложение. Хотя божественное откровение об этом дано было израильскому вождю прежде самого перехода, как видно из III: 12 , библейский писатель излагает его в данном месте, потому что по своему содержанию оно относится к этой части повествования. По божественному повелению Иисус Навин должен был взять избранных уже прежде со стороны 12 израильских колен ( III: 12 ) 12 человек для того, чтобы они подняли со дна Иордана, где стояли ноги священников, 12 камней, вынесли их и положили на месте, где остановится народ на ночлег.
2. возьмите себе из народа двенадцать человек, по одному человеку из колена,
3. и дайте им повеление и скажите: возьмите себе отсюда, из средины Иордана, где стояли ноги священников неподвижно, двенадцать камней, и перенесите их с собою, и положите их на ночлеге, где будете ночевать в эту ночь.
2–3. Возьмите… и дайте им повеление согласно с нынешним еврейским текстом; в славянской Библии: пойми, повели согласно с переводом 70-ти [ 39 ], Феодотиона и блаж. Иеронима. Так как данное божественное повеление обращено было к Иисусу Навину, а не к народу, то принятая 70-ю форма повелительного наклонения в единственном числе представляется более соответствующей. Из средины Иордана , см. объяснение к III: 17 . Неподвижно , что служит передачей того же еврейского слова (гакен), как и в III: 17; у 70-ти [ 40 ] оно переведено здесь через έτοιμους - готовых (славянская Библия), у блаж. Иеронима: durissimos - «твердейшие» , причем это слово прилагается не к предшествующим, а к последующим словам двенадцать камней . Этот греко-славяно-латинский перевод имеет то значение, что по нему для выбора камней, которые требовалось вынести, указывается признак: «готовность» , т. е. пригодность для сооружения памятника, или «твердость» .
4. Иисус призвал двенадцать человек, которых назначил из сынов Израилевых, по одному человеку из колена,
5. и сказал им Иисус: пойдите пред ковчегом Господа Бога вашего, в средину Иордана и [возьмите оттуда] и положите на плечо свое каждый по одному камню, по числу колен сынов Израилевых,
6. чтобы они были у вас [лежащим всегда] знамением; когда спросят вас в последующее время сыны ваши и скажут: «к чему у вас эти камни?»,
4–6. Исполняя божественное повеление, Иисус Навин призвал двенадцать человек, которых назначил и которые, как избранные прежде, оставались на восточной стороне Иордана, в ожидании поручения, которое они должны были исполнить. Словам которых назначил в греко-славянском переводе соответствует слово: ένδοξων - «славных» , выражающее ту же мысль в более общем виде. Слова ( возьмите оттуда ) заимствованы из славянской Библии, согласующейся здесь с Александрийским и другими списками, равно как с Альдинской Библии, в которых читается ανελόμενος εκείθεν. Тоже нужно сказать и относительно слов ( лежащим всегда ), соответствующих греко-славянскому переводу, но не находящихся в еврейском тексте и латинском переводе.
7. вы скажете им: «в память того, что вода Иордана разделилась пред ковчегом завета Господа [всей земли]; когда он переходил чрез Иордан, тогда вода Иордана разделилась»; таким образом камни сии будут (у вас) для сынов Израилевых памятником на век.
7. Слова в память того привнесены русскими переводчиками для связи речи.
8. И сделали сыны Израилевы так, как приказал Иисус: взяли двенадцать камней из Иордана, как говорил Господь Иисусу, по числу колен сынов Израилевых, и перенесли их с собою на ночлег, и положили их там.
9. И [другие] двенадцать камней поставил Иисус среди Иордана на месте, где стояли ноги священников, несших ковчег завета [Господня]. Они там и до сего дня.
9. Кроме памятника, сооруженного из 12 камней, вынесенных из русла Иордана, в Галгале ( IV: 20 ), Иисус Навин поставил другой еще памятник также из 12 камней на том месте, на котором стояли ноги священников с Ковчегом Завета, т. е. у восточного берега Иордана (см. объяснения к III: 17 ). Середина реки не могла служить местом для этого памятника и потому, что не служила местом стояния священников, и потому, что этот памятник, подвергаясь непрерывному действию воды, был бы очень недолговечен. И из этого видно, что еврейский предлог «беток» употреблен здесь в значении не «среди» , а «в» , какое значение дано ему здесь и у 70-ти, в переводе которых читается: (έν αύτφ τφ «Ιορδάνη εν τφ γενομένω τόπω) в самом Иордане, на месте иде же… Памятник, стоявший на берегу Иордана, который покрывается водой только во время разлива реки, виден был во время большей части года. Выражение библейского текста поставил Иисус , при отсутствии в божественном повелении указания на этот второй памятник, дает некоторое основание думать, что мысль об его сооружении принадлежала израильскому вождю, выразившему через это наполнявшие его душу высшие чувства, которые он хотел передать и современникам, и последующим родам. В то время, когда жил писатель книги Иисуса Навина, памятник тот еще существовал, чего не сказано о первом памятнике в Галгале.