Молодой человек поморгал.

— Н-нет… Не представился случай оценить его, так сказать, лично… Сейчас проверю. — Он зашелестел бумагами. — Да, в Нижний Стоуви ездила Синди.

«Интересно, сколько Синди лет? Девятнадцать?» — проворчал внутренний голос Мередит.

— Уверяю вас, — радостно продолжал Гэри, — дом произвел на мою коллегу неизгладимое впечатление. В самом деле неизгладимое!

— Полагаю, под «коллегой» вы имеете в виду Синди, — ледяным тоном произнесла Мередит и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Кстати, удовлетворите мое любопытство, скажите, пожалуйста, чем именно тот дом так поразил вашу Синди?

— Он уникален, — торжественно ответил Гэри. — Качественное жилье по разумной цене.

— Он огромный! В нем пять спален, да еще каморки для прислуги на чердаке!

Гэри просиял:

— Чердак, кстати, запросто можно переделать в шикарную комнату отдыха. Бильярд, настольный теннис, тренажерный зал… Синди как раз подумала, что вам это подойдет. Места хватит даже для боулинга!

— Не хочу играть дома ни в бильярд, ни в боулинг. Ну, а тренажерный зал… знаете, у меня есть велотренажер, который занимает очень мало места. И вообще, размеры для меня не главное. Гораздо важнее общее состояние дома. Вы в курсе, что центральное отопление там допотопное, и к тому же не работает? Об электропроводке я даже думать боюсь!

— Да, мисс Митчелл, дом нуждается в некоторой модернизации, — нехотя согласился Гэри. — Но поверьте, все это отражается на цене!

— Кухня словно из романа Диккенса!

— Зато большая, просторная.

— Рамы не поднимаются!

— Примета старины.

— Сад совершенно запущен.

Как оказалось, и тут у молодого человека был готов ответ:

— Насколько я понял, мистер Маркби — увлеченный садовод! Вы только представьте, какой простор для его деятельности там открывается! Он может выращивать собственные овощи, — вдохновенно продолжал Гэри. — Натуральные, вкусные!

— Кроме того, Нижний Стоуви полностью отрезан от мира; он стоит на дороге, которая ведет только в какой-то лес!

Гэри ткнул в Мередит указательным пальцем:

— Вот именно! Совершенно уединенный уголок! — Он закатил глаза и запел: — И никакого риска дальнейшей застройки! Рядом с деревней проходит историческая Пастушья тропа. Находится под охраной! В таком месте не станут прокладывать скоростное шоссе! И не построят уродливые коттеджные поселки. Поверьте мне, такие предложения не каждый день появляются на рынке!

Мередит глубоко вздохнула и спросила:

— Есть у вас что-нибудь еще?

— Да, у нас много чего имеется, — ответил Гэри. — Но не то, что вы ищете. Полдома на две семьи с тремя спальнями? Нет проблем. Особняк с гаражом и местом для дополнительной парковки? Хоть сегодня могу показать две или три штуки. Славное маленькое бунгало? Но нет, все это вам не нужно! — Он покачал головой. — Вы с мистером Маркби хотите приобрести необычный дом, так сказать, дом с настроением. Обаяние старины! — Он подался вперед и хриплым шепотом добавил: — В общем, самый настоящий эксклюзив! — В его устах последнее слово прозвучало словно низшая степень упадка.

— Может, какой-нибудь коттедж побольше? — без особой надежды спросила она.

Гэри развел руками:

— В настоящее время — ни одного. Думаете, мне самому бы не хотелось показать вам такой? Еще как хотелось! Но такие коттеджи разлетаются, как горячие пирожки. Едва успеваем выставить их на продажу. Едва лишь проходит слух, что такой коттедж продается, — и у меня от потенциальных покупателей отбоя нет; они толкаются, стремясь попасть сюда первыми.

— Насколько я понимаю, из-за бывшего дома священника никто не толкается?

Гэри скрестил руки на груди и снова понизил голос:

— Не сомневаюсь, что владелица пойдет на разумные уступки!

Хотя Мередит понимала, что совершает ошибку, она вдруг услышала собственный голос:

— Насколько разумные?

Гэри постучал себя пальцем по крылу носа:

— Предоставьте дело мне. Я уговорю ее немного сбавить цену.

— Погодите! — воскликнула Мередит, понимая, что ее перехитрили. — Давайте на время отложим Нижний Стоуви. Мы подумаем. — Она встала. — А пока поищем что-нибудь еще.

Видимо, Гэри истолковал ее слова как желание обратиться к его конкурентам.

— Не торопитесь. Позвольте мне переговорить с миссис Скотт. Кстати, пока думаете… — он вдруг просиял, — взгляните на Хилл-Хаус! Какие оттуда открываются виды! Сельская местность, не тронутая цивилизацией! Дом два года пустует. Правда, год назад там поселилась община хиппи, но потом их выдворили, а дом заколотили. Красивый особняк в позднегеоргианском стиле…

— Даже не предлагайте, — отрезала Мередит.

— И все-таки позвольте мне переговорить с миссис Скотт, — не сдавался Гэри. — А может, взглянете на него еще раз? Уверяю вас, едва пройдет слух…

— Знаю, у вас от покупателей отбоя не будет. — Мередит задумалась. Предложенный Хилл-Хаус показался ей во сто крат хуже. — Я подумаю, — повторила она.

На следующее утро в не менее переполненной электричке, которая везла ее в Лондон, и чуть позже, в переполненном вагоне метро, который вез ее на работу в министерство иностранных дел, Мередит продолжала думать об их с Аланом безуспешных попытках найти себе жилье. Она решила, что Гэри рассказал ей о Хилл-Хаус с единственной целью — чтобы дом священника показался ей привлекательнее.

В обеденный перерыв ей позвонила подруга, Джулиет Пейнтер:

— Мередит, я тебя сто лет не видела! Тебе сегодня не нужно спешить домой? Тогда, может, встретимся, поедим где-нибудь спагетти?

— Где Дуг? — спросила Мередит.

— Даже не спрашивай. Работает! — с явственным раздражением ответила Джулиет.

— Теперь и ты знаешь, что такое встречаться с полицейским, — без всякого сочувствия заметила Мередит. Ей самой было уже давно известно то, что Джулиет выяснила лишь недавно: полицейских, как и врачей, могут выдернуть на работу в самое неподходящее время. — Где встретимся? — спросила она, смягчаясь.

Джулиет предложила ресторан, который находился в Сохо, неподалеку от Дин-стрит. Когда они с Мередит устроились за столиком, Джулиет пояснила свой выбор:

— Здесь оживленно. Можно наблюдать за прохожими. — Она показала на толпу, идущую по улице за окном. — Нам с Дугом нравится. — Мередит подумала, что последние слова подруга произнесла не без вызова.

— Значит, у вас с суперинтендентом Минчином все серьезно? — Мередит окинула подругу внимательным взглядом: — А ты изменилась… Где твои очки?

— Я перешла на контактные линзы, — как-то слишком уж беспечно ответила Джулиет, раскрывая меню.

— Мне казалось, ты их не выносишь.

— Сейчас появились линзы нового типа, и с ними мне лучше. — Джулиет вскинула подбородок и отбросила за спину длинную косу. — И не из-за Дуга, не думай. Не настолько между нами все серьезно… Во всяком случае, не так, как у вас с Аланом, — добавила она.

Мередит с мрачным видом перелистала страницы меню и буркнула:

— Не знаю, что там у меня, а у Алана все серьезно.

— Эй, ты что, трусишь?

— Да, наверное, — вздохнула Мередит.

— Все из-за разговоров о свадьбе, — решительно заявила Джулиет. — Может, твой Алан и не понимает, почему ты так дергаешься, а я прекрасно понимаю… Сам он уже был женат и думает о семейной жизни без страха. Ему сейчас сорок пять — опасный возраст. Он тоскует по спокойной, размеренной жизни. Ну а мы с тобой привыкли к независимости. К сожалению, и мы не молодеем. Сколько тебе сейчас — тридцать семь? Кстати, Алан хочет детей?

— Ни разу его об этом не спрашивала! Во всяком случае, вряд ли он хочет жениться на мне только потому, что мечтает видеть себя главой большой семьи. От всей души надеюсь, что нет. Во всяком случае, я уже старовата для того, чтобы рожать кучу детишек… С одним-двумя я еще могла бы — повторяю, могла бы! — справиться. Нет, не знаю… Мне в жизни не приходилось иметь дела с младенцами. Я сама — единственный ребенок. Сейчас дети кажутся мне лишним осложнением. Правда, и замужество, по-моему, сложная штука. Ни разу я не жила с кем-то под одной крышей достаточно долго. И с Аланом, и до него я всегда настаивала на личном пространстве. Конечно, когда я служила за границей при дипмиссиях, мне по должности полагалась отдельная квартира. — Мередит вздохнула. — Как мне нравились заграничные командировки! И даже после того, как вернулась на родину, я много лет пыталась добиться нового назначения. Теперь я понимаю, что за границу меня уже не пошлют и придется просидеть за столом в здании МИДа до самой пенсии. Буду с тобой откровенна. Канцелярскую работу я поначалу презирала. И долго была недовольна жизнью, а расплачиваться приходилось бедному Алану. Не знаю, как он меня выдерживал? Теперь-то я понимаю, что и за границей было не так уж распрекрасно, как мне казалось. За много лет, проведенных на дипломатической службе, я отвыкла от нормальной жизни. Да, мне было интересно, но моя жизнь была, если можно так выразиться, искусственной. Вот почему у меня такой странный характер…