– Борис Михайлович. – Медленно, чуть не по слогам ответила ему Ксана. – Интересно, он с ними тоже свои ритуалы проводил?

Виктор промолчал. Он не собирался спорить с глупой женщиной, явно сошедшей с ума. Ему надо посмотреть, что случилось с его многострадальной рукой.

Увиденное привело его в ужас. От самого плеча до кисти рук шли длинные, извилистые порезы, с которых продолжала сочиться кровь, медленно стекающая на диван. В неровном свете свечи, которую держала в рука девушка можно было разглядеть краснеющую плоть, просто вывороченную кое-где наружу. Страшное зрелище чуть не заставило его уже на самом деле потерять сознание. Он сглотнул сухой комок в глотке, пытаясь что-то сказать Ксане.

Та присела рядом, проведя кончиками пальцев по его ладони.

– Извини, что я на тебя наорала. Сейчас я тебе чем-нибудь это перевяжу, выпьешь несколько таблеток обезболивающего и валим отсюда. Надеюсь, на улице мобильники заработают. Переночуем у Пашки или Севы…

Виктор перестал ошалело смотреть на свои раны, с усилием переведя взгляд на ее лицо.

– А зачем? Давай сразу позвоним хозяину… В полицию… В скорую…

Ксана состроила страдальческое лицо, и, наклонившись к уху Вити, прошептала:

– И что скажут менты о произошедшем? О трупе Серого, например? Или как мы объясним это скорой? Не говоря уж о том, что Боренька нас предупреждал. Ты думаешь, что он не в курсе?

Виктор зло фыркнул, отстранившись. Ну что за глупости! Хотя… Он читал как-то в интернете о том, как могут отреагировать на неясное дело. Действительно, наверное, лучше без скорой и полиции обойтись. Пока что. Но как он в таком виде, посреди ночи, побежит к Севке с Ксаной? Лучше уж сразу к родителям тогда! «Мама, папа, нас призраки избили!». Бред же!

– Ты не хочешь уходить, так? – Тусклым голосом спросила Ксана, поднимаясь на ноги, вложив ему в руку свечку.

Тот только неопределенно мотнул головой.

– Ладно, я тебя перевяжу, надеюсь, времени хватит… А потом… посмотрим.

Виктор кое-как поднялся на ноги, чувствуя навалившееся головокружение. Боль пульсировала в руке, терзая ее, как будто ржавая пила медленно скребла по его конечности. Собственно, судя по всему, это уже и произошло. Маньяк, запертый в комнате… как скоро он выйдет наружу? Или даже демон, как считает Ксана, но во что верить ему совсем не хотелось, потому что это отдает полным сумасшествием и репертуаром кабельного телевидения.

Уныло посмотрев на мобильник, который он держал левой рукой, Виктор в очередной раз убедился в том, что сеть таки не ловит. Надо действительно выйти из квартиры, может даже на улицу. И позвонить… раз не в полицию и скорую – значит, Борису Михайловичу. Припугнуть его как-то. Пусть расскажет что за дела тут творятся.

Сглотнув горькую слюну со слабым привкусом металла, он убрал телефон в карман, окликнув Ксану, торчавшей где-то в коридоре и караулившей дверь, чтобы оттуда не вырвалось… вырвался… маньяк.

– Ксан, я готов. Ну что, спустимся во двор?

– Да, иди сюда. Только не споткнись и не свались по дороге. – Раздался громкий шепот оттуда.

– Помогла бы… Это вполне я могу сейчас упасть. В такой темноте ни черта не видно!

– Я караулю… Глаза не соврут. – Меланхолично выдала та, и после короткой паузы добавила. – Не поминай его лишний раз, один уже тут и так есть, за дверкой.

Виктор закатил глаза, но промолчал, признавая, что в такой ситуации она может быть даже права, как ни прискорбно. Поправив повязку из бинтов на руке, уже пропитавшуюся кровью, он наощупь, выставив перед собой здоровую ладонь, пошел в коридор, часто смаргивая пот, заструившийся по лбу.

Добравшись до коридора, он увидел смутный силуэт своей девушки, и ускорил шаг, приблизившись к ней. Молча коснувшись ладонью ее плеча, он почувствовал как она напряжена. Впрочем, это было неудивительно. Ксана повернулась к нему, пытаясь рассмотреть его лицо в темноте:

– Ты тоже видел глаза этой твари? Они видят нас насквозь… Как в тех снах. И сплошное страдание… – Ее голос был тих и задумчив. – Может быть, это брат Бориса Михайлыча? И он мстит за то, что Серый потревожил его покой? Если бы как-то с ним договориться, задобрить…

– Ксан, давай ты не будешь об этом думать. Нам бы сейчас живыми отсюда выйти. – Покладисто заметил Виктор, морщась от жуткой боли в руке.

– Да, ты прав. Идем. Ключи взял? – Ее тон мгновенно приобрел обычный деловой оттенок.

– Взял, в кармане. Как и мобила. Ты свою взяла?

Ксана лишь мотнула головой и медленно отступила к входной двери.

– Открывай.

Виктор загремел во тьме ключами, пытаясь нащупать замок. И почему они не оплатили стационарный телефон? Вот же ж – «в наше время он не нужен, все пользуются мобильниками, а платить за коммуналку ощутимо меньше» – он сам говорил! И, казалось, был прав. Кто мог предвидеть такое?

Когда дверь, наконец, поддалась – он все же смог додуматься подсветить фонариком на телефоне замочную скважину, Виктор быстро вышел в подъезд, чувствуя себя гораздо лучше от того, что он оказался относительно далеко от проклятой комнаты. Тем более, под потолком лестничной клетки, рядом с лифтом, одиноко висела слабая лампочка, которая хоть и несильно, но разгоняла темноту. Ощутимая разница с беспросветным мраком, воцарившимся в их квартире.

Виктору подумалось, что он теперь будет всю жизнь бояться темноты и замков. После такой ночки-то. Но и в целом, несмотря на жгучую и тягучую боль в руке, он почувствовал себя гораздо лучше.

– Ксана, ты идешь? – Нетерпеливо бросил он, не оглядываясь.

Удар закрывшейся двери был ему ответом.

Ксана поскребла ногтем закрывшуюся дверь – тихий скрежет о металл. Но глаза ей не соврали, она не зря следила за всем происходящим, и именно поэтому на мгновение замешкалась, перед тем как выйти вслед за Витей. Она увидела, как дверь в комнату, почти напротив входной же – быстро приоткрылась, и нечто, голубовато-серой дымкой, скользнуло за любимым человеком. Пока она ошарашенно пыталась понять что делать или предупредить его – путь был закрыт.

Она осталась одна. И Витя остался тоже – один на один с тварью. В которую даже, дурак, отказывается верить, хотя она его чуть не убила. И что ей теперь делать? Хотя… Если демон или дух, или кто он там – вырвался из квартиры, значит здесь его влияния больше нет и она может…

Например, включить свет. Щелкнув выключателем в коридоре, она убедилась в этом, даже заслонив рукой лицо от внезапно яркого света. Вытащив свой мобильник, она, совершенно не удивившись, увидела, что сеть опять ловит. Заглянув в глазок, она ничего там не увидела. Тусклого света лампочки у лифта уже не было. Но и звуков, криков, ударов – она тоже не слышала. Если Витя догадался что происходит – он успел убежать вниз, спуститься во двор, а там уже круглосуточный магазин в доме напротив. Вряд ли тварь будет нападать при других людях…

Но что делать ей? Точнее – а что она вообще может сделать?

Она прошла на кухню, задумчиво закусывая губу. Включив свет, она села на диван, включив и радио. Пусть играет, потому что эта тишина ей очень не нравится. Уперев взгляд в стену напротив, она достала из-под сидения забытую Серым пачку сигарет, из-за которых все и началось. Раньше она хотела их ему отдать, бросив прямо в лицо, и состроив презрительную мину, чтобы показать ему все, что о нем думает. Но вот покойникам сигареты точно не нужны, насколько она могла знать. Особенно висящим в соседней комнате под потолком.

Вытянув одну цигарку из упаковки, она прикурила от свечи. Нет, она никогда не курила, только в школе пару раз баловалась, как и все, за углом слева от крыльца. И ей тогда не понравилась эта глупость. Но чего уже терять? Возможно, ей придется умереть через несколько минут или часов. Так вот она и плюнет этим дымом теперь в рожу не Серому, так Борису Михайловичу, который…

Она представила, как представительный владелец квартиры заходит на кухню, и морщит свой породистый нос, приговаривая: «ладно, кровь мы отскребем, с ментами договоримся, призрака загоним обратно в комнату… Но курить-то тут было зачем? Я же говорил!». Ксана засмеялась, залившись одновременно кашлем – курить она все же не умела, и дым наждаком прошелся по глотке.