Я решила поискать иллюстрации, чтобы хотя бы составить представление о содержании. Но как только я взялась за угол плотного листа, произошло невероятное.

Нарисованные уродливые щупальца внезапно вспучились, покинули плоскость бумажного листа и взметнулись вверх! Они цепко оплели мой указательный и большой пальцы, которыми я коснулась страницы. Руку пронзила резкая боль, но я была так потрясена, что даже не могла вскрикнуть: стояла в оцепенении и смотрела, как щупальца с шорохоми мерзким хлюпаньем словно вытягиваются из книги, ползут выше и выше и захватывают запястье.

Тут я вышла из ступора и резким движением выдернула кисть из шевелящегося клубка. От рывка тяжелый фолиант подпрыгнул и гулко обрушился на пол. Щупальца на секунду свернулись в тугой клубок, затем опять выпростались на целый локоть и начали беспорядочно молотить по паркету.

Подвывая от испуга и боли, я отскочила подальше и затрясла пострадавшей рукой. Там, где щупальца коснулись пальцев, ладони и запястья, остались ярко-красные полосы и следы зеленоватой слизи, которая мучительно жгла и разъедала кожу. В панике я схватила мокрую грязную тряпку, забытую нерадивой Эриной, и начала оттирать отвратительную субстанцию. От прикосновения холодной влажной ткани боль понемногу утихла и я начала успокаиваться.

До меня дошло, что книга была защищена магическим проклятием, но что с ним делать, я не имела ни малейшего представления. Мерзкая инкунабула лежала на полу, скрытая разделявшим нас столом. До меня доносился дробный стук, хлюпанье и какой-то треск. Я вытянула шею и всмотрелась: вместе с книгой на пол скатился карандаш в стальном футляре, и теперь щупальца оплели его и гнули в разные стороны, как будто футляр был сделан из каучука. Пожалуй, не выдерни я руку, могла бы лишиться пальцев. Потихоньку движения щупалец стали замедляться, и часть их втянулись в страницу, но приблизиться к книге я все еще не решалась.

У окна на столике стояла пыльная бронзовая чаша солидных размеров, похожая на гусятницу, которую сестра Анея пускала в дело раз в год на праздник Единения. Меня осенила идея. Я взяла чашу в руки и с трудом дотащила до середины комнаты. Весила чаша как две гусятницы с гусями в придачу. Осторожно подошла к зачарованному фолианту, который все никак не успокаивался, перевернула чашу и одним быстрым движением опустила сверху. Раздался мелодичный звон: щупальца молотили по чаше, но их сил недоставало, чтобы освободиться из плена. Постепенно звон становился все неувереннее, и, наконец, все стихло. Я перевела дыхание. Пусть книга постоит еще немного под колпаком, а потом я что-нибудь придумаю. Например, невзначай выясню, как рассеивать эти заклинания, или найду учебник, в котором об этом рассказывается. Кассиусу не стоит знать, что в магии я полный профан.

Я не сомневалась, что два оставшихся фолианта из пакета тоже были защищены магическими чарами. Следовало убрать их куда-нибудь подальше до поры до времени. Я осторожно подняла тяжеленые инкунабулы и собралась отнести их в дальний шкаф на галерее. Держать их было неудобно, медные застежки и оклады царапали и без того саднящие ладони. Я попыталась ловчее перехватить книги, но верхний том в красной обложке выскользнул и упал обратно на стол, прямо на корешок. Застежки в виде языков пламени щелкнули, книга раскрылась, и началось такое, что предыдущие проблемы с ожившими щупальцами оказались сущим пустяком.

Из разворота книги с ревом поднялся столб огня, почти доходя до уровня галереи. Огненные вихри танцевали, закручивались, разбрасывали снопы искр. Я отскочила и в панике уронила третий том. К счастью, он не раскрылся, и мне не удалось узнать, какие на него были наложены чары.

Магия буйствовала. У вора, задумавшего похитить инкунабулу, не было бы ни малейшего шанса. Меня спасло лишь то, что я непроизвольно отступила на шаг, когда книга упала, иначе превратилась бы в живой факел.

Огонь грозил охватить бумаги и ценнейшие книги на столе. От искр мог заняться паркет и книжные полки. Библиотека была на волосок от гибели в пожаре. Стражи-некрострукты продолжали стоять недвижно, в их стеклянных глазах и латунных шарнирах мелькали отблески пламени. Мертвые чучела, ничего более.

Я заметалась. Опять схватила мокрую тряпку, оставленную Эриной, и зачем-то попыталась накрыть ей бушевавший на столе вулкан – может, надеялась, что сырая ткань сможет загасить пламя. Тряпка полыхнула, почернела и истончилась в огне. Повалили клубы черного вонючего дыма.

Я раз за разом повторяла затверженную с детства формулу защиты, которая, по заверениям старейшины, надежно охраняла Отроков Света от происков Отроков Тьмы. Теперь я убедилась в ее полной бесполезности.

Внезапно где-то над головой раздался громкий звон колокола. В коридоре послышались шаги и голоса. Дверь распахнулась, и в зале появился взъерошенный Кассиус. За ним следовал Пикерн; увидев происходящее, он на секунду потерял привычную невозмутимость. Суетившаяся за его спиной Эрина застыла и выпучила глаза.

Кассиус в два шага подлетел к столу и быстро начертал в воздухе какой-то сложный символ. Одновременно с этим он торопливо произнес несколько слов на незнакомом наречии, и – о чудо – языки огня растаяли, в один миг обратившись простым рисунком на полях раскрытой книги.

Наступила тишина. В воздухе медленно плавали хлопья сажи. Сильно пахло гарью. Пикерн испустил тяжелый вздох. За дверью нервно хихикнула Эрина.

Кассиус внимательно оглядел стол.

– Слава Светотворцу, все в порядке. Вы не пострадали, Камилла?

Я молча помотала головой, не в силах не произнести ни слова.

– Как вы могли открыть эту книгу вот так, без защиты? Я же велел соблюдать осторожность! На обложке книг ясно указано, что они зачарованы!

И тут я увидела, что господин Ортего не всегда бывает мягким и добродушным. Он был сердит, очень сердит – на меня.

– Отчего вы сразу не использовали нейтрализующий знак? Скажите честно, Камилла, – Кассиус прищурил серые глаза. – Вы умеете это делать? Вы же сказали, что знакомы с основами магии. Принципы Второго Пакта! Этому учат в школе!

– Только не в школе при общине Отроков Света, – мой голос нашелся, но звучал тихо, хрипло и неуверенно. – О магии нам не рассказывали ничего. И я не смогла разобрать, что написано на книге.

Наверное, я выглядела невероятно жалкой. Эрина довольно хихикнула.

Кассиус секунду молча смотрел на меня, затем его лицо смягчилось и приобрело обычное спокойное выражение.

– Камилла, я ужасно испугался – за вас. Вам следовало предупредить меня. Тогда я бы рассказал все, что необходимо знать библиотекарю, который работает со старинными магическими книгами.

Он отвернулся и ближе подошел к столу, но внезапно споткнулся и ойкнул.

– А это еще что такое? Что делает на полу поющая чаша эпохи императора Раулина? Это ведь гордость коллекции Дрейкорнов! Камилла! Зачем вы положили ее на пол?

Кассиус нагнулся, чтобы взять чашу в руки. Я открыла было рот, чтобы попросить не трогать ее, но было поздно – чаша упала и покатилась с оглушительным грохотом и звоном, а Кассиус принялся с проклятиями отдирать присосавшиеся щупальца. Попутно он пытался начертать в воздухе защитный символ. Наконец, ему это удалось и щупальца исчезли.

– Ну, знаете, Камилла, это уже слишком… Как вы вообще целы остались, не понимаю! Быстро покажите мне руки – ого, да вам здорово досталось! Пикерн, позовите сюда Сидонию, пусть принесет мазь и бинты! Эрина, прибери здесь все!

Все засуетились, Кассиус отвел меня в каморку библиотекаря и усадил на стул. Из кухни прибежала кухарка – госпожа Сидония, пригожая женщина средних лет. Она сноровисто промыла мне руки, смазала мятной мазью и перебинтовала. Затем изобразила подобие дружелюбной улыбки и ушла. Мы остались с Кассиусом вдвоем. Управляющий покачал головой и вздохнул. На его лице отчетливо читалась досада.

– Доставили же вы нам хлопот, Камилла! Хорошо, что господин Дрейкорн в отъезде, иначе бы нас ждала немалая взбучка. В некоторых вопросах он бывает строг, и ненавидит, когда его вводят в заблуждение. Отчего вы не признались сразу, что никогда раньше не сталкивались с магией и не знаете древних языков?