Все кинулись в комнату, уже давно не встававшая бабушка сидела на кровати и просила есть. Ей сразу же принесли столько, сколько можно съесть дня за два или три.

— Я же вам сказал, — повысил голос Михайлов, — только легкая пища и немного. Будет просить больше — не давать, иначе вы убьете ее.

Лишнее быстро убрали, Михайлов ушел на кухню и закурил, через полчаса пришел мафиози и протянул руку:

— Александр.

— Николай Петрович.

— Это не бабушка, это моя мама, болезнь ее так скрутила, — пояснил Александр.

— Сейчас она здорова, но требуется режим, который я уже объяснил. Еще я подлечил ей сердце, у нее был митральный порок.

— Значит, не ошиблась медсестра, что вы знаменитость. Честно скажу — не верил, поразился вашей наглости, как считал тогда. Простите, — он наклонил голову и немного помолчал. — Что-то внутри меня подсказывало довериться вам, но на такую удачу я не надеялся. Еще раз прошу извинить меня, — он снова помолчал немного. — Я слышал о бескровных операциях, считал их «лапшой». Говорили, что их делают где-то на Тибете или в Австралии, не помню. Остается только шрам, который, якобы, тоже потом исчезает, в детстве я читал об этом в газете, но не верил.

Михайлов не стал разубеждать его насчет бескровных операций в Тибете или в Австралии, но вспомнил, что лет 20 назад ходил какой-то слушок.

— Нет, ошиблась медсестра, я не знаменитость, но могу лечить такие болезни, которые им не по плечу. Пока мне просто не дают работать.

— У меня к вам, Николай Петрович, предложение — давайте мы обсудим эти и другие вопросы не здесь. Хорошо?

— Идет.

— Но я, сами понимаете, на часик задержусь, потом подъеду. Охрана отвезет вас, все покажет, она в вашем подчинении, сделает все, что прикажете. Я проинструктирую.

Михайлов кивнул, ему было интересно, что задумал Александр.

Его привезли в большой коттедж, стоящий в лесу на берегу залива. Территория леса, обнесенная высоким забором, казалось нетронутой из-за девственного снега. Чистая и ухоженная площадка около центрального входа летом, видимо, засаживалась цветами, два маленьких фонтанчика освежали ее. Даже сейчас, зимой, замерзшие струи воды придавали территории удивительную оригинальность. Михайлову удалось разглядеть в прозрачных струйках льда тоненькую леску, по ней стекала вода, воплощая в жизнь зимний фонтан.

В просторной гостиной его встречали пять симпатичных молодых девушек, каждая представлялась, слегка приседая, качки незаметно исчезли. Без хозяина Михайлов чувствовал себя скованно, и он решил вначале осмотреть дом.

Длинноногая крашеная шатенка Лена сопровождала его, объясняя, где что находится. Михайлова поразил огромный бассейн с солярием, он не удержался и попросил накрыть стол здесь.

Скинув одежду, он с удовольствием плавал, переворачиваясь и резвясь, как ребенок, наслаждаясь свалившейся возможностью.

— Николай Петрович, вас к телефону.

Лена, уже в купальнике, улыбаясь, протягивала трубку, другие девушки, тоже в купальниках, быстро накрывали на стол.

— Слушаю.

— Николай Петрович, это Саша, освоились немного?

— Спасибо, осваиваюсь.

— Хорошо, я скоро буду, до встречи.

Михайлов вышел из воды, накинул предусмотрительно поданный халат и начал осматривать спиртное. Шампанское трех сортов, различные сухие и крепленые вина, пять сортов водки, коньяк. Он выбрал водку, Лена тут же налила рюмку, он выпил и стал закусывать. Тепло разливалось по телу, унося напряженность и вызывая приятную истому. Живут же люди…

Александр действительно пришел быстро, нырнул сразу же в бассейн и вышел, набросив халат, сел напротив.

— Хорошо освежиться, бассейн — это моя гордость и слабость, люблю поплавать.

Лена, не спрашивая, налила ему водки, чуть присела, как бы делая реверанс, и ушла. Конечно, до особняков князей этому коттеджу еще далеко. Но уровень среднего дворянина он превзошел, да прислугу учит по-современному, но на старый манер, отметил про себя Михайлов. Белиберда какая-то получается, усмехнулся он, «из грязи в князи». Но вслух сказал:

— Замечательный бассейн!

Они выпили, Александр махнул одному из охранников, которые стояли вдалеке, у входа в бассейн, тот подошел, поставил дипломат у столика и вернулся на место.

— Здесь 50 тысяч, они ваши и огромное человеческое вам спасибо за маму. Даже какой-то комплекс развился — все кажется, что я не смогу с вами рассчитаться за оказанную услугу.

Александр подцепил вилкой кусок буженины и спокойно пережевывал ее, словно не он только что подарил 50 тысяч и говорил о комплексе.

— Понимаешь, Саша, Дюма-отец как-то сказал: «Бывают услуги настолько большие, что рассчитаться за них можно только неблагодарностью». Поэтому будем считать, что услуга небольшая. Да и оплаченная услуга — уже не услуга: товар.

— Но ты даешь, доктор, — Александр выплюнул недожованную буженину, засмеялся, — второй раз ставишь меня в неловкое положение. Видимо таков удел дураков и гениев.

— Дурак — на то и дурак, Саша, что его нельзя поставить в неловкое положение, — усмехнулся Михайлов, — хорошо у тебя здесь, — сменил он тему, — тепло и уютно, что еще нужно человеку?

Александр налил рюмки.

— Давайте выпьем, Николай Петрович, — перешел он снова на вы, видимо, и не замечая этого, — хороший вы человек и очень хочется мне подружиться с вами, сделать что-то доброе и порядочное. Время великая вещь в умелых руках и надеюсь, оно покажет, что я истинно стремлюсь к этому.

Он опрокинул рюмку и спросил:

— Вы говорили, что вам не дают работать, поделитесь со мной…

— Это не совсем так, Саша, — перебил его Михайлов и рассказал немного о себе и своих посещениях Лаптева.

— Я подумаю над этим вопросом и завтра позвоню вам, а сейчас давайте отдыхать — все неприятное в сторону.

Он подозвал охранника, что-то шепнул ему на ухо и когда тот удалился, пояснил:

— Вам нужен сотовый телефон, через пару часов его привезут. Неудобно, когда мой друг без трубы, — Александр засмеялся.

Появились девушки и начали ухаживать за мужчинами…

Михайлов открыл глаза и огляделся, он лежал на огромной кровати, в спальне никого не было. Вчера бритоголовый привел его сюда, правильнее сказать принес, кто его раздел, он уже не помнил.

На тумбочке стоял дипломат и лежал мобильник, одежда, аккуратно сложенная, находилась рядом на стуле, на другом — предусмотрительно оставленный халат.

Он накинул его и направился в душ, голова трещала. Контраст холодной и горячей воды медленно помогал, голова стала гудеть меньше. Надо еще поплавать… все-таки, как хорошо, что есть бассейн, минут через пять он вышел. Лена встречала его с подносом, на котором стояла рюмка водки и несколько долек лимона.

— Доброе утро, Николай Петрович.

— Доброе утро, Лена, — он выпил водку и закусил лимоном.

Самочувствие к нему возвращалось.

— А где Саша?

— Он час назад уехал, просил позвонить, — Лена набрала номер и протянула трубку.

— Алло, Саша?

— Приветствую, Николай Петрович, как самочувствие?

— Спасибо, принял душ, искупался, прихожу в норму, так сказать.

— Пока отдыхайте, я в три часа заеду за вами, до встречи.

— Счастливо, — Михайлов отдал трубку, — Лена, сделай мне крепкий кофе, сколько сейчас времени?

— 10 часов.

— Я буду в спальне, поваляюсь чуток.

Он поднялся на второй этаж и зашел в спальню. Одна из девушек поправляла постель, взбивая подушки.

— Я Таня, — ласково улыбалась девушка.

Полупрозрачный восточного типа светло-коричневый халатик придавал ее длинным ножкам особую изящность, узкая талия подчеркивала округлые бедра.

Таня наклонилась, расправляя покрывало, халатик приподнялся, слегка оголяя белоснежные незагорелые ягодицы, бросающиеся в глаза на фоне бронзовых ног.

Красивая фигура и смазливое личико не притягивали его, он отметил красоту форм и подумал об Алле Борисовне с Викой, в груди вырастало волнение.