Охранники ждали долго, но зайти в квартиру не решились, позвонили Диане.

— Тут такая ситуация, Диана Сергеевна…

— Не мямли, говори по делу, — прервала она.

— Владимир Степанович уже часов пять в своей бывшей хате…

— Понятно. Езжайте домой. Нагуляется — сам доберется. Все.

Но так и не добрался Смирнитский до нового дома. Через сутки случайный прохожий обнаружил его труп с пистолетом в руке на месте когда-то сгоревших кладовок. Диана отказалась забрать тело из морга. Так и похоронили — за счет государства.

Солнце слабо проникало сквозь кроны сосен и палящий зной не чувствовался под их сенью. Немного застоявшийся в штиль воздух отдавал своим непревзойденным ароматом шишек, сосновых иголок и древесной коры. Даже в полное безветрие могучие исполины роняли изредка свои прошлогодние шишки, заставляя новичков озираться вокруг — что-то упало и инстинктивно хотелось увидеть это таинственное что-то. Дятлы частенько добывали себе корм, отстукивая свою барабанную песню, белочки резвились, гоняясь друг за другом, веселясь или, быть может, обучая азам ловкости молодежь. Не бывает полной тишины в лесу, он живет своей жизнью, по своим временным законам.

Вот и для Дианы закончился один из этапов.

Сегодня делать ничего не хотелось, она налила фужер томатного сока и пошла в беседку.

Круглая деревянная площадка, огороженная по периметру доской-вагонкой высотой чуть более метра, шесть резных столбиков, на которых держалась, похожая на грибок, крыша. Внутри овальный стол и деревянная кольцевая скамья. Тень и продуваемое ветерком пространство… Ее строил сам Владимир, бывший несостоявшийся сутенер и сожитель, хотел лично, своими руками сделать подарок Диане. Они частенько кушали здесь вместе и принимали гостей.

Дина не торопясь посасывала сок и, как бы, осматривалась, оценивала свое хозяйство.

Еще давно, сразу после школы и перед поступлением в ВУЗ, она задумала построить коттедж. Администрация не выделяла под строительство более двадцати пяти соток земли. А этого, как она считала, совсем не достаточно. Вот и взяли они с Владимиром два участка рядом, строились почти четыре года, но зато потом с гордостью показывали свои владения гостям.

Вся территория огорожена высоким бетонным, с узорами, забором. Внутри двухэтажный кирпичный дом с цокольным и мансардным этажами. Рядом деревянная банька с сауной и бассейном и еще один небольшой домик для гостей или прислуги. Летний душ, где можно охладиться от палящего солнца и духоты, небольшой участок вспаханной земли для грядок с зеленью и клубники. И лес, сосновый лес, придающий особую изящность жилой собственности.

В бывшей квартире Дианы, сдаваемой официально в аренду, поселились и работали три молоденьких и симпатичных женщины древнейшей профессии. Тамара Сергеевна жила вместе с дочерью, но бросить работу не захотела, пока не заслужит пенсию, и более уже не ездила на общественном транспорте…

Диана допила сок, вздохнула. «Да-а, много воды утекло с тех пор»… Она окончила юридический факультет, но работать «на дядю» не стала, создала свою охранно-детективную фирму, скупала недвижимость и строила собственные бары-рестораны, где состоятельные «кошельки» могли оттянуться по полной.

С уличной проституцией и наркотиками завязала совсем, там командовал сейчас Ленчик, и помогала иногда отдельным соскам в решении их многочисленных, но почти всегда однообразных проблем. Урезонивала распоясавшихся ментов и остужала Ленчика с подручными.

Особенно запомнился один случай, который оброс легендами и мурашками пробегал по телу экипажей ППС и ОВОшников. За глаза Диану и звали Мурашкой, в соответствии с фамилией, но мурашки по телу некоторых выступали настоящие и заставляли вздрагивать.

Известное дело, когда ментовские экипажи забирают прямо с дороги неуспевших убежать проституток-наркоманок. Отбирают у них деньги, чеки с наркотой, заставляют делать минет, и бьют вдобавок. Иногда привозят в отдел, пишут ерунду о сопротивлении при исполнении, держат всю ночь в «тигрятнике», якобы для установления личности. Хотя личность эту давно знают и привозили уже не раз.

Но 28-ой экипаж превзошел всех — в отдел не возит и денег не отбирает. Найденные чеки, правда, не отдает назад, хотя каждая наркоманка их может иметь при себе до десяти штук для личных целей. Таков дурной закон, но Закон. Менты сажают все пойманных сосок в машину, везут на Ангару, раздевают догола, когда захотят, или не раздевают вовсе и заставляют плавать в ледяной воде. Поиздевавшись вдоволь, уезжают они с чувством превосходства силы и власти над опустившимися и бесправными девчонками. Особенно зверствует старший экипажа, мент-бурятик, видимо, когда-то награжденный «веником» теми же сосками. Вот и злобствует усердно.

Осенью, когда стало совсем невмоготу плавать в ледяной воде, когда берег по утрам покрывали кромки льда, пожаловалась одна из проституток Диане, попросила защиты от беспредела. Долго слушала ее Диана, расспрашивала подробности, объясняла, что виноваты сами и никто их на этот путь не толкал. Потом сказала кратко и емко: «Ладно, помогу».

В очередной раз, когда «знаменитый» экипаж устраивал купель на берегу красавицы Ангары, охранники Дианы разоружили его и в наручниках привезли в офис.

«Ну, что менты, любители экзотичных зрелищ, как вопрос решать станем»? — спросила их ласковым голоском Диана.

Кроме матов, угроз разобраться и посадить, она ничего не услышала в ответ, ничего другого и не ждала. «Да-а, вижу и понимаю вас, горячие вы парни, кровь так и кипит в жилах, но это ничего, это просто прекрасно и замечательно. Не перегрелись бы только миленькие, белок от температуры свернуться может, наверное, пора остудиться». Диана ласково улыбнулась им и взмахнула рукой. Охрана вытащила Ментов из кабинета во двор офиса, где стояли железные емкости с водой, бросила всех в воду прямо в наручниках и одежде.

«Как ощущения, господа? — спросила подошедшая с усмешкой Диана. — Не правда ли замечательное»? Никто уже не ругался матом и не угрожал тюрьмой и расправой, все пытались вылезти поскорее из ледяной воды, но их окунали с головой снова и снова. «Думаю, что мальчики кое-что поняли и накупались, — обратилась она к охране. — Пусть вылазят. Кое-что, как я сказала, это кое-что, но не все. Полагаю — этого недостаточно для оконцовки. Вот здесь, — она подняла вверх дискету, — записано несколько ваших водных процедур с девочками на Ангаре, даты, естественно, разные, что исключает случайность мероприятий и подтверждает их намеренную осознанность и систему. Здесь также прекрасно видно, как вы изымаете наркотики у девочек. Но, вот один вопрос возникает сам собой — а почему изъятые наркотические средства не сданы в отдел, не оформлены никак? Сами вы не колетесь — значит, продаете наркотики? А это уже другая, более тяжкая статья. А ваше злоупотребление служебным положением? Незаконное задержание, а может даже и похищение, раз вы их не в отдел, а на речку увезли, раздевание догола — порнуха настоящая, а может и желание изнасиловать. Все вместе лет на десять, я думаю, потянет, не меньше. Ну, что мальчики, будем кино крутить, пленочку просматривать»? Диана с презрением оглядывала мокрых и клацающих от холода зубами Ментов.

«Нет, не надо ничего крутить, — ответил один из них. — Что вы хотите»? «Смотри-ка, — удивилась Диана, — у мента прямая извилина загнулась, думать стал, — и строгим голосом продолжила, — а когда девчонок в ледяной воде купали — не думали? Когда били их, издевались, наркотики отбирали — не думали? Вам государство дало власть для охраны своих граждан, а вы беспредел творили, силой своей упивались… Со зверьем надо и говорить по зверски. Так, — обратилась она уже к охране, — морды им поразбивать, наручники снять и выбросить в городе без оружия. Пусть объясняются, как хотят. А если рты свои поганые откроют, намекнут, хотя бы о случившемся здесь — передать пленку в прокуратуру и обеспечить камеру для дырявых».