Офицер снова замолчал. Испанец раскис окончательно и вызывал отвращение. Подленькие глазки бегали, ища выхода, а ручонки и даже губы тряслись, словно в пляске святого Витта. Так не могут вести себя чистые люди, не запачканные грязными делами и кровью.

— Я объяснил все подробно с одной лишь целью, — продолжил офицер. — Это то, что вас ждет, если вы не согласитесь на мое предложение или отступите от него в будущем. Член какого-нибудь негра всегда станет ждать твою задницу в нашей камере и веревка заскучает по твоей шее. У Испании есть договор с Россией и тебя выдадут по первому требованию. И в странах, с кем нет договора, ты не спрячешься — убийц полицейских достанут везде. А предложение мое состоит в следующем — я отпущу тебя. Сейчас тебя поведут вниз, к машине. Ты оттолкнешь полицейских и бросишься за угол, где тебя уже ждет такси. Вот паспорт и билет, поедешь в аэропорт — твой самолет вылетает в Россию через несколько часов. Мы будем искать тебя постоянно, но запроса в МИД России о твоей выдаче не последует. Об Испании, конечно, придется забыть раз и навсегда.

Испанец сразу оправился, пришел в себя и бурно благодарил начальника полиции. Но тот, с отвращением, прервал Испанца.

— Я еще не договорил. Вернешься в Россию — сразу явишься к госпоже Мурашовой с извинениями и в будущем никаких попыток физического или психологического насилия осуществлять не станешь. Она моложе тебя и в случае смерти по любым причинам, подчеркиваю — по любым причинам, мы затребуем твоей экстрадиции.

Начальник полиции удивился — на «сопливом» лице Испанца появились офонаревшие глаза. Он, видимо, рассчитывал, что его вербуют спецслужбы. Но услышать фамилию Мурашова… не ожидал никак.

Испанец словно окаменел, но быстро пришел в себя, отбрасывая нахлынувшие события. На чаше весов жизнь перевесила ярость.

— Добрый день, Диана Сергеевна. Я приношу вам свои извинения.

— Извинения приняты, — скупо ответила Мурашова. — Проводите его обратно, — обратилась она к уже незаметно стоявшему в уголке охраннику.

Закурила сигарету, прикрыла веки. В ушах стоял треск автоматных очередей и дергающиеся от пуль тела Олега с Ириной воспоминаниями сползали по спинкам сидений.

Бывший сотрудник ГРУ, полковник в запасе Рогов, освежил свои старые связи. Когда-то давно одному молодому испанскому офицеру потребовалась помощь. И он вернул долг сторицей. Пусть и много лет спустя.

Сергей Петрович не рассказал подробностей, наверное, и не мог рассказать, не задев каких-либо лиц. Но ситуация разрешилась и враг повергнут. «Лучше бы было шлепнуть», но даже женские мозги понимали, что на это нужны деньги, время и люди. А было ли время — неисполненный заказ оставался бы в силе.

— Да-а, лихо вы с ним, Диана Сергеевна, жестко.

Думы прервал вошедший Рогов.

— А как же иначе, цацкаться что ли? Никак не могу забыть Олега с Ириной. Окровавленные тела все время стоят перед глазами, а по тому повороту вообще с трудом проезжаю. Так и кажется, что хлестанет очередь, брызнет кровью в лицо…

— Успокойтесь, Диана Сергеевна. — Рогов налил ей немного мартини. — Время все лечит. И ваша рана затянется, а с годами и рубец рассосется. Пусть не сразу, с десятилетиями, но рассосется. Бизнес — штука опасная и выживают не все. Вы как раз на той грани, когда вас нельзя считать мелкой лавочницей и в крупном деле вы не окрепли. Но и окрепшие, матерые волки, такие, как Ковалев, не живут безбоязненно и передвигаются всегда с охраной. Кстати, Ковалев усилил охрану и, возможно, на этом не остановится.

— Ты хочешь сказать, Сергей Петрович…

— Да, именно это я и хочу сказать, — перебил ее Рогов.

Морозы стояли трескучие и столбик термометра опустился гораздо ниже сорока градусов. Дым из печей поднимался вверх, не предвещая близкого тепла. Но солнце светило ярче декабрьского, обещая все-таки пробиться в будущем сквозь ледяной воздух и согреть землю своим теплом.

Ольга вначале не хотела идти в дом культуры или клуб, как его называли по-местному. Но потом махнула рукой, принарядилась и решила пойти. Накинула телогрейку и выскочила на улицу. Морозец сразу попытался ущипнуть коленки в одних тонких чулочках, но двести метров она успевала пробежать не замерзнув, за то и париться в рейтузах в клубе не надо.

Что-то было не так, ощущалась какая-то непривычность и она в конце концов поняла — не было рядом подруги, ее Зинки.

Настроение снова испортилось, Ольга вытащила сигарету, закурила, отойдя немного в сторону. «Наверное сидят вместе, смотрят телевизор или уже улеглись и милуются, трахаются по полной программе. Ну и пусть, я тоже найду себе мальчика на вечер и не буду одна. Благо еще не подселили никого в комнату и можно свободно привести парня». Мысли о подруге лезли в голову и, пытаясь их отогнать, она высматривала себе «жертву», парня, которого приведет сегодня к себе.

— Привет. Скучаешь одна…

Ольга вздрогнула, парень подошел сбоку и она его не заметила. Чуть сигарету не выронила.

— Ну, ты меня напугал… Чуть заикой не сделал. — Она кое-как отдышалась. — Нет, не скучаю — видишь, покурить отошла и задумалась немного.

— Так давай, вместе покурим…

Он вытащил сигарету из пачки, прикурил. А она в этот момент разглядывала его, приценивая на вечер и ночь. Обычный парень, ничего сверхъестественного. «Ладно, потанцуем — увидим», — подумала Ольга, пытаясь вспомнить имя паренька. Ее радовало, что он подошел к ней.

— Пойдем танцевать, — предложила она.

— Пойдем… Только я не особо умею.

— А-а, ничего. Научишься…

Ольга схватила его за руку, потащила к центру, где уже вовсю отплясывали парни с девчонками. Дергалась в ритме с особым, не свойственным ей ожесточением, выделывая разные па.

Музыка кончилась и она подалась в сторону, где можно отдышаться и покурить. Парень последовал за ней. Заиграла плавная мелодия и он пригласил ее на танго.

Полгода ее тело не прикасалось к мужскому, организм пробуждался, требуя ласки. Бедром чувствуя оживающее тепло партнера, Ольга внезапно отстранилась.

— Хватит, домой пойду.

Она нашла в раздевалке свою телогрейку, окинула взглядом непонимающего ее действий парня, бросила кратко:

— Проводишь?

Он засуетился, ища свою одежду.

— Конечно, провожу.

Выйдя на улицу, Ольга остановилась.

— Ты знаешь… Кстати, забыла как тебя зовут.

— Мирон, — подсказал он ей.

— Миро-он… Какое необычное и редкое имя. А ты знаешь, Мирон, я здесь впервые поняла, что означает фраза «трескучие морозы». Ты знаешь?

Он пожал плечами.

— Трескучие…наверно имеется в виду сильные.

Ольга засмеялась.

— И я так раньше думала. Выйдешь как-нибудь один на улицу и прислушаешься. Наверняка услышишь, как потрескивают деревья. Побежали, а то и мои коленки в колготках затрещат скоро.

Запыхавшись, они ворвались в комнату Ольги и Мирон остановился, не зная, что делать дальше. Он не решался на какие-либо действия, боялся получить отпор и прослыть неудачником. Девочка ему нравилась, он выбрал ее среди всех других и не знал, как подойти. Сумел приблизиться сегодня в клубе и судьба занесла его к ней. Не хотелось сломать отношения, которые только-только стали завязываться.

— Раздевайся, — бросила она резким и, как показалось Мирону, недружелюбным голосом.

Он снял пальто. Девушка манила его флюидами, которые с избытком витали в воздухе, но манера резких движений, отрывистый голос, не свойственные ей ранее, останавливали и заводили в тупик.

Ольга сняла телогрейку, поправила волосы обеими руками, подошла ближе и впилась в его губы страстным и обжигающим поцелуем.

Они лежали в постели, курили сигареты, стряхивая пепел в поставленную прямо на одеяло пепельницу. Никто еще не произнес и слова. Мирон дождался, когда Ольга затушит сигарету, убрал пепельницу и стал ласкать тело подруги. Он еще не успел сделать этого раньше — в первый раз они торопились и занимались лишь сексом, словно партнера отберут скоро и надо успеть кончить. Ласки и медленное начало закончились взрывом. Оба лежали обессиленные несколько минут.