— Увы, в первый. Если не считать поездку по линии «Спутника» в комсомольском возрасте.
— У вас есть дети?
— Две дочки. Ксения одиннадцати лет и Анастасия, ей три с половиной годика.
— Приходится ли обращаться за материальной помощью к родителям?
Ирина:
— Приходится. Но что же делать? У меня, старшего научного сотрудника и кандидата наук, месячный заработок доходит до 400 рублей.
Анатолий:
— У меня, доцента кафедры клинической хирургии, оклад 260 рублей. Хорошим подспорьем является дежурство ответственным по больнице и по экстренной сосудистой помощи. Несколько лет назад повысили зарплату врачам хирургических специальностей, а сотрудникам кафедр, которые занимаются тем же самым да ещё ведут педагогическую работу, оставили прежнюю. Но, откровенно говоря, меня эта работа больше привлекает из-за профессионального интереса и только потом из-за материального.
Ирина:
— Мы ходим в те же магазины, что и все люди, стоим в тех же очередях…
— Где выслушиваете самое разное по адресу родителей…
Анатолий:
— Часто и бредни. Их не надо опровергать до тех пор, пока они не носят оскорбительного характера. Впрочем, любые опровержения потом обрастают новыми сплетнями. В последнее время люди, с которыми дружу много лет, звонят по телефону, и я по интонации чувствую: звонят с одной целью — проверить, на месте я или нет, не в Лондоне или ещё где.
Поэтому я, честно говоря, не вижу смысла и в нашем интервью. Пройдёт неделя-другая, и пойдут новые «новости».
Ирина:
— Порой это забавляет, а порой появляется желание подать в суд за клевету. Бывает, спорю. Но всё зависит от ситуации. Коллеги, случается, пересказывают мне подробности из моей жизни. С юмором, конечно.
— Ирина Михайловна, у вас очень щекотливая ситуация: что ни сделай — всё объект для пересудов.
— Ну что же мне теперь не жить, не работать?!
— А над чем вы сейчас работаете?
— Основная цель нашей научной работы — анализ медико-демографической ситуации в стране, который должен стать основой эффективной социальной политики в области здоровья населения. Я главным образом изучаю проблемы смертности.
— Мрачная у вас тема.
— Нет, не мрачная. Смерть — это тоже проявление жизни.
— Такое отношение к жизни у вас, видимо, от матери-философа. А что вы унаследовали от отца?
— Трудно сказать коротко. Очень многое.
— У вас есть друзья? Вы часто приглашаете их к себе домой?
— Много друзей осталось в Ставрополе. Раньше мы часто переписывались, теперь реже — сказываются годы, семейные будни. А в Москве большинство наших друзей — медики, хирурги.
— Вам, вероятно, приходится быть очень разборчивой в выборе друзей?
— Я всегда разборчива в людях. Друзья должны быть близки духовно, быть опорой в жизни.
— Приходилось ли вам сталкиваться с людьми, которые пытались использовать знакомство с дочерью члена Политбюро, потом генсека, Президента для своих личных выгод?
— Конечно. Это, к сожалению, имеет место в нашей жизни. Но я не считаю себя вправе участвовать в подобных делах.
Анатолий:
— Мы стараемся максимально беречь родителей. Они реагируют буквально на всё. Нет, они не легкоранимые люди, просто не могут оставаться безучастными к чему бы то ни было.
— Ирина Михайловна, вы ярая сторонница идей своего отца?
— Безусловно. Может быть, это моё понимание дочернего долга.
— Анатолий Олегович, насколько можно судить по фольклору, отношения зятя и тёщи всегда были неоднозначными. Можете это опровергнуть?
— Я отношусь к Раисе Максимовне и Михаилу Сергеевичу как к родителям, они ко мне — как к сыну. Привязанность упрочилась с переездом в Москву, когда я стал реже видеться со своей семьёй.
В них обоих меня всегда поражает высокий культурный уровень. Это, естественно, налагает отпечаток на отношения в быту. И хотя в жизни всякое бывает, всё проходит мягко, без трений. У них отсутствует высокомерие, они доступны. Простые, нормальные люди.
Такие отношения сложились с самого начала.
— Кстати, как вы называете Президента и его жену: папа, мама или по имени-отчеству?
— По имени-отчеству.
— Положение детей Президента даёт вам какие-то привилегии?
Анатолий:
— Привилегию гордиться, что оказались близки к такому человеку. А из бытовых? Родители берут с собой отдыхать во время отпуска в Крым. Когда получается.
А вот дополнительную ответственность это накладывает — у людей, где-то в «подкорке», присутствует обывательский интерес. Исключение составляют разве что коллеги, с которыми работаем несколько лет. Хирургия, я считаю, проявляет людей в экстремальных ситуациях.
— Всех будущих «новостей» вашей биографии не избежать. Но расскажите коротко о своём прошлом.
Ирина:
— Родилась в 1957 году. Закончила с золотой медалью школу. Самую обычную среднюю школу. Поступила в медицинский институт в Ставрополе — не хотела расставаться с родителями. Там познакомилась с будущим мужем. В апреле 1978 года вышла замуж, а в декабре переехала вместе с семьёй в Москву. Доучивалась во 2-м МОЛГМИ, как и муж. С той лишь разницей, что отстала от него на год из-за рождения дочери. Работала ассистентом на кафедре. После рождения второй дочери перешла в лабораторию медицинской демографии. Докторскую диссертацию писать не намерена, так как полностью лишена честолюбия.
Анатолий:
— Я ровесник Ирины. Родился в Краснодарском крае, в маленьком районном городке. Мама — врач-невропатолог. Папа всю жизнь занимался нефтяной и тазовой разведкой. Он умер. Есть брат. После школы я поступил в институт. Уже десять лет работаю в московской городской клинической больнице № 1 имени Н.И. Пирогова. Хирург общего профиля, но специализируюсь на сосудистой патологии. Кандидат медицинских наук.
Необходимое послесловие.
Читатель, вероятно, будет раздражён: не указаны точное место работы Ирины, фамилия супругов, адрес. Это не «рука КГБ» или цензора, просто каждый имеет право на личную жизнь. А «ходоков» и просителей в жизни этой семейной пары предостаточно…
Зять Анатолий
Людмила Титаренко:
— В 1974 году Ирина познакомилась со своим будущим мужем — Анатолием Вирганским. При переезде в Москву Ира и Анатолий перевелись во Второй мединститут. Оба окончили его с «красным дипломом». Анатолий стал хирургом, а потом и кандидатом медицинских наук. Работал в Московской городской клинической больнице.
Р.М. Горбачёва:
— На первом курсе института Ирина познакомилась со своим будущим мужем Анатолием. Учились в одной группе. Мать Анатолия врач-невропатолог. Отец — высокий, красивый, инженер-геодезист, преданный своему делу человек. Но он рано умер — в возрасте 56 лет. У него был рак. Перед смертью очень страдал. Об этом и сейчас тяжело вспоминать. Дважды его оперировали в Москве — мы жили уже здесь.
В 1978 году Ирина и Анатолий поженились, и Анатолий вошёл в нашу семью. Когда меня спрашивают, сколько у нас детей, я отвечаю: четверо — Ирина, Анатолий, Ксения и Анастасия. Но вырастила я всё-таки одну дочь. Один ребёнок в семье. Говорят, что работающая женщина с двумя детьми — это уже многодетная мать. Нелегко совмещать профессиональные, общественные обязанности с семейными, с ролью матери и жены.
Людмила Титаренко, запись 1999 года:
— Не так давно они развелись. Раиса тяжело переживала трагедию дочери. Отношения между Ирой и Толей уже давно были не идеальными. Ира долгое время скрывала это от матери, не хотела расстраивать.
Люди, которые близко знали Анатолия, поговаривают, что его испортило родство с президентом и большие деньги. Доходило до того, что он в открытую изменял жене. А ещё недавно мы все его любили, он казался таким скромным.