— Если немцы применяют их у Медвежьего, то вполне могут применить и здесь! На ПВО района надейся, да сам не плошай! Ночь довольно светлая, вот-вот Луна появится!

Федотов передал команду по "берёзке" вниз. Щёлкнул рубочный люк, из него выскочили матросы. Чуть взвизгнули приводы барбетов, обе башни провернулись на 360 градусов, стволы приподнялись под углом 45 градусов. Количество сигнальщиков утроилось. Через полчаса "Кильдин" подал сигнал "Счастливого плавания" и пошёл на циркуляцию влево. От Сетьнаволока заморгал семафор, запрашивая позывные. Тут же защелкал ратьер, отдавая их назад. Федоров принял балласт и перевёл лодку в позиционное положение. Слева шла небольшая, но крутая волна, слегка забрызгивающая выступающую надстройку. Увеличили ход до полного, и пошли противолодочным зигзагом к Цепьнаволоку. Федотов периодически включал "Декку" и осматривался через локатор. Оператор снизу докладывал, что горизонт чист. Жуков спустился вниз, проверить несение вахты в ЦП. ГАС включен, на экране лишь плотные косяки пикши. Через час вниз спустился Михаил, доложил, что повернули на запад, и что появились облака, просил разрешения снять вахту у орудий, отправили расчёты вниз, включив на постоянную работу РЛС.

— Возьми мористее, Миша. Хочется пройти по курсу "С-55", но парой миль левее.

Штурманёнок защелкал линейкой и транспортиром, и выдал новый курс.

— Добро! Меняйте. И внимательнее на ГАСе. А вот эту баночку обойти за изобатой 100! — приказал Федоров вахтенным. Допили чай, хлопнули по рукам и разошлись по каютам. Владимир прилёг на койку, полистал "Отверженных". Проснулся от перехода на электромоторы. Вышел в ЦП.

— Минная банка, товарищ контр-адмирал! Густо стоят. Углубление от трех до шестидесяти метров. — сказал штурман. В этот момент посыпались люди вниз из ходовой рубки, задраен рубочный люк. Федоров командует боцману нырять на 20 метров. Лодка идёт самым малым.

— Попробуем обойти и нанести границы. — сказал Михаил Васильевич.

— Глубоко не ныряй! Антенны у донных 18 метров. — напомнил Жуков.

— Помню.

Четыре часа обследовали банку. Нашли на дне две довольно крупные цели. Одна из них "С-55". Она шла из Англии, где первой закончила ремонт после перехода через два океана и Панамский канал. К месту приписки не дошла 225 миль. Отвернули от банки, всплыли и передали шифровку в штаб флота.

— А немцы про лодки не забывают! 20 % мин выставлено с большим заглублением. Прямо завеса получается.

Самое удивительное произошло дальше! Тральцы, прибывшие на банку, на следующий день потеряли большую часть тралов. При попытке подсечь мину, она взрывалась. Почти все мины оказались снабжены неизвестным "защитником". Послали отчёт в Москву и Ленинград. Из Ленинграда прилетел инженер-капитан 2 ранга Тепин, старейший минер на всем флоте. С огромным риском выловили одну из подсечённых мин. У неё обнаружили в районе крепления минрепа дополнительный взрыватель, а на минрепе гофрированную трубку, которая не позволяла подсечь и перерезать минреп. Подтягивалась мина и трубка инициировала взрыватель, перебивая трал. На этой мине трубка "КА" не сработала: часть троса оказалось плохо смазанной и туда густо "сели" вездесущие гребешки, и резак подсёк минреп. Самым интересным оказалось то обстоятельство, что Балтийский флот занимался этим ещё осенью 41-го года, но весь его опыт так и остался на Балтике. "НТЩ-41" поступил только на суда и корабли Балтики, а на Севере продолжали пользоваться довоенным наставлением "НТЩ-40". "НТЩ-41", изданное в Луге ограниченным тиражом, больше не переиздавалось, а набор был потерян во время эвакуации типографии.

Обо всём этом Жуков узнал уже на берегу, а пока "К-52" уходила к Молвику, где заканчивались прибрежные фарватеры немцев, и где они держали на постоянном дежурстве большое количество "UJ", пытаясь не дать нашим лодкам сорвать доставку никеля в Германию. "Охотники прятались в небольшой бухте Малый Молвик, их было больше двадцати. Пять-семь из них постоянно находились на позиции. Собачья служба, не позавидуешь. На дистанции в 40 миль перешли на винт-зарядку, и через два часа нырнули, обнаружив и привязав к месту головной катер немцев. "К-52" значительно меньше шумит, чем "двадцать первая". Все постоянно работающие механизмы имеют противовибрационные "подушки", включая и главные электродвигатели. В двух кормовых аппаратах лежали два "сюрприза" для немцев: имитаторы подводной лодки. Он умели шуметь, как старая "катюша", включать и выключать ГАС, могли имитировать звук продувки цистерн и звук открытия передних крышек торпедных аппаратов. Менять глубину погружения, двигаться со скоростью 3–5 узлов на расстояние до 30 миль. Были хорошо бронированы, и на бомбёжку почти не реагировали.

Подойдя к изобате 100 метров, и, находясь между обнаруженным катером и бухтой Малый Молвик, Жуков приказал выпустить имитатор курсом 220 градусов. Запуск имитатора не требовал продувки воздухом. Через час на расстоянии три мили имитатор "включил ГАС", и перешел со сверхбесшумного хода на излучение шумов лодки. В этот момент и Жуков включил "Асдик", и проверил наличие якорных мин по курсу. Мин не было. Он двинулся вперёд, пытаясь занять линию, соединяющую имитатор и выход из Малого Молвика. В этот момент дежурный катер атаковал имитатор бомбами. Гидролокатор немец не включал, на что сильно надеялся Жуков, бомбил по шумопеленгатору. Видимо, морячина был опытный, потому, что СИПЛ-2м сменил курс, что ещё больше раззадорило немца, а от Малого Молвика на полном ходу бежало семь "стотонников" строем пеленг, с юга бежало ещё три.

— Торпедная атака! Носовые аппараты товсь!

Охотники проскочили в двух кабельтовых от "К-52", и с интервалом 1 секунда за ними выскочило 6 торпед 39У, а сама лодка находилась в мёртвой зоне их шумопеленгаторов. Пять взрывов через 3 минуты 12 секунд, затем довольно длительная задержка и ещё один взрыв. Федотов выставил РЛС и осмотрелся.

— Четыре цели на юге, одна на северо-западе у входа бухту. Больше никого.

— Предлагаю отойти на перезарядку и атаковать южную группу целей. — предложил Жуков.

— Может быть, артиллерией? У меня и калибр больше, и РЛС.

— Дистанция?

— 36 кабельтовых.

— Действуй!

— К всплытию! Артиллерийская атака!

Ну, не любили подводники "шнелльботы"! При малейшей возможности старались рассчитаться с ними. Ночной бой выиграла "К-52", два "У-ягера" пошли на дно, два начали отход в сторону Киберга. А Жуков и штурмана наносили на карту, где проходили охотники. Немного увлёкшегося боем Федотова, Жуков остановил:

- У нас другая задача! Выходим из боя, все вниз! — неохотно Федотов подал команду:

— Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! Все вниз, к погружению! — продублировав это ревуном.

"К-52" погрузилась и обследовала район. Минные постановки были отмечены, начиная с глубин 90 метров. Они прикрывали прибрежный фарватер надежным щитом, лишь в пяти местах были небольшие проходы. Воспользовавшись одним из них, Федоров вышел на большие глубины. Всплыл, и начал отходить к Рыбачьему. Еще на двух банках были отмечены минные постановки. Немцы работали обстоятельно и серьёзно. В тот же день торпедные катера Шабалина захватили подбитый самолёт "Арадо", которого повредил ночной истребитель 2-го гвардейского полка. У него под корпусом было подвешено огромное 6-тиметровое кольцо магнитометра для поиска лодок, находящихся на небольшой глубине и под РДП. Пленные немцы сообщили, что несколько таких самолётов, и половина "Кондоров" переделаны немцами в противолодочные. Выполнив задание, "К-52" возвратилась на базу. Федоров сказал, что поседел, пока шёл немецким фарватером. Впрочем, он и так весь седой, бородатый и с вечной трубкой в зубах. Довольно шумно отметили победу над "У-ботами".

Головко послал Жукова в Ягельную бухту, оценить возможности перебазирования части подводного флота туда. В Молотовске и в Англии стояло на ремонтах и сборке 14 лодок, которые через пару-тройку месяцев придут на флот. Всего план пополнения на 43 год предусматривал получение почти пятидесяти кораблей. Поэтому, как только эпроновцы закончили работы в Оленьей губе, буксиры перетащили их краны и водолазные платформы в Сайда-губу. Два свежих строительных батальона начали собирать жильё, оборудовать позиции зенитной артиллерии, расчищать подходы к местам будущих причалов. Ягельное должно было стать основным местом стоянки отдельной бригады подводных лодок, которую решили разворачивать до дивизии. Жукову было не совсем понятно: зачем этот гигантизм? Но спорить ни с кем он не стал. Дивизия, значит дивизия, но целей для неё почти не было, тем более, что союзники и флот использовали крейсерские лодки в основном для защиты конвоев, как противолодочные. Оставалась надежда, что приход новых лодок позволит ему переключить часть "катюш" на коммуникации противника. В марте началась уникальная операция: из Америки пришёл плавучий док усиленного ледового класса. С его помощью решили вывести готовые лодки из Молотовска в Мурманск. С помощью двух ледоколов док провели за 8 суток в Молотовск, там в него зашли 4 "Катюши", и ледоколы повели его обратно. В Йоканьге лодки спустили на воду, и док пошёл за "эСками". Там в Йоканьге случилась беда: "С-23", Горьковского завода, под командованием старшего лейтенанта Бащенко, легла на грунт и не смогла всплыть. Водолазного оборудования на базе не было. Бащенко, через торпедные аппараты, эвакуировал всех. На борту остались он и его старший механик Гаврилов. Жуков перебросил на "каталине" группу водолазов из Ягельной. Водолазы смогли продуть две цистерны, из-за отказа клапанов которых, лодка не смогла всплыть. Причину отказа определили быстро: фрикционная бронза на прокладках. Срочно проверили все лодки Горьковского завода, а заодно, и у остальных. Больше таких происшествий не было. В результате операции пришли 4 "катюши" и восемь "эСок". Использование таких доков решало и проблему с ремонтом лодок в зимний период, когда мощностей ремонтников на Северном флоте резко не хватало.