В конце января 1943 г. начался новый этап строительства РОНА: была объявлена очередная (третья по счету) мобилизация (призыву подлежали граждане 1925–1926 гг. рождения), бригада полностью перешла на полковое деление, а численность соединения достигла 12 тысяч человек[189]. Следует добавить, что существуют и иные оценки численности РОНА. Так, немецкий историк Иоахим Гофман со ссылкой на германские документы военного времени пишет о 20 тысячах человек[190]. И. Ермолов также отмечает, что в указанный период численность РОНА «составляла не менее 20 тысяч солдат и офицеров ввиду использования так называемых некадровых бойцов из числа негодных к военной службе по состоянию здоровья, многосемейных. Внештатные бойцы не получали обмундирования и других видов довольствия, имели более свободный график службы»[191].

Первая полоса газеты «Голос народа» с сообщением о смерти заместителя командира бригады Г.Н. Балашова

Всего было сформировано пять стрелковых полков трехбатальонного состава: 1–й полк (майор Галкин) - 1–й, 2–й, 11–й батальоны (1300–1500 человек); 2–й (майор Тарасов) - 4–й, 6–й, 7–й батальоны (1300–1500 человек); 3–й (майор Турлаков) - 3–й, 5–й, 15–й батальоны (1300–1500 человек); 4–й (майор Прошин) - 10–й, 12–й и 14–й батальоны (500—600 человек); 5–й (капитан Филаткин) - 8–й, 9–й и 13–й батальоны (1300–1500 человек). Помимо этого был создан отдельный гвардейский батальон (две стрелковые и одна учебная роты), а зенитная батарея — развернута в дивизион[192].

Эти части дислоцировались на территории округа поротно, а в важных населенных пунктах — побатальонно. В феврале 1943 г. штабы полков были расположены в поселке Пчела Брасовского района (1–й полк), в поселке Бобрик (15 км южнее Локтя), до этого — в районе Навли (2–й полк), в Навле (3–й полк), в Севске (4–й полк), в селах Тарасовка и Холмечь Брасовского района, до этого — в районе Дмитриева–Льговского (5–й полк)[193].

Приведенные данные почерпнуты из партизанских документов, поэтому не исключено, что в ряде случаев указаны пункты временной дислокации на момент проведения антипартизанских операций. Следует также отметить, что в частях и подразделениях РОНА происходила постоянная ротация командного состава. Так, Н.И. Прошин вначале был командиром Навлинского вооруженного отряда (с конца 1942 г. — полка), затем был назначен командиром Севского полка, а его место занял Турлаков. В феврале 1943 г. последний возглавил 5–й полк, Прошин вернулся в Навлю, а во главе Севского полка был поставлен бывший лейтенант РККА Рейтенбах, по национальности немец с Поволжья. До этого Рейтенбах командовал 10–м батальоном 4–го полка[194].

Возможно, подобная ротация проводилась для того, чтобы нивелировать опасность вербовки «каминцев» со стороны чекистов. Тем не менее эти меры не смогли остановить попыток советских патриотов разложить личный состав РОНА. В условиях приближающегося фронта в частях бригады начала падать дисциплина, что создавало почву для успешной работы подпольщиков и ответственных за борьбу с «каминцами» сотрудников НКВД.

Нередко попытки «распропагандировать» командиров РОНА оканчивались для агентов плачевно. К примеру, весной 1943 г. завербованный чекистами командир взвода Навлинского полка И.А. Лобанов в дружеской беседе с командиром бронедивизиона Ю.Ф. Самсоновым предложил последнему вступить в подпольную антифашистскую организацию. Самсонов доложил об инциденте командиру полка Прошину. Лобанова арестовали. В ходе допроса он выдал других подпольщиков: помощника начальника штаба пока И.Б. Лапонова, начальника хозяйственного отдела Вахмина и др.[195]

Все они входили в навлинскую подпольную организацию, которую возглавлял Тимофей Федорович Кошкин (она возникла через некоторое время после ликвидации подпольной группы С.А. Никитина). Уроженец Навлинского района младший лейтенант РККА Кошкин был завербован сотрудниками НКВД в 1941 г. При оперативной разработке Кошкина было учтено, что его отец, раскулаченный как бывший торговец, имевший большое подворье, с приходом оккупантов организовал антипартизанский отряд из 30 полицейских и стал старшиной волости. Этот факт помог Кошкину не только легализоваться, поступив на службу в полицию, но и быстро продвинуться по службе. Тогда же он вступил в подпольную группу Никитина.

После разгрома первой подпольной организации в сентябре 1942 г. часть советских патриотов смогла уцелеть. На допросе Никитин не выдал, например, Лапонова и Кошкина. В октябре последний был назначен на должность начальника штаба полка. Чекисты Ананьев и Морозов, курировавшие Навлинский район, вскоре вышли на связь с Кошкиным и поручили ему организовать и возглавить новую подпольную организацию. В антифашистскую группу Кошкина вошли новый начальник Навлинской полиции Мироненко, заместитель начальника штаба Лапонов, врачи Панасюк и Светанкина, командир взвода Берлов, личный водитель командира полка Булахов, Жоржник и др. Основной целью подпольщиков было разложение личного состава навлинского гарнизона, диверсионно–террористические акты и уничтожение командира полка Прошина.

В начале мая 1943 г. Прошин после легкого ранения, полученного в бою против партизан в урочище Евреевы Сосенки (10 км от Навли), попал в больницу. Светанкова получила задание отравить командира полка. Она выписала рецепт, но в последний момент Прошин попросил пригласить немецкого врача, который заявил, что «лекарство» Светанковой на самом деле — яд. Женщину тут же арестовали.

Предусмотренный резервный план операции, согласно которому Булахов и Жоржник должны были увезти Прошина к партизанам, также не сработал. К тому моменту, когда Жоржник появился в больнице, Светанкова, не выдержав пыток, «раскололась» и сдала известных ей членов подполья.

Постепенно были арестованы и другие советские патриоты, в том числе и Кошкин.

5 июня газета «Голос народа» писала: «Недавно в Навле была осуждена группа лиц, которые, пренебрегая доверием и заботой, пошли по пути предательства и измены, по пути подрыва основ нового возрождающегося государства. Руководитель этой группы Кошкин получал конкретные задания от партизан, всячески старался подорвать мощь 3–го стрелкового полка, а именно: намечено было провести убийство командира полка Прошина, сдачу Алексеевской заставы, кроме того, он давал указания вывести из отряда танки, что несомненно, затруднило бы защиту от нападения партизан. На совести этого предателя черным пятном лежит убийство 8 человек на Чичковой мельнице. Кошкин нашел себе соучастников, которые попались на его удочку.

Небезынтересна и фигура И.Б. Лапонова — бывшего заместителя начальника штаба 3–го полка, старшего лейтенанта Красной армии, ведшего шпионскую и диверсионную работу в Навлинском районе. Участником группы была и бывшая заведующая райздравотделом Светанкова, получившая задание отравить командира стрелкового полка Прошина, находившегося одно время в больнице. В террористической диверсионной работе принимали также участие бывший командир взвода 3–го стрелкового полка В.А. Берлов, который с помощью В.М. Михайлова и М.Н. Щеглова расставил мины с целью убить командира полка и занимался шпионской деятельностью. В эту группу входил и Жоржник, присужденный к расстрелу, но за чистосердечное признание помилованный и приговоренный к 10 годам тюремного заключения»[196].

23 мая 1943 г. в Навле были повешены девять подпольщиков[197].