Разработка нападения на Локоть проводилась в объединенном штабе партизанских отрядов под командованием Сабурова. При составлении замысла учитывалась информация, полученная по агентурным каналам, в частности от партизанского разведчика Василия Буровихина, сумевшего войти в доверие к руководству автономии и стать заместителем дежурного коменданта по обеспечению охраны Центрального комитета НСПР[31].

Обращение Воскобойника к партизанам, Декабрь 1941 года

О положении в Локте агент доложил Сабурову 1 января 1942 г. Он отмечал, что в Локте находится около 350 бойцов «народной милиции». На вооружении у них 27 пулеметов, 10 минометов, автоматическое оружие; в поселке размещены большие склады боеприпасов. Кроме того, Буровихин попытался обосновать факт организации партии. Агент считал, что Локотская администрация подконтрольна местному гестапо. В качестве «кукловодов» НСПР Буровихин называл полковника Шперлинга и его заместителя Олега Половцева, бывшего белого офицера и приближенного генерала Корнилова[32].

Заметим здесь, что никакого «местного гестапо» в Локте и вообще на Брянщине не существовало. Функции государственной тайной полиции в военной зоне оккупации выполняли подразделения полиции безопасности и СД, а также тайная полевая полиция (ГФП). Но на территории Локотского самоуправления подразделений ГФП в указанный момент не было, они располагались в соседних районах. Так, в Клинцах размещался штаб группы ГФП–729, а сотрудники трех ее команд дислоцировались в Сураже, Мглине, Клетне, Унече, Погаре и Почепе[33]. Что касается полиции безопасности и СД, то эту структуру представлял в Локте оберштурмфюрер СС Георг Леляйт[34].

Отметим также, что представители германских военных властей настоятельно отговаривали Каминского от затеи с нацистской партией. В дальнейшем они мирились с ее существованием, но вовсе не пытались поставить НСПР под свой контроль[35]. Бывший сотрудник абвергруппы–107 Свен Стеенберг (Штеенберг) после войны вспоминал: «Каминского часто называют наемником немцев и нацистом. Он не был, в действительности, ни тем, ни другим. Как он, так и его соратники выступили против Сталина по убеждению. О национал–социализме ни Каминский, ни его соратники не имели ни малейшего представления. Каминский держался с немцами с такой самоуверенностью, которую они часто считали наглостью»[36].

За разработку плана операции взялись лично Сабуров и Богатырь. В течение трех дней, с 1 по 4 января 1942 г., они постоянно отправляли разведчиков брасовского отряда в сторону Локтя, чтобы лучше ознакомиться с укреплениями, возведенными вокруг поселка. Подходы к поселку со всех сторон прикрывали дзоты, были оборудованы окопы. В селах вокруг Локтя были организованы наблюдательные посты, готовые поднять тревогу, если народные мстители попробуют атаковать поселок[37]. Помимо подразделений милиции и полиции в Локте находился взвод гарнизонной комендатуры. Словом, партизанам предстояло столкнуться с очень серьезным противником: с ходу ворваться в населенный пункт было крайне тяжело[38].

6 января в штаб Сабурова пришла очередная информация от агента Буровихина. Стало известно, что в Локоть по просьбе Воскобойника для укрепления гарнизона прибудут немецкие охранные подразделения и отряды русской полиции. Эта новость, судя по мемуарам Сабурова и Богатыря, была встречена чуть ли не с радостью. До этого момента они не знали, как даже подойти к Локтю, а теперь у них появлялась возможность под видом подкрепления войти в поселок и перебить всех коллаборационистов. С получением информации от Буровихина был отдан приказ о подготовке партизанских отрядов к боевому выходу[39].

В тот же день сотрудники отделения абвергруппы–107 арестовали Буровихина. Связной отряда «За Родину», направленный в Локоть днем 6 января, чтобы передать разведчику приказ немедленно покинуть поселок, в срок с задания не вернулся. Сабуров понял: ему «не удастся добиться неожиданности удара, — враг предупрежден»[40]. Тем не менее свое решение о про ведении операции он не отменил.

Важным представляется вопрос о том, сколько партизан участвовало в нападении на Локоть. Согласно Сабурову, с ним было 160 бойцов, которые отправились на боевой выход на 40 санях[41]. Богатырь вспоминал об обозе из 40 подвод[42]. В документах НКВД СССР № 6/Б от 2 января и № 191/Б от 13 февраля 1942 г. отряды партизан под командованием Сабурова оценивались в 150 человек[43]. В мемуарах бывшего партизана отряда «За Родину» Ляпунова указывается, что партизаны выдвигались к Локтю на 120 санях[44]. Те же 120 саней фигурируют в книге о партизанах Брянщины, написанной ветеранами–чекистами М. Тарджимановым, В. Шаховым и Ф. Дунаевым[45].

По нашему мнению, наиболее правдоподобно выглядит информация о 120 санях. Ведь если на каждые сани посадить по 5 человек, в сумме получится около 600 партизан. Напомним, что по данным партизанской разведки, в Локте дислоцировалось от 200 до 350 милиционеров и более 40 немецких солдат. Атаковать эти силы можно было лишь при наличии численного перевеса[46].

В Локотской операции участвовали следующие партизанские формирования: отряд А.Н. Сабурова и 3.А. Богатыря, трубчевский отряд имени Сталина (командир М.И. Сенчеков), харьковский отряд К.И. Погорелова, харьковский отряд И.Ф. Боровика (Сталинский партизанский отряд), брасовский отряд «3а Родину» В.А. Капралова[47].

А.Н. Сабуров

В последнее время высказывается мнение, согласно которому в нападении на Локоть участвовали оперативные группы ОМСБОН НКВД СССР «Дружные», «Боевой» и «Сокол», подчинявшиеся 4–му управлению П. Судоплатова[48]. Однако, по современным данным, захваченную территорию Орловской области указанные отряды не направлялись[49].

Согласно воспоминаниям Сабурова, с 7 на 8 января партизаны выступили с базы брасовского отряда «За Родину», где объединенный штаб находился с 31 декабря 1941 г.[50] Бывший боец брасовского отряда В.П. Росляков уточняет, что партизаны начали выдвижение из местечка Луганская дача, где располагалось лесничество (здесь было назначено общее место сбора партизан, задействованных в операции)[51].

Приказ о начале марша Сабуров отдал ровно в 24.00[52]. Народным мстителям предстояло совершить обходной маневр и пройти 30 км[53]. Партизанский марш проходил в тяжелейших условиях: не переставая шел снег, стояли страшные морозы. Чтобы не замерзнуть, партизанам пришлось слезть с саней, бежать рядом с ними, проваливаясь по пояс в снег[54].