После этой операции я заболел и пролежал в течение трех недель. Полком командовал в это время начальник штаба полка майор ПАВЛОВ. В конце июня месяца в связи с приближением фронта бригада снова эвакуировалась в западном направлении. Я, будучи больным, эвакуировался вместе с полком и семьями военнослужащих полка гужевым транспортом общей колонной.
Что произошло на марше?
За весь путь следования с вопросом снабжения было очень плохо и как только бригада перешла границу, немцы стали относиться к бригаде плохо, плохие отношения немцев обострялись и тем, что солдаты и их семьи, не получая почти питания, стали по пути движения рыть картошку, а местами брать другие продукты. Кроме того, в пути следования ломались повозки, и солдаты были вынуждены менять, а иногда брать другие повозки у немецкого населения. В результате чего было несколько случаев, когда немецкие солдаты расстреливали солдат и офицеров бригады КАМИНСКОГО, в том числе был убит командир 3–го полка майор ПРОШИН. Большой процент солдат и офицеров бригады КАМИНСКОГО были возмущены отношением немцев.
Во второй половине июля месяца КАМИНСКИЙ был вызван в ставку немецкого командования и по возвращении из ставки объявил, что бригада идет в глубокий тыл, где будет формироваться в дивизию, после чего ей будет присвоен № 29 — дивизия СС. В ставке ему было присвоено звание генерал–майор. Это положение не совсем обрадовало офицеров, а в особенности, солдат, которые понимали, что они будут оторваны от семей и их семьи будут брошены на произвол судьбы, к чему они не привыкли.
По прохождении г. Петрокау 7 августа КАМИНСКИЙ вызвал командиров частей на совещание, на котором он объявил: «Мною получен приказ о назначении одного полка для участия в одной операции, для чего от каждого полка выделить по одному б(атальо)ну не менее 400 человек. На этом же совещании командиром сводного полка был назначен я, начальником штаба полка капитан НОЧЕВКИН. Выделенным людям приказано быть готовым для отправки на автомашинах. В 4.00 8 августа машины были поданы для погрузки. Погрузив людей, я заехал в штаб бригады за получением задачи, где я узнал от КАМИНСКОГО, что полк следует в район Варшавы. Что для руководства операцией он вместе с начальником штаба бригады выезжает за мной вслед. Мне приказано выезжать с полком и на месте ждать его приезда. После чего я выехал со сводным полком и к исходу дня 8 августа полк сосредоточился (в) 4–х км ю(го) з(западнее) Варшавы (в) селе Раков и расположился на ночь.
9 августа во второй половине дня прибыл КАМИНСКИЙ с начальником штаба и отдал приказ на занятие пригорода Варшавы. Достигнув окраины пригорода, полк попал под огонь повстанцев и перешел к обороне. Однако КАМИНСКИЙ отдал приказ — наступать. Попытка наступления успеха не имела, полк снова перешел к обороне. За этот день полк потерял около 50 человек убитыми и ранеными. Совместно с полком также участвовали в наступлении две немецкие роты. Нужно отметить также еще обстоятельство, т.е. моральное состояние солдат и офицеров сводного полка. Прибыв в село Раков, ко мне обратились некоторые офицеры, в частности, начальник штаба сводного полка капитан НОЧЕВКИН, старший лейтенант БАБУРОВ (5 полк) и другие, с вопросом: «Зачем нас сюда привезли?». Я ответил: «Для того, чтобы мы здесь погибли». Меня также спросили, где же выход? Я ответил: «Выход один. Нужно сделать так, чтобы нам нечем было воевать». Состояние солдат было таково, что заметно явное нежелание воевать, каждый думал только о семье, которая осталась на произвол судьбы.
На следующий день КАМИНСКИЙ вторично отдал приказ на наступление. Продвинувшись один квартал, полк завязал бой и перешел к обороне. Причем левый фланг полка наткнулся на передовой опорный пункт повстанцев. Видя не успешное продвижение полка, КАМИНСКИЙ обратился ко мне с вопросом: «В чем дело?» Я доложил, что без технических средств наступать нельзя, можно положить весь личный состав полка и не продвинуться. Кроме того, люди не обучены уличным боям. Наступление было приостановлено до следующего дня. КАМИНСКИЙ запросил от немцев танки, а также снарядов для орудий. После того, как полк перешел к обороне, капитан НОЧЕВКИН и старший лейтенант БАБУРОВ сообщили мне, что во время перестрелки некоторые солдаты и командиры стреляют по немцам, которые наступали вместе с полком. Я ответил, что этого я ожидал раньше, нужно сделать так, чтобы этого было больше. На третий день прибыло 4 танка, наступление снова было продолжено, однако, пройдя один квартал, полк снова попал под огонь повстанцев. Продвинувшиеся вперед два танка были подожжены повстанцами, а остальные два вернулись назад. Наступление также было остановлено.
Повстанцы приняли тактику следующего порядка: в течение ночи отходят на новый рубеж, делая ложный вид отступления и подпуская наступление как можно ближе, без промаха открывают огонь. Причем данный пригород прикрывало не менее 200 человек повстанцев, которые умело организовали оборону.
На третий день наступления правый фланг полка достиг одного из домов, где были немцы — немецкая полиция – которые, заняв дом, отсиживались в занятом ими доме. Узнав об этом, КАМИНСКИЙ вызвал к себе офицера и передал ему приказ принять участие в наступлении. Но офицер ответил, что «без приказа своего командования я наступать не буду». Об этом положении КАМИНСКИЙ сообщил немецкому командованию, чтобы последнее отдало приказ немцам для участия в наступлении. Но ответа не последовало. Об отказе немцев узнали все солдаты, которые так же ответили, что «если они не пойдут в наступление, и мы не пойдем». О таком настроении солдат я доложил КАМИНСКОМУ, последний ответил: «Я добьюсь своего и заставлю их наступать».
В этот же день левый фланг полка также уперся в опорный пункт повстанцев, засевших на фабрике, и командир батальона доложил, что взятие опорного пункта силой пехоты невозможно. НО КАМИНСКИЙ решил во что бы то ни стало взять. Мною также было доложено, что взять здание фабрики невозможно. Однако КАМИНСКИЙ заявил: «Если для вас невозможно, то для меня возможно, я сам буду руководить наступлением». На следующий день началась подготовка наступления. В это время прибыл немецкий генерал, фамилию его не помню. После 2–х часового боя фабрика была занята. Повстанцы на территории фабрики оставили около 20 человек убитыми. Полк потерял убитыми и ранеными около 70 человек. За этот бой КАМИНСКИЙ и ШАВЫКИН были награждены немецким командованием.
За этот период от двух немецких рот осталось не более 30 % личного состава. Кроме того, немецкие офицеры стали замечать, что по наступающим ротам стреляют солдаты КАМИНСКОГО. Узнав об этом, КАМИНСКИЙ категорически отверг это предположение.
13 августа КАМИНСКИЙ уехал в расположение бригады и семей на два дня, указав мне не переходить в наступление без танков, так как ему обещал генерал дать танки. Это приказание было мной выполнено. Полк до 16 августа находился в обороне. К 16 августа в полк прибыло 5 танков и одна штурмовая саперная рота. К вечеру 15 августа прибыл снова КАМИНСКИЙ и начальник штаба бригады ШАВЫКИН. 16 августа полк снова перешел в наступление. Пройдя два квартала, полк снова был остановлен огнем повстанцев и снова перешел к обороне. В этот же день три немецких танка были сожжены повстанцами. Потери полка за этот день были около 40 человек убитыми и ранеными, такие же потери были со стороны немцев. Последующие дни наступления успеха так же не имели.
За эти дни между солдатами КАМИНСКОГО и солдатами немцев в количестве 7 человек произошла стычка, в результате которой 3 немца были убиты, со стороны каминцев 5 человек убитых. Два немецких солдата убежали, два были пойманы, один из них был унтер–офицер, которые были доставлены КАМИНСКОМУ. Кроме того, 18 августа была подбита немецкая машина, которая случайно, запутавшись, выехала за передний край обороны. В этой машине был убит немецкий майор, капитан и шофер. Это положение навело немцев на подозрение, что среди солдат КАМИНСКОГО есть солдаты, которые занимаются убийством немцев. По этим случаям приезжал немецкий полковник и разбирал это дело. Задача, которая ставилась немцами для полка — в течение 10 дней очистить улицу до р. Висла. Однако к 19 (VIII) полк только занял не полностью пригород Охота. Видя пассивное продвижение полка, немецкое командование решило перебросить полк на прочистку леса с(еверо)-з(западнее) Варшавы 25 км.