К началу лета 1944 г. были сформированы II и III батальоны «Варяга» (помимо этого, в составе части находились парашютно-диверсионная команда и минометный взвод; общая численность достигала 1,5 тыс. человек). Эти подразделения были также задействованы в антипартизанских операциях.

За заслуги в боях с партизанами Семенов неоднократно поощрялся германским командованием. В 1944 г. он получил германское гражданство и чин оберштурмбаннфюрера СС, был награжден Железным крестом I и II класса, знаками отличия для восточных народов.

В апреле 1945 г. полк «Варяг» был формально передан в состав Зальцбургской группы Вооруженных сил Комитета освобождения народов России генерал-майора A.B. Туркула, хотя часть оставалась на позициях в Словении. В мае Семенов отдал подразделениям полка приказ перейти словенско-итальянскую границу, после чего часть сдалась британцам. Семенову удалось избежать выдачи Советскому Союзу военнослужащих из числа эмигрантов (примерно 150 бывших советских военнопленных были переданы советским представителям). В 1947 г. он был освобожден из плена и в дальнейшем проживал в Мюнхене, а затем — в Бразилии[86].

Разумеется, в антипартизанские операции были вовлечены и подразделения СД на оккупированной территории Советского Союза, — и прежде всего «Дружина» В.В. Гиль-Родионова (о чем речь пойдет в следующей главе).

К слову, еще до войны с СССР офицерский состав оперативных групп и команд полиции безопасности и СД, помимо карательных задач, на секретном совещании у Гейдриха в Берлине получил приказ бороться в тыловых районах со всеми проявлениями антинемецкой деятельности[87]. СД приложила немало усилий, чтобы затормозить рост партизанского движения, а где была такая возможность, — задушить его в зародыше. Белорусский исследователь Э. Иоффе констатирует, что «в 1941–1944 годах немецким спецслужбам удалось заслать свою агентуру в большинство партизанских отрядов и бригад. В ряде случаев они, убивая партизанских командиров, расшифровав некоторые секретные коды и шифры партизанского руководства и проводя активную диверсионную работу среди партизан, нанесли существенный ущерб партизанскому движению Белоруссии, затормозив его развитие в ряде регионов республики»[88].

Шелленберг в своих мемуарах писал, что главной целью операции «Цеппелин» стало противодействие партизанской войне, следующим образом обосновывая необходимость борьбы с народными мстителями: «Основной задачей партизанской борьбы была беспощадность сама по себе… считались оправданными любые меры, которые могли бы заставить население поддерживать эту борьбу. Совершающиеся жестокости следовало приписывать немецким захватчикам, чтобы тем самым заставить колеблющееся население включиться в активное сопротивление. Если же, исходя из русских интересов, следовало наказать ненадежные элементы, это нужно было проделать так, чтобы создать видимость репрессий со стороны немцев… НКВД было вменено в обязанность организовывать засылку некоторых самых лучших и наиболее надежных агентов в немецкую армию и ее административные учреждения в качестве консультантов и информаторов. Наряду с постановкой заведомо ложной или же недостоверной информации с помощью партизан, они должны были любым способом провоцировать немецкие оккупационные власти на принятие суровых мер против определенных слоев населения, таких, например, как евреи и кулаки. Казни, ликвидации и высылки надлежало, конечно, представлять как зверства, сознательно осуществляемые немцами в отношении русского народа»[89].

Разумеется, когда Шелленберг писал свои мемуары, он преследовал определенные пропагандистские цели. Применительно к процитированному отрывку следует отметить, что одной из задач «Цеппелина» было создание лжепартизанских групп. Эти специально подготовленные команды забрасывались в те районы, где наблюдалась особенно большая активность народных мстителей. Начальник Управления НКВД по Орловской области К.Ф. Фирсанов после войны вспоминал: «…В ряде сел появились небольшие группы людей, именующих себя партизанами… Они забирали у населения продукты и вещи, избивали местных жителей, называя их изменниками Родины, угрожали расстрелом и беспробудно пьянствовали. Чекисты установили, что немцы организовали из уголовников, бывших кулаков и их прихвостней лжепартизанские отряды, чтобы дискредитировать партизанское движение и вызвать к нему ненависть народа»[90].

Вместе с тем следует отметить, что разведывательно-диверсионные и террористические задачи с «Цеппелина» никогда не снимались…

На последнем этапе Второй мировой войны диверсионной деятельностью гитлеровской разведки руководил начальник реферата VI S РСХА Отто Скорцени (при расформировании абвера большая часть его центрального аппарата, все абверкоманды и другие фронтовые органы вошли в подчинение IV и VI Управлений РСХА и во вновь созданное Военное управление РСХА, группу D (диверсии и террор) которого по совместительству возглавил «человек со шрамом»).

Нелишне отметить, что применительно к этому реферату в отечественной литературе часто встречается ошибка, связанная с путаницей перевода латинских литер на кириллические. Так, в книге «Смерш: исторические очерки и архивные документы» неверно отмечается, что Скорцени был начальником «Группы VIЦ»[91]. Как мы отмечали, группа VIC (или VIЦ — в кириллическом написании) отвечала за разведку в зоне влияния СССР и на Дальнем Востоке. В задачи же подразделения Скорцени входил «материальный, моральный и политический саботаж»[92].

Надо отметить, что Скорцени, как несомненно незаурядного руководителя и специалиста, привлекали и к некоторым операциям «Цеппелина». По некоторым сведениям, он имел отношение и к подготовке упомянутой выше амбициозной, но неудачной операции по покушению на Сталина[93]. Кроме того, часть агентуры абвера и «Цеппелина» в конце войны была передана под начало Скорцени.

Штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени

Большинство русских коллаборационистов (а также представителей других «восточных народов»), предоставленных в распоряжение Скорцени, летом 1944 г. было сосредоточено в так называемом «Истребительном соединении войск СС» (Waffen SS Jagdverband») — специальном органе, предназначенном для проведения диверсионно-террористических и разведывательных мероприятий в тылах армий стран антигитлеровской коалиции. Основу соединения составили различные специальные формирования абвера и СС (в том числе часть личного состава дивизии «Бранденбург»), кадры полицейских, охранных, «восточных» батальонов и рот, прочие коллаборационистские подразделения[94].

Главный штаб Истребительного соединения находился в населенном пункте Фриденталь под Берлином и состоял из следующих отделов: 1А — разработка планов диверсионных операций, заброска агентурных и боевых групп, руководство их деятельностью; 1B — материально-техническое обеспечение агентурных и боевых групп; 1C — сбор и обработка разведданных, ведение контрразведывательной работы среди личного состава органа. В непосредственном подчинении главного штаба находились два специальных боевых подразделения: 502-й егерский батальон и 600-й парашютный батальон[95].

502-й батальон состоял из четырех рот диверсантов, причем четвертая рота была сформирована из иностранцев, в том числе русских — бывших агентов абвера и «Цеппелина». В конце 1944 г. эта рота стала самостоятельным подразделением, а затем русские эсэсовцы выбыли из нее в город Хохензальц (польск. — Иновроцлав) на комплектование «Истребительной команды Восток» (SS-Jagdverband Ost), которой отводилась особая роль в подрывной работе против СССР и Красной армии. Команда была плотно насыщена русскими кадрами из числа коллаборационистов.