В апреле 1943 г., в преддверии визита в Минск генерального уполномоченного по использованию рабочей силы Фрица Заукеля, начальник СС и полиции Белоруссии Курт фон Готтберг распорядился провести в городе тотальную проверку, очистив его от «бандитов, большевистских террористических и диверсионных групп, агентов и пособников, связных и дезертиров». С этой целью с 17 по 22 апреля в Минске была проведена операция под кодовым наименованием «Волшебная флейта» (Zauberflote). Для розыска «бандитов и вражеских элементов», для облав, с целью отправки населения на работу в Рейх, в город были стянуты части СС и полиции:

— 2-й полицейский полк СС;

— I и II батальоны 13-го полицейского полка СС;

— I батальон 23-го полицейского полка СС;

— особый батальон СС Дирлевангера. Помимо этих частей в операции участвовали:

— силы полиции безопасности и СД Генерального комиссариата Белоруссия;

— усиленная штабная рота полиции порядка Минска (50 офицеров, 12 унтер-офицеров и 108 рядовых);

— 12-я полицейская танковая рота;

— воинские части минского гарнизона (2800 человек);

— железнодорожная охрана Главной железнодорожной дирекции Белоруссии;

— силы быстрого реагирования минского гарнизона[591].

Во время операции «Волшебная флейта» Минск полностью блокировали. На улицах, выходящих за черту города, были установлены контрольные посты. Чтобы войскам и спецслужбам было легче проводить облавы и обыски, Минск был поделен на шесть секторов. В каждом секторе обыски проводились в течение суток и в особой последовательности. В первые два дня проверялись секторы I, II и V, в оставшиеся дни — IV, III и VI. Ежедневно для обысков и проверок выделялось от 1200 до 1800 чинов СС и полиции[592].

В Минске на тот момент проживало 130 000 человек. 76 000 взрослых жителей прошло проверку в домах и на производственных предприятиях. Примерно 52 000 человек проверялись более тщательно. Параллельно проводились вербовочные мероприятия с целью привлечения населения к работе в Германии. В целом в Рейх удалось вывезти лишь 350 рабочих. 712 человек привлекли на различные работы в самом Минске[593].

На товарной станции полиция сняла с грузовых составов и задержала 22 400 безбилетников. Все движение поездов, включая транспортные эшелоны, контролировалось и проверялось железнодорожной охраной, обыски, проверки и отбор рабочей силы проводились полицией безопасности и СД. Охранные команды Минска и армейские части выделяли силы для конвоирования и транспортировки рабочих по железной дороге. Особенно успешной считалась регистрация рабочих с предприятий, учтенных на бирже труда[594].

Батальон Дирлевангера получил задачу охранять еврейское гетто. Иначе считают советские публицисты, В. Рясной и Ю. Чернявский. Они утверждают, что штрафники проводили облавы, массовые аресты, конвоирование приговоренных к смерти. Арестованных минчан, заявляют авторы, «дирлевангеровцы» передавали 12-му литовскому батальону охранной полиции (командир — майор А. Импулявичус), который занимался казнями[595].

Эта версия вызывает сомнения. В отчете фон Готтберга от 24 апреля 1943 г. отмечается, что за время операции состоялась «особая обработка» всего двух человек. Кроме того, по воспоминаниям анонимного ветерана, чьи мемуары мы не раз цитировали, штрафники выполняли исключительно охранные функции:

«В апреле 1943 г. была проведена крупная операция в Минске… Мы получили приказ охранять местное гетто… В гетто было более 5000 евреев, проживавших в ужасных условиях… Мы должны были конвоировать рабочие колонны, сопровождать их на работу на предприятие "Телефункен" или на железнодорожный вокзал, откуда отправляли рабочую силу в Рейх…

…Мы должны были обыскивать людей, чтобы они не проносили в гетто запрещенных вещей. Русские евреи были более агрессивными; немецких же евреев мы просили снять куртки или пальто, чтобы их обыскать. Мне даже сегодня это кажется странным: в то время как мы чувствовали отвращение к русским евреям, немецкие евреи вызывали сожаление»[596].

23 апреля операция «Волшебная флейта» завершилась. В Минске состоялся парад частей СС и полиции. В параде приняли участие 136 офицеров, 3705 унтер-офицеров и рядовых войск СС и полиции. Парад лично принимал высший фюрер СС и полиции Центральной России и Белоруссии обергруппенфюрер Э. фон дем Бах[597].

27 апреля Готтберг издал приказ об «умиротворении района вокруг Молодечно и лесных районов Манылы и Рудня». Начальник СС и полиции Белоруссии потребовал уничтожить «бандитов», захватить сельскохозяйственную продукцию и рабочую силу. Для достижения этих целей Готтберг решил провести сразу две операции — «Сорвиголова I» и «Сорвиголова II» (Draufganger I und II). Оперативными мероприятиями должны были быть охвачены Молодечненский район Вилейской, Вилейский, Логойский и Минский районы Минской областей. Операцию «Сорвиголова I» (с 28 по 30 апреля) поручалось провести 2-му полицейскому полку СС (командир — подполковник полиции Ганс Грип), которому придавалась команда вермахта в составе 250 военнослужащих. С 30 апреля, после зачистки района вокруг Молодечно, начиналась операция «Сорвиголова II», и к боевой группе Грипа присоединялись 118-й батальон охранной полиции, особый батальон СС Дирлевангера и 12-я полицейская танковая рота. Каждому батальону придавались особые команды СД. Информацию о событиях, произошедших в течение суток, следовало ежедневно подавать на командный пункт фон Готтберга (Минск, Садовая улица, д. 23), не позднее 22.00. Операцию «Сорвиголова II» планировались завершить до 10 мая 1943 г.[599].

В приказе Готтберга не сообщалось, против каких партизанских формирований проводились оперативные мероприятия. Ссылок на сообщения из СД в документе нет. Тем не менее из советских источников становится известно, что руководство СС и полиции Белоруссии собиралось разгромить бригады «Дяди Васи» (командир — В.Т. Воронянский, комиссар — В.В. Семенов), «Штурмовая» (командир — Б.Н. Лунин) и «Дяди Димы» (командир — Д.И. Кеймах). Речь шла об уничтожении 11 отрядов «народных мстителей». Некоторые из них, в первую очередь, из бригады «Дяди Димы», относились к разряду отрядов особого назначения, поскольку выполняли задачи Разведывательного управления Генерального штаба РККА[600].

В операции «Сорвиголова II» немцам удалось использовать фактор внезапности. Наступление полицейских частей с самого начала вызвало замешательство в партизанских рядах. Никакого серьезного сопротивления «народные мстители» не оказывали. Командование бригад «Дяди Васи» и «Дяди Димы», бросив местное население на произвол судьбы, отдало приказ о немедленном выходе в другой район. Этот выход, как позже отмечалось в отчете Логойского райкома КП(б)Б, напоминал паническое бегство. Бригада «Дяди Васи» оставила в своем лагере тол и патроны, а в бригаде «Дяди Димы» «потеряли» радистку.

«Партизанские отряды и бригады в этой обстановке, — подчеркивалось в отчете, — оказались не на должной высоте, чувствовалась полная растерянность среди командного состава и наибольшая в так называемой бригаде "Дяди Васи" и "Дяди Димы". Эти два героических дяди ушли от немцев заранее и дали указание своим подчиненным выходить в направлении на Березу.

РК КП(б)Б трижды вызывал командование Котовского, Фурманова и Матросова [отряды, входившие в состав бригад "Дяди Васи" и "Дяди Димы". — Примеч. авт.] явиться в РК для принятия общего решения, но никто из этих командиров не явился и ушли самостоятельно из района»[601].