что питекантроп, в сущности, близкий родственник синантропа — обезьяночеловека, открытого в пещере Чжоукоудянь недалеко от Пекина? В культурных же слоях этой пещеры найдены оббитые камни и даже следы огня.

Впрочем, что касается Дюбуа, то он и слышать ничего не хотел о сопоставлении синантропа и питекантропа, считая первого из них неандертальцем! Но так ли это на самом деле?..

СОКРОВИЩА ДЖУНГЛЕЙ

Питекантроп — самое знаменитое,

самое роковое ископаемое.

Ни одно из открытий в палеонтологии

не вызвало такой сенсации

и не привело к таким разнообразным

по противоречивости научным мнениям.

Ральф Кёнигсвальд
Сад Эдема i_012.jpg

— Что господам угодно?

Дверь в прихожую небольшого особняка, наполовину прикрытого развесистыми кустами декоративного клена, настороженно приоткрылась. В темном проеме, перечеркнутом покачивающейся цепочкой, показалась голова пожилого человека, очевидно камердинера. Старомодная, тщательно ухоженная прическа с пробором, длинные широкие кустистые бакенбарды и неожиданно лихо закрученные кверху кончики желтовато-черных с проседью усов выдавали в нем субъекта раз и навсегда сложившихся пристрастий. Такие прически, бакенбарды и усы носили по меньшей мере двадцать с лишним лет назад, накануне мировой войны. Ральф Кёнигсвальд озадаченно взглянул на супругу, но она залюбовалась роскошным буйством красок со вкусом ухоженного сада, деревья которого, очевидно, рассаживались с тонким учетом осеннего букета листвы, и, кажется, совсем забыла, зачем они пришли сюда. Щедрой на многоцветье оказалась осень октября 1936 г. в голландском городке Гаарлеме. Молчание визитеров, очевидно, несколько затянулось, ибо из-за двери нетерпеливо и на этот раз с нескрываемым удивлением повторили:

— Что господам угодно?

— Простите, — смутился Кёнигсвальд, — это дом доктора Дюбуа?

— Да, вы не ошиблись. Здесь живет профессор Дюбуа.

— Не может ли он принять нас с супругой? Я в некотором роде коллега…

— Прошу подождать минуту, — прервал камердинер гостя. — Мне необходимо справиться у профессора, в состоянии ли он побеседовать с вами. Извините, но вчера вечером он жаловался на недомогание.

Дверь бесшумно захлопнулась. Кёнигсвальд понимающе переглянулся с супругой и нахмурился. Что делать, он в конце концов знал, к кому направлялся, а потому мог заранее не обольщаться.

Более 40 лет прошло с тех пор, как мир узнал о загадочной находке в Триниле, но как неожиданно переменились роли в «драме идей»: тот, кто сначала почти в одиночестве упорно убеждал ученый мир в правоте своих идей, превратился теперь в уникального в своем упорстве скептика, которого терпеливо пытаются возвратить в лоно его же собственных идей. Что это: изощренная месть коллегам за непонимание, обиды и насмешки в прошлом? Какой бы ответ ни был предложен, скажи кто-нибудь Дюбуа в 90-е годы прошлого века, что он окажется в рядах сторонников самого заклятого противника питекантропа — Рудольфа Вирхова, он наверняка пришел бы в негодование. И все же превращение налицо…

Первые признаки его, воспринимавшиеся коллегами сначала как причуды избалованного вниманием «премьера», проявились лет сорок назад, когда потерявший терпение, оскорбленный и обманутый в своих надеждах Дюбуа принял решение запереть в сейф черепную крышку, бедренную кость и зубы обезьяночеловека с Явы. Отныне, объявил он, ни один из так называемых специалистов-коллег не увидит останков Pithecanthropus erectus («обезьяночеловека прямоходящего»), поскольку продолжение дискуссии потеряло смысл. Эти слова не были простой угрозой: в 1897 г. Дюбуа сдал кости в хранилище Лейденского музея.

Кроме того, Дюбуа, имевший редкую возможность в любой момент выехать на Яву и продолжить раскопки на берегах Бенгаван-Соло, демонстративно пренебрегал ею. Сначала, правда, его сотрудники продолжали работы в Триниле: до 1900 г. в Лейден из Нидерландской Индии поступали громоздкие ящики, наполненные костями. Однако, что это за кости и есть ли среди них новые останки питекантропа, для всех, в том числе и для Дюбуа, оставалось тайной: нераскрытые ящики просто складывались без просмотра в подвальном хранилище музея. Наконец он отдал распоряжение прекратить сборы. Кажется, нет на свете силы, которая могла бы заставить Дюбуа приняться за дело и взять в руки перо.

Такая сила, однако, нашлась: было принято решение отправить на Яву большую экспедицию, главная цель которой заключалась не только в том, чтобы найти питекантропа, но также в том, чтобы составить точное представление о времени, когда обезьяночеловек бродил по берегам Большой реки. Организацию предприятия взял на себя профессор Мюнхенского университета Эмиль Зеленка. Его хорошо знали в Голландии: в течение шести лет, с 1868 по 1874 г., он преподавал зоологию в Лейденском университете, а в 1887–1889 гг., то есть одновременно с Дюбуа, совершил путешествие в Восточную Азию, посетив также Яву и Борнео. Зеленка занимался изучением антропоидных обезьян, но его волновала и проблема происхождения человека. Друзья из Голландии после долгих хлопот добились для него разрешения вести раскопки на Яве, а Берлинская Академия наук и Мюнхенский университет выделили необходимые суммы. Экспедиция, однако, началась с несчастья: Эмиль Зеленка внезапно умер. Руководство исследованиями взяла на себя энергичная супруга умершего — Маргарита Леонора Зеленка. В начале 1907 г. вместе с ближайшими помощниками— профессором из Берлина Максом Бланкенгорном, геологом Г. Элбертом и голландским инженером В. Ф. Ф. Оппенортом — она отплыла из Европы на Яву.

Слухи о предстоящих раскопках в долине Бенгаван-Соло заставили-таки Дюбуа взяться за перо и нарушить свой обет молчания. В течение 1907–1908 гг. он опубликовал две идентичные заметки — одну на голландском языке, а другую на немецком. Но стоило взглянуть, что это за заметки! Кажется, Дюбуа решил поиздеваться над палеонтологами, настолько вызывающе небрежно они составлены: предельно краткое описание разновидностей древних животных, найденных в центральных районах Явы, не сопровождалось ни иллюстрациями, ни данными об измерениях. А определение видов! Не обращая внимания на существовавшие до него описания, Дюбуа присваивал животным новые латинские названия. Словно в насмешку, он перевернул вверх дном выработанные десятилетиями правила номенклатурных определений. Обыкновенного тигра он назвал, например, «тигром Грюневельда» (Felis groeneveldtii) в честь некоего господина Грюневельда. Однако, издавая статью на немецком языке, он решил почему-то лишить Грюневельда высокой чести и того же тигра назвал тринильским (Felis trinilensis). При ближайшем рассмотрении выяснилось, что описанные кости действительно принадлежали обыкновенному тигру!

Но не поспешил ли нарушить свое молчание Дюбуа? Дело в том, что экспедиция Леоноры Зеленки, к вящему удовольствию скептиков, не открыла следов питекантропа. Правда, в древнем слое удалось обнаружить угольки, но кто стал бы утверждать, без опасения быть высмеянным, что дерево горело в кострах обезьяночеловека? Сотни и тысячи костей самых разнообразных животных извлекли землекопы из слоя лапилли, в том числе костные останки оленей, буйволов, южных слонов и малых антилоп, названных в честь строптивца антилопами Дюбуа, однако ни одной косточки обезьяночеловека найти не удалось.

Не принесла желаемых результатов и попытка с помощью новых геологических и флоро-фаунистических наблюдений уточнить возраст питекантропа. Разнобой в мнениях поражал. Так, если Фольц считал, что вулканические туфы, в которых залегала черепная крышка питекантропа, следует датировать серединой четвертичной эпохи, то есть полумиллионом лет, то Картгауз писал о самом начале ледниковой эпохи (около 1 миллиона лет). Специалист по ископаемым растениям Шустер подсчитал, что из 54 видов растений, найденных в Триниле, лишь 24 встречаются сейчас на Яве, а из них лишь 10 — в долине Бенгавана. Температура в том древнем вечнозеленом смешанном лесу умеренного пояса была на 6 °C ниже современной. По мнению Шустера, снежная линия на горах располагалась тогда на 800 метров ниже, чем сейчас. Климат в тот период отличался не только большей прохладой, но и влажностью. Специалист по моллюскам Мартин подтверждал выводы Шустера. Зоолог Штемме на основании отсутствия современных разновидностей среди 27 видов животных Тринила датировал питекантропа, как и Дюбуа, временем более миллиона лет (плиоцен, дочетвертичная эпоха). Бланкенгорн, редактор книги Зеленки, писал не о начальной стадии оледенения Земли, а о межледниковье, когда вновь наступило потепление.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: