Но как объяснить внешний вид челюсти, которая выглядела как ископаемая? Ее темно-коричневый цвет, исчезавший, правда, ниже поверхности, отличался от слегка желтоватой окраски челюстей современных антропоидов. К тому же поверхность пильтдаунской челюсти покрывали мелкие трещины, а края излома были сглажены. Чтобы разобраться во всем этом, химики Британского музея М. X. Хэй и А. А. Мосс провели анализы на процентное содержание железа как в челюсти, так и в обломках черепной коробки. Результаты оказались поистине удручающими: как то, так и другое было в большинстве случаев окрашено краской, содержащей соли железа (бихромат поташ). Правда, из публикаций известно, что Даусон покрывал бихроматом фрагменты черепа, найденные до начала раскопок летом 1912 г. Как позже объяснил Вудворд, Даусон сделал это, наивно полагая, что бихромат закрепит кость и предохранит ее от разрушения. Но почему в таком случае оказались окрашенными челюсть, которую Даусон извлек из гравия в присутствии Вудворда и Тейяра де Шардена, а также один из обломков черепа, найденный в Шеффилд Парке в 1915 г.? Ведь Даусон отказался затем от такого метода закрепления костей! Что же касается трещинок на поверхности челюсти, то они оказались результатом специальной обработки для придания кости фоссилизованного (ископаемого) вида: ее слегка декальцинировали с помощью просушивания, а затем, вероятно, погрузили в слабый раствор кислоты, которая сгладила участки разломов и создала впечатление окатанности обломка челюсти. Знаменитый клык, найденный Тейяром де Шарденом и тут же переданный Вудворду, тоже был окрашен темно-коричневой краской типа «коричневый вандейк» с какой-то битуминозной металлической примесью. Краска покрывала клык тонким слоем, под которым залегала белая костная ткань современного антропоидного зуба. Окрашивать клык бихромат поташом было, очевидно, опасно, ибо искусственность цвета стала бы сразу очевидной. Вот почему использовался вандейк коричневый. Рентгеноскопия, проведенная с использованием новой аппаратуры, позволила установить некоторые новые обстоятельства. Выяснилось, в частности, что в челюсти содержится кальций фосфат, а в черепе он отсутствует. То же самое обнаружено и относительно сульфата.

Когда 5 августа 1953 г. Вейнер и Ле Грос Кларк прибыли в Британский музей для осмотра подлинных останков черепа эоантропа, то ни у них, ни у Окли, который извлек из сейфа фрагменты черепной крышки, челюсть и коренной зуб, не было ни малейших сомнений в том, что антропологов мира 40 лет дурачили искусной подделкой. Участников контрольного осмотра в данном случае интересовал чисто академический вопрос: можно ли, не применяя специальных тестов, заподозрить неладное при изучении внешнего облика обломков черепа, и прежде всего наиболее загадочной из находок — челюсти? Не намеренно ли закрывали глаза на нечто настораживающее те, кто представлял миру новое открытие «недостающего звена»? Если да, то не этим ли следует объяснить совершенно очевидное нежелание допускать специалистов к осмотру находок Даусона, удовлетворяя их любопытство муляжами Барлоу, сотрудника Вудворда?

Вейнер, Ле Грос Кларк и Окли после осмотра клыка, коренного зуба из Шеффилд Парка и коренных челюсти пришли к единодушному мнению, что все зубы имели достаточно отчетливые следы искусственной обработки, не обратить внимание на которые, пожалуй, невозможно: на клыке без труда можно было заметить царапины, появившиеся при искусственной пришлифовке, призванной имитировать естественный износ. Такие же царапины видны на жевательной поверхности коренного из Шеффилд Парка. Значительно тщательнее и осторожнее проведена шлифовка на коренных челюсти. Но, во-первых, ее искусственный характер, судя по виду, не подлежал ни малейшему сомнению, а во-вторых, «предательские царапины» все же просматривались на вершинках отдельных выступов. Муляжи зубов, сделанные Барлоу, отражали также следующую характерную особенность: окраины пришлифованных участков были не мягко-округлыми, как обычно наблюдается при естественном износе, а приостренными, что особенно четко прослеживалось на краю жевательной поверхности. Края выступов ее около углублений тоже имели приостренность, однако их «придонные» части не были изношены в той мере, в какой это должно было случиться, учитывая интенсивность «стачивания» выступающих участков жевательной поверхности. Вообще, странно было видеть, что у столь молодого индивида, которому принадлежала челюсть, износ оказался таким, какой наблюдается у пожилой особи. Кроме того, еще одна деталь — жевательная поверхность первого коренного, который, как известно, прорезывается раньше и, следовательно, должен быть изношен сильнее, и второго коренного, появляющегося позже первого, оказалась сточенной почти одинаково. Таким образом, необычный для антропоидов плоский износ зубов, один из главных аргументов в комплексе доказательств совместимости черепной крышки эоантропа и челюсти, при достаточно внимательном анализе оказался фикцией. Почему же Вудворд, Кизс, Эллиот Смит и другие не обратили внимание на режущие глаз несоответствия?

Вейнер и Ле Грос Кларк отметили, далее, еще одну особенность жевательной поверхности зубов, которая должна была насторожить антропологов: мягкий дентин, в нормальных условиях непременно перекрытый твердой эмалью, оказался в результате искусственной пришлифовки «обнаженным» и сточенным вместе с нею. Поверхность дентина, обычно вогнутая, на зубах эоантропа была плоская, а канал нерва, не защищенный эмалью, открылся. С какой же интенсивностью должна была пережевываться пища, чтобы довести зубы до такого плачевного состояния? Не от дикой ли зубной боли «скончался» в таком случае эоантроп? Антропологи просмотрели также, что значительно более сточенными были не окраинные бугорки коронки, как у нормально изношенных зубов человека, а те, которые расположены ближе к центру жевательной поверхности.

Проведенная несколько позже рентгеноскопия дала новые, дополнительные подтверждения искусственной обработки зубов, которые, впрочем, следовало в свое время отметить изучавшему рентгеноснимки Ундервуду. Поскольку внутренние полости зубов выглядели большими и открытыми, челюсть принадлежала подростковой особи, а коренные прорезались совсем недавно. Почему же никто не задумался над несоответствием юного возраста «недостающего звена» из Суссекса со степенью износа его зубов, согласно которой его следовало считать стариком? В рентгеновских лучах не было видно отложений «вторичного дентина», перекрывающего полость зуба, а при таком сильном износе он обязательно появился бы. Ундервуд, правда, кое-где усмотрел его, но это наблюдение следует оставить на совести исследователя. Он принял за нее тонкую прослойку материала, закрывающую полость зуба на участках, где она близко выходила на поверхность. На самом же деле это оказалась какая-то пластическая масса, нанесенная на жевательную поверхность. Использование мощных лучей для рентгеноскопии позволило также понять, почему корни коренных в челюсти выглядели укороченными и обрубковидными, что и позволило антропологам сравнивать их с корнями зубов человека: их просто намеренно обломали и специально обработали, но эти «манипуляции» из-за слабости рентгеновских лучей остались тогда незамеченными. Девятнадцать «зерен песка», прослеженных в полости пульпы зубов с помощью рентгеновских лучей еще в 1913 г., оказались, когда некоторые из них извлекли наружу, шариками лимонита. Поразительно, что мелкий песок пидьтдаунских гравиев в полость не попал. Это обстоятельство можно объяснить лишь тем, что шарики «привнесены» в них искусственно, а не представляли собой результат естественного заполнения. А ведь «зерна песка» при рентгеноскопии создавали картину фоссилизованности (ископаемого состояния) челюсти!

Чисто анатомический анализ ее строения показал, что она принадлежала не шимпанзе, как утверждало большинство антропологов, а орангутангу, о чем в конце 20 — начале 30-х годов писали Фрассето, Фридрихе и Вейденрейх. Они ошибались лишь в том, что челюсть ископаемая, но стоит ли осуждать их строго, если вспомнить, что изучали они не подлинные находки, а муляжи Барлоу. Вейнер и Ле Грос Кларк сравнили пильтдаунскую челюсть с челюстью орангутанга и увидели их очевидное сходство. Высота коронки коренных и форма полости пульпы отличались от того, что характерно для зубов шимпанзе. Пильтдаунский клык представлял собой точную уменьшенную копию клыка орангутанга. Оставалось лишь развести руками и раздумывать о причинах заблуждения Вудворда и его сторонников.