Женские скульптурные изображения древнекаменного века, которые при горизонтальной ориентации выглядят как двуконечные фаллосы (1, 2 — из Савиньява; 4, 5 — из Долни Вестонице); 3 — гинандроморфная скульптура из Тюрсак; 6, 7 — богиня Неба Нут с фаллосовидным телом.

Подсчет показал, что на центральной подвеске ожерелья 273 лунки — ровно столько же, сколько на одной из лент простой спирали ачинской скульптуры. Однако это число подразделяется здесь на иные блоки. В средней зоне кулона знаков было 90, на поверхности одного конусовидного конца — 99, а другого — 84. Более того, знаковая структура оказалась такой, что открывалась благоприятная возможность значительной по дробности детализации элементов, составляющих каждый из этих блоков:

Суммы лунок в концентрических овалах на поверхности одного из конусовидных концов скульптуры образуют следующую числовую последовательность (по направлению от приостренной части к средней зоне):

1 → 7 → 8 → 9 → 10 → 10 → 10 → 11 → 11 → → 11 → 11 = 99.

Овалы из лунок, нанизанные на резные линии, рассекают этот конец скульптуры на десять частей. Как особый элемент (ostium urethrae externum) следует рассматривать одиночную лунку, выгравированную на поверхности зауженного конца фаллоса. Площадь здесь для размещения ее оказалась совсем небольшой, и, вероятно, чтобы не нарушить тело скульптуры, глубина гравировки не отличается значительностью.

Предметы, обнаруженные в гробнице: 1–8 — подвески ожерелья; 9 — скульптура летящего лебедя; 10–12 — пластина с волнистыми линиями (11 — сохранившиеся части, на основании которых М. М. Герасимов произвел реконструкцию см. 10 и 12).

Суммы лунок концентрических овалов другого конусовидного конца скульптуры представляют при подсчетах в другом направлении, от широкого основания к приостренной части, такой числовой ряд:

9 → 10 → 10 → 10 → 11 → → 10 → 8 → 8 → 7 → 1 = = 84.

Овалы из лунок и связанные с нами резные линии рассекают этот конец скульптуры на девять частей. Глубина одиночной лунки ostium urethrae externum на поверхности зауженного конца незначительна, как и у лунки на противоположном конце.

Лунки куколкообразных подвесок, размещенных левее и правее центральной, рассредоточены так, что образуют завитки, на концах которых как раз и располагаются сквозные отверстия. Общее число лунок и сквозных отверстий в трех куколкообразных подвесках, расположенных левее центральной, составляет

10+ 11 + 14 = 35.

Общее число лунок и сквозных отверстий в куколкообразных подвесках, расположенных правее центральной, составляет

11 + 13 + 14 = 38.

Всего лунок и сквозных отверстий в шести куколкообразных подвесках

35 + 38 = 73.

Элементы узора на вытянуто-овальной пластине тоже можно рассматривать как знаки. Змеевидно-волнистые линии, сплошь покрывающие одну из ее поверхностей, подразделяются сквозным отверстием на два блока — 8 и 10 (сквозное отверстие, разрывая пополам одну из змеевидно-волнистых линий, разграничивает блоки). Всего знаков здесь

8 + 1 + 10 = 19.

Со скульптурой летящего лебедя связан только один знак — сквозное отверстие в хвостовой части. Как видим, для подавляющего большинства этих чисел не характерна самая броская черта чисел, обозначающих количество лунок в лентах спиралей ачинской скульптуры, где они кратны трем.

Некратное трем количество лунок и сквозных отверстий содержат

размещенные слева от кулона куколкообразные подвески (10, 11, 14 знаков);

размещенные справа от него же куколкообраз-ные подвески ожерелья (11, 13, 14 знаков);

вытянуто-овальная пластина со змеевидно-волнистыми линиями и сквозным отверстием (19 знаков);

сквозной отверстие на скульптуре летящего лебедя (1 знак).

Кратное трем количество лунок имеет

центральная подвеска ожерелья (273 знака) и ее отдела;

центральная зона (90);

конец с большим числом знаков (99);

конец с меньшим числом знаков (84).

Трудно сказать, почему это произошло. Быть может, причина в том, что ожерелье было предназначено не для живого, а умершего или даже насильственно умерщвленного, иначе говоря, принесенного в жертву ребенка при осуществлении обряда, связанного, положим, с моментом основания поселения родо-племенной группы охотников в Мальте, строительством какого-то особо важного сакрального объекта (храма?) на его территории или при свершении церемониальных таинств, приуроченных к определенному календарному празднику. Единственное, о чем можно говорить с определенностью, заключается в маловероятности того, что столь яркая особенность, как некратность трем количества знаков на всех, кроме центральной подвески, предметах искусства из мальтинского погребения, могла получиться при случайной расстановке лунок и сквозных отверстий на их поверхностях.

Знаковая система предметов искусства из мальтинской гробницы (1–4 — кулон; 5–6 — куколкообразные подвески; 7 — пластина, покрытая змеевидными линиями, 8 — летящий лебедь).

А если предположить, что концентрические овалы, спирали, прямые и змеевидно-волнистые линии, составленные из определенным образом рассредоточенных лунок, здесь не простые орнаментальные мотивы, но строго продуманная математическая система? В сущности, она (и это весьма примечательно) близка математической системе ачинской скульптуры, макроуровень которой тоже характеризуется некратностью трем количества лунок в подавляющем большинстве строк, составляющих каждую из лент двух спиралей орнамента скульптуры (в 23 строках было некратное трем количество лунок и лишь в 2 — кратное). Это заключение тем более кажется оправданным, что как в ачинской скульптуре некратность количества лунок в строчках числу 3 сопровождалась краткостью общего количества их в каждой из лент спиралей, так и некратность количества лунок и сквозных отверстий в большинстве подвесок ожерелья, а также иных предметов искусства из погребения сопровождается кратностью трем общего их количества:

273 + (10 + 11 + 14) + (11 + 13 + 14) + 19 + 1 = 366.

В связи с этим уместно поставить вопрос о возможной неслучайности также и того обстоятельства, что за пределами центральной подвески, на поверхности которой было размещено наибольшее количество знаков, оказались все иные группы знаков с некратным их числом. Исключение таковых из числовой структуры центральной подвески, быть может, как раз и обусловливалось стремлением избежать нарушения именно в ней принципа непременной кратности трем общей суммы знаков, равной 273.

Какова могла быть реальная семантическая значимость приуроченности кратного трем количества знаков на центральной подвеске и некратного трем числа их на иных объектах, предстояло решить. Пока же замеченного, кажется, достаточно для подтверждения мысли о том, что в количестве, лунок и сквозных отверстий в самом деле прослеживается некая, очевидно, строго продуманная математическая система. Календарный характер ее представляется возможным. На это уже чисто внешне намекала символика составленных из лунок концентрических кругов, спиралевидных фигур и змеевидно-волнистых линий, образующих орнаментальный фон каждого из «предметов искусства». Семантико-образная значимость их в общем плане была ясна в свете принципов расшифровки узоров, предложенных в свое время К. Хентце (как знаки смены фаз Луны). К тому же кратность трем общего количества знаков на центральной подвеске ожерелья (273) и в целом на всех предметах искусства, связанных с погребением (366), тоже поневоле заставляла вспомнить афористично ёмкую реплику К. Хентце, суть которой сводится к тому, что число 3 (как и голова быка) есть не что иное, как выраженная в самой концентрированной форме символика Луны, числовая и образно-художественная.