Переломным в его судьбе стал 1938 год. 19 февраля в Ленинграде проходил слет стахановцев хлопчатобумажной промышленности. Среди других выступал и молодой директор текстильной фабрики «Октябрьская» Алексей Косыгин. Хотя и волновался — впервые поднялся на такую большую трибуну, — говорил без бумажки, дельно и аргументированно.
В то время непременным довеском к речам уже стали здравницы в честь вождей и обличения «подлых двурушников», «фашистских убийц», ряды которых все пополнялись: Рыков, недавний Председатель Совнаркома, Зиновьев, Каменев, Бухарин… Вскоре после того, как стахановцы хлопчатобумажной промышленности разъехались по домам, Политбюро ЦК ВКП(б) разрешило Ленинградскому обкому партии «дополнительно рассмотреть на особой тройке по первой категории дела на 1.500 кулаков, эсеров и рецидивистов-уголовников». Впрочем, Ленинград не был исключением. Аналогичные решения принимались по всем областям, краям, республикам, нередко по их инициативе. Например, 29 апреля 1938 года Политбюро «утвердило предложение Иркутского обкома ВКП(б) и УНКВД об увеличении дополнительного лимита по кулацким и контрреволюционным делам по первой категории на четыре тысячи человек».
Первая категория в их лексиконе означала расстрел.
Стахановцы НКВД справлялись и с дополнительным лимитом.
Перед слетом группа гостей из Москвы побывала на фабрике «Октябрьская». Среди них был и начальник сектора легкой, пищевой и местной промышленности Экономического совета при Совнаркоме СССР Михаил Сергеевич Смиртюков. Спустя годы он возглавит Управление делами Совета Министров СССР, много лет будет работать в самом тесном сотрудничестве с Председателем Совета Министров СССР. Та первая встреча запомнилась обоим. Михаил Сергеевич заметил: ткачихам приятно внимание директора, и внимание это не показное. Еще ему понравилась чистота в цехах, такой порядок не везде увидишь. Забегая немного вперед, скажу, что Смиртюков не ошибся в своей оценке. В делах секретариата Косыгина за 1947 год, через десять лет после его неожиданного ухода с фабрики, мне встретилось вот какое письмо.
«Дорогой Алексей Николаевич!
Разрешите Вас поздравить с днем рождения и пожелать Вам, избраннику народа, государственному деятелю, в делах Ваших успехов громадных и долгие годы здравствовать. Вы — достойный сын нашей Родины. Вспоминается мне Ваша забота, забота о людях, внимательность к запросам трудящихся в то время, когда Вы были инженером, членом партбюро фабрики имени Желябова и заместителем секретаря т. Карпеиновой в 1937 г. Прошло десять лет. А Вас на фабрике работницы часто вспоминают.
Я очень извиняюсь, может быть, Вы уже не помните меня, я была вместе с Вами избрана в партком, будучи комендантом общежития.
От пенсионерки-орденоносца М. Ю. Кавардеевой, проживающей: г. Ленинград, Б. Пушкарская, д. 65, кв. 7».
…После слета стахановцев прошло всего четыре месяца. Ленинградскому обкому партии нужен новый заведующий промышленно-транспортным отделом. Выбор падает на Косыгина: знает производство, молод, энергичен, есть, хотя и небольшой, опыт партийной работы — в парткоме института, в партбюро фабрики, избран членом ревкомиссии горкома партии, из рабочих, делу Ленина-Сталина предан.
Пятого июля 1938 года Косыгин заполнял большую анкету. Один из вопросов: «Были ли колебания в проведении линии партии и участвовал ли в оппозициях (каких, когда?)». Косыгин отвечал: «В оппозициях не участвовал, колебаний в проведении линии партии не было». Тогда же он написал автобиографию, частично нам уже знакомую. Читаем дальше.
«Находясь на 5 курсе в институте, поступил на фабрику им. Желябова и работал в качестве мастера, затем в качестве начальника цеха, начальника смены фабрики. Выбран на фабрике в члены парткома. Избран членом Василеостровского райкома. В 1937 году выдвинут в качестве директора Октябрьской прядильно-ткацкой фабрики. На фабрике был избран в состав парткома, в 1938 г. на Выборгской конференции избран в состав пленума РК и затем избран в бюро Выборгского РК. С I. VII.1938 г. бюро Ленинградского обкома назначило в качестве зав. промышленно-транспортным отделом обкома ВКП(б).
В Ленинграде живет отец по адресу: М. Вульфова ул., д. № 1/10, ком. 93 и с ним сестра нетрудоспособная. Отец получает пенсию и одновременно сторож в ЖАКТе. Брат в Ленинграде, член ВКП(б), работает в качестве директора на рабфаке Красногвардейского района.
В оппозиции не состоял, выговоров не имею. Брат также никаких партийных взысканий не имеет».
На освобожденной партийной работе Алексей Николаевич Косыгин пробыл два с половиной месяца 1938 года, памятного процессом над Бухариным, Рыковым, Ягодой, Крестинским, Раковским… В те дни газеты печатали обвинительные заключения. Митинги доводили людей до исступления. «Шапка» через всю полосу «Ленинградской правды» призывала «беспощадно уничтожить троцкистско-бухаринских бандитов, стереть с лица земли подлых наемников фашизма».
Это одно лицо года. Второе — ликование на встрече полярников. Четверку отважных ученых во главе с Папаниным сняли после дрейфа станции «Северный полюс-1» с тающей льдины в океане. В Москве, Ленинграде их встречали так же, как через годы — Гагарина.
Наверное, прав Мандельштам: «Двойное бытие — абсолютный факт нашей эпохи и никто его не избежал». Это и про человека. И про общество.
«Ленинградская правда», рассказывая о делах областной и городской партийных организаций, следов партдеятельности Косыгина не сохранила. Кроме большой статьи «Важнейшее дело местной промышленности», опубликованной 9 сентября все того же тридцать восьмого года. Фамилия автора вверху. Над публикацией, занявшей целый «подвал». Интересная статья для ответственного партработника — по сути без ссылок на вождя и решения съездов.
Местная промышленность и промысловая кооперация области, замечает автор, план первого полугодия выполнили, но при этом торговля не получила 1 миллион 300 тысяч чайных стаканов, 300 тысяч ламповых стекол, 50 тысяч переносных ламп…
Какая проза, судачили за глаза партийные коллеги, набившие руку на борьбе с уклонами и оппозициями. Сорван выпуск детских матрасов, комодов, трудно купить даже сковородку, табуретку, патефонные иголки, резинки для подвязок… Ты скажи, кто в этих безобразиях виноват, кто вредительски срывает выпуск товаров широкого потребления, а уж мы с него за это спросим по полной программе. А Косыгин считал, что спрашивать надо с порядков, при которых все определяет Вал. Выпускали мебельные фабрики Ленинграда и области семь типов стульев, а теперь только — два. Так им выгоднее. План перевыполнили. И премия капает. Вот когда еще Алексей Николаевич нащупал болевую точку советской экономики, но тогда он не представлял, какой затяжной окажется болезнь.
Его статья вышла, напомню, 9 сентября. А ровно через месяц Косыгину пришлось еще раз менять работу. Его избрали председателем Ленинградского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.
Фотография на первой странице «Ленинградской правды»; внизу, в уголке, коротенькая биографическая справка.
Началась новая полоса в его жизни. 6 ноября Косыгин открывает торжественное заседание в Кировском театре. Седьмого, когда страна, Ленинград празднуют 21-ю годовщину Октябрьской революции, вместе с Ждановым, Кузнецовым поднимается на трибуну… 7 декабря — открытие памятника Кирову. «С большим вниманием, — замечает репортер «Ленинградской правды», — слушают собравшиеся речь председателя Ленсовета тов. Косыгина». Специально перечитал ту речь в старой газете. Выступление, в общем-то, в духе времени и другим быть не могло. Этапы жизни верного соратника товарища Сталина, проклятья «подлым убийцам из троцкистско-бухаринской банды наемников фашизма».
Это слова. А дела председателя Ленсовета посвящены тем самым прозаическим «мелочам», которые достают нас каждый день. Отладить нормальную работу транспорта, чтоб люди не давились по дороге на работу и домой. Построить новые школы, побольше жилья, магазинов, кухонь-столовых, пунктов детского питания… Вот на эту приверженность Косыгина черновой, практической работе, умение вести ее и обратили внимание в Кремле…