Показав письмо Полу, мисс Ладингтон нерешительно намекнула ему, что еще не поздно отказаться от предлагаемого сеанса. В этом случае они могли бы просто выслать миссис Легран обычный в подобных случаях гонорар, сообщив при этом, что некоторые обстоятельства не позволяют им прибыть к ней в обусловленный вечер, а потому они отказываются от своей просьбы о сеансе. Удивленно взглянув на тетю, Пол заявил, что если у нее нет желания ехать с ним, то он отправится в Нью-Йорк один, как, собственно, и предлагал это прежде. Мисс Ладингтон не оставалось ничего иного, как повторить свои прежние доводы, после чего она подтвердила намерение ехать вместе с ним. Больше разговоров об отказе от сеанса она не заводила.

В конечном итоге обстоятельства сложились таким образом, что она уже и сама не хотела изменения оговоренного плана. Ее чувства протестовали против каких-либо изменений. Правда заключалась в том, что письмо миссис Райнхарт растрогало ее почти так же сильно, как и беседа с миссис Слэйтер. То обстоятельство, что миссис Легран так быстро осознала все, что было разумным и не слишком фантастичным в теории о бессмертии наших предыдущих «я», преисполнило мисс Ладингтон доверием к ней. Как-то не хотелось верить, что столь трезво мыслящая женщина может быть заурядной обманщицей. На мисс Ладингтон сильное впечатление произвел и намек медиума на редкие и необычные знания, приобретенные в результате многолетнего общения с духами покойных. Что же это должны были быть за таинственные проявления, настолько подготовившие эту женщину, проникающую в пограничный мир, к восприятию веры в то, что большинству людей достаточно трудно и представить себе? Наверное, прикосновения призрачных пальцев в темноте комнаты. Или, может быть, сетования позабытых всеми заблудших душ?

Сильнейшее впечатление на мисс Ладингтон произвела и выраженная миссис Легран надежда на успешный исход сеанса. Таким образом, высказанное сведущим человеком мнение начало склонять ее к мысли, что это не только возможно, но и весьма вероятно — увидеть вечером предстоящего дня ту очаровательную девушку, которой некогда, так много лет тому назад, была она сама. Приблизительно так, по всей видимости, можно было выразить словами ожидаемое ею чудо.

Безуспешно пытаясь успокоить обращениями к разуму непрекращающуюся внутреннюю дрожь, мисс Ладингтон принялась с воодушевлением готовиться к встрече с существом, которое перед лицом Господа Бога, может быть, почтительно спустится на встречу с нею из-за предписанных ему границ вечности.

Что же касается Пола, то тут не было и речи о каком-либо соперничестве чувств и предрассудков. Он целиком и полностью отдался лихорадочному ожиданию — и никаких сомнений! Его занимала лишь одна мысль: как выглядит его бессмертная возлюбленная? Как она будет передвигаться? Что у нее за фигура? Как она будет держать себя при встрече с ними? Как посмотрит на него? И если в ее глазах не будет любви, тогда он предпочел бы умереть у ее ног. Ну а если ее взгляд будет преисполнен любви — как ему вынести это?

Письмо миссис Райнхарт пришло утром. В результате в течение целого дня мисс Ладингтон и Пол были настолько поглощены своими мыслями в ожидании предстоящих событий, что казалось, будто они полностью забыли о существовании друг друга. Пребывая в каком-то рассеянном состоянии, они молча сидели за столом. Поев, поднялись, и каждый из них пошел к себе. В связи с тем, что фантазии обоих были возбуждены до крайности, для них было просто немыслимо беседовать о том шаге, на который они теперь окончательно решились.

Когда мисс Ладингтон пришла в свою комнату, чтобы лечь спать, она с огорчением поняла, что не может быть и речи ни о каком сне. Около двух часов поутру она услыхала, как Пол вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице. Она тоже поднялась, накинула на себя халат, опустила ноги в шлепанцы и тихонечко отправилась за ним. В гостиной, дверь которой была широко распахнута, ярко горел свет. Мисс Ладингтон бесшумно вошла, с интересом ожидая, что увидит внутри.

Пол стоял перед камином, облокотившись на его полку и вглядываясь снизу вверх в глаза изображенной на портрете девушки. Он улыбался ей нежно и любяще. Мисс Ладингтон прошла вперед, приблизилась к племяннику и осторожно положила свою руку ему на плечо. Казалось, ее присутствие абсолютно не потревожило его.

— Пол, мой милый мальчик, — тихо прошептала она. — Будет лучше, если ты сейчас отправишься в постель.

— Это бесполезно, — возразил он. — Я просто не могу заснуть. Именно поэтому я и был вынужден спуститься сюда, чтобы еще раз посмотреть на нее. Подумай, тетушка, ты только представь это хоть на мгновение — мы увидим ее завтра!

Насколько же сильнее он любил эту девушку даже в сравнении с нею самой! Мисс Ладингтон охватил страх при мысли о том, что ожидает Пола в том случае, если та надежда, которой он отдался со всей страстью, почему-либо не сбудется, если все окажется иллюзией. Ей подумалось вновь, что, говоря по-крупному, было чрезвычайно глупым ожидать теперь чего-нибудь иного, кроме разочарования…

Как ни странно, непоколебимая убежденность Пола лишила ее собственной уверенности.

В связи с тем, что путь от Хилтона до Десятой улицы Восточной стороны был неблизок, они велели подать экипаж уже к семи. Сразу же после чая, за которым как мисс Ладингтон, так и Пол не съели ни кусочка, оба сели в экипаж и отправились в путь.

— Боюсь, что мы собираемся сделать с тобою что-то абсолютно ненужное и очень глупое, — бесцветным голосом сказала мисс Ладингтон, когда экипаж проезжал по деревенской улице.

Во время поездки, которая продолжалась почти два часа, более не было произнесено ни слова.

Наконец экипаж подъехал к дому на Десятой улице. Здание стояло в ряду других кирпичных строений. На нем не было никакой вывески, по которой можно было бы судить о том, каким в нем занимаются бизнесом. И лишь на маленькой приколотой к двери табличке было написано: «Миссис Легран. Материализация. Опытный медиум, ясновидящая».

Дверь им открыла небольшого росточка девочка лет десяти-одиннадцати. Несмотря на возраст, было в ней что-то старушечье. Большие черные глаза ребенка, длинные, уложенные кольцами вокруг головы волосы, — все это напоминало в девочке кобольда[1], что полностью гармонировало с занятиями жильцов этого дома. Девочка тут же провела гостей в переднюю гостиную, где уже сидели какой-то господин и дама. Как оказалось, это были миссис Легран и доктор Халл, ее посредник и менеджер. Последний был человеком высокого роста. Выглядел он чрезвычайно респектабельно. Внушала уважение его манера держаться. В немалой степени производимому им благоприятному впечатлению он был обязан своему высокому лбу, пенсне в золотой оправе и длинной седой бороде. Он выглядел как ученый и изъяснялся языком хорошо образованного человека.

Миссис Легран оказалась высокой, крепко сложенной женщиной с посеребренными сединой черными волосами, которые она носила подстриженными коротко, как у мужчины. У нее был несколько блеклый цвет лица, а вокруг глаз можно было видеть четкие темные круги, выдававшие весьма неважное здоровье. Во всем ее облике и в манере поведения было нечто расслабленное. Она выглядела как человек, страдающий острым нервным истощением. Глаза ее были полузакрыты, и когда она говорила, то складывалось впечатление, будто ей приходится делать для этого над собою усилие.

— Миссис Райнхарт сообщила вам об интересе, — обратилась дама к мисс Ладингтон, — который вызвала у меня теория, согласно которой души наших предыдущих стадий превращения в теперешнее «я» могут пребывать в стране духов? Как вы понимаете, если сегодняшний наш сеанс завершится успехом и не обманет ваших ожиданий, то это будет большим вкладом в спиритическую науку.

— Мои убеждения останутся теми же, несмотря на исход сегодняшнего сеанса, — заявила мисс Ладингтон.

— Рада слышать это, — как-то очень невыразительно заметила миссис Легран. — Но я чувствую, что нам сегодня обеспечен успех. А моя интуиция почти никогда не подводит меня.