Хенниг посвятил особую главу обсуждению этих мнимых заслуг Бехайма в открытии Южной Америки и Магелланова пролива. Он доказывает, что и на некоторых других известных нам картах начала XVI в., составленных до экспедиции Магеллана, предположительно указывался пролив в южной части Южной Америки. Предположение же об экспедиции 1486–1487 гг. с Азорских островов вообще весьма необоснованно (Hennig, 1956).

В заключение следует привести мнение Максимилиана I о М. Бехайме: «Из подданных моей империи никто никогда не был более крупным путешественником и не посещал более отдаленные места земного шара по сравнению с Мартином Бехаймом». Эта сентенция известна нам из рукописных анналов Нюрнберга начала XVII в. и вероятно представляет вольное повторение устного высказывания Максимилиана I.

Мы видим, что Бехайм считался в Германии выдающимся путешественником, а судя по отношению к нему Жуана II, и португальский двор относился к нему с некоторым вниманием. Лишь позже, в XVII в., его называют выдающимся географом и космографом. Возможно, что он хорошо ориентировался в вопросах определения положения кораблей в море и в других вопросах навигации и хорошо знал современные ему плавания португальцев. Еще в 1847 г. Шмеллер обнаружил в мюнхенской государственной библиотеке латинский перевод рукописи о плавании Диого Гомеша к берегам Гамбии (между 1444 и 1475 г.).

Император Максимилиан I. Гравюра А. Дюрера

Оригинал рукописи на португальском языке продиктован, как это написано в заголовке рукописи, Мартину Бехайму (около 1484 г.). Латинский перевод рукописи, по-видимому, сделан Бехаймом и был привезен им в Нюрнберг в 1490 г.

Этот рассказ, следовательно, был сообщен Бехайму перед его возможной поездкой к берегам Африки, что свидетельствует о его серьезных географических интересах.

Пожалуй, стоит еще остановиться на приезде сына Мартина Бехайма, также Мартина, в Нюрнберг. Мартин младший родился в 1489 г. Он занимался на Азорских островах сельским хозяйством и мореплаванием. Через десять лет после смерти отца он захотел поехать в Нюрнберг повидать родственников. Чтобы получить согласие матери, жившей в это время на острове Мадейре с новым мужем, он поехал туда. На обратном пути, при плавании в Лиссабон он в ссоре, защищаясь от нападения, убил одного из моряков. В течение двух лет он просидел в тюрьме в Лиссабоне; наконец, при помощи своих родственников, уплатив 31 дукат, он освободился и после долгой переписки поехал в Нюрнберг — сначала морем через Антверпен, потом верхом через Голландию и Германию.

7 июня 1519 г. Мартин младший приехал в Нюрнберг, везя с собой трех попугаев в подарок дяде Михаилу. Его уже заранее предупреждали в письмах, что в Германии нельзя жить за счет родственников, надо работать и жить и одеваться скромно. Мартин в Антверпене по совету близких сменил свои цветные одежды на более скромное и темное немецкое платье.

Родственники приняли Мартина ласково, но убеждали его, что он должен учиться немецкому языку и счету у своих в Бамберге, и уже затем заняться торговлей.

Мартин вежливо соглашался на все и готов был учиться в Бамберге три года, но указывал, что его положение в Португалии как сына рыцаря не позволяет ему заняться гам торговлей.

Но так же, как и его отца, достопочтенным немецким бюргерам не удалось перевоспитать молодого Мартина и ввести его в русло добродетельной жизни. Он прожил в Германии всего год, «плохо себя зарекомендовал» и его отправили обратно в Лиссабон, снабдив деньгами из наследства дяди и рекомендацией нюренбергского сената о предоставлении ему места при дворе португальского короля. О дальнейшей его судьбе ничего не известно.

Во время пребывания в Нюрнберге Мартин заказал мемориальный щит в церкви св. Екатерины и люстру. На щите были гербы его отца и матери и надпись по-немецки: «В четверг 1507 после дня св. Иакова 29 июля умер могущественный и наилучший господин Мартин Бехайм, рыцарь в королевстве Португалии. Господи, будь милостив к нему».

На люстре две латинские надписи. На нижнем круге:

На верхнем:

Как щит, так и люстра при реконструкции церкви в начале XIX в. были уничтожены. Все эти сведения о молодом Мартине собрал Гиллани (Ghyllany, 1853).

Теперь, познакомившись с Мюнцером и некоторыми из ближайших к нему нюрнбергских географов конца XV в., мы можем перейти к его письму от 14 июля 1493 г. Сначала мы прочитаем внимательно текст письма, а потом, в следующих главах, займемся рядом вопросом, связанных с ним (почему оно было написано? какова дальнейшая судьба письма?) и изучим более глубоко фразу, касающуюся Шпицбергена.

Как я уже указывал, письмо Мюнцера стало известно сначала в португальском переводе, изданном в начале XVI в. В начале нашего века в Мюнхене в одной из инкунабул библиотеки Хартманна Шеделя была обнаружена копия латинского оригинала, переписанная Шеделем (Stauber, 1908). К сожалению, этот отрывок заключает только первую половину письма. Так как латинский оригинал до сих пор не был как следует использован при переводах писем Мюнцера, я даю первую часть письма в своем переводе, отредактированном для настоящей книги А. Н. Егуновым, которому я чрезвычайно признателен за помощь. В предлагаемом переводе есть мелкие разночтения с тем текстом, который был мною опубликован раньше (в 1961 г.).

Перевод с португальского на русский преамбулы и второй половины письма сделан мною с параллельным сравнением имеющихся переводов на английский, французский и немецкий; последний, наиболее точный (Grauert, 1908), выполнен с мюнхенского издания, в то время как английский и французский, менее точные (Harrisse, 1892; Ravenstein, 1908; Vignaud, 1911), сделаны с эворского экземпляра. Собственные имена я оставляю в той форме, в какой они даны в соответствующем оригинале, а поэтому в латинской и португальской частях они имеют разную транскрипцию. В прямых скобках указана современная транскрипция названий, а также вставлены некоторые необходимые пояснения.

1. С португальского

2. С латинского