Хотя море, казалось, было близко, и ничто не разделяло его и дом, кроме белоснежного песка на береговой линии, до воды мы шли минут пять неспешным шагом. Я вспомнила эмоции Макса, когда он подумал, что я тону, и ему пришлось бежать все это расстояние. Мне стало неудобно перед ним за произошедший инцидент, и я невольно рефлекторным движением сжала его руку. Он обернулся, вопросительно глядя на меня поверх своего плеча, но я смущенно покачала головой, давая понять, что это ложная тревога.

У берега он расстелил плед и поставил сумку с импровизированным скудным перекусом. Взяв меня за руку, Макс направился к морю. Вода сомкнулась вокруг лодыжек, посылая потоки блаженства по ногам вверх, будто ростки вьющегося растения. Щекоча и поглаживая, постепенно они уже оплетали икры нежными живительными побегами. Мы продолжали входить в воду все глубже, и она не переставала дарить ощущение, что является частью меня, наполняя энергией и живительной силой. Когда я погрузилась в море по подбородок, Макс повернулся и подхватил меня на руки так, что наши лица оказались друг напротив друга, а его нос скользнул по моему в приветственном жесте. Я улыбнулась такой детской забаве, а он прижал меня к себе, впившись в рот в напористом интенсивном поцелуе. А затем Макс приподнял меня и неожиданно кинул спиной вперед. Алекс долго готовил мое тело к внештатным ситуациям, но к такому предательству – никогда. Поэтому я среагировала быстро, задержала дыхание, нырнула глубже и резко поплыла, держась у поверхности дна. Вода была кристально прозрачной, поэтому пришлось сделать большой крюк, чтобы остаться незамеченной. Я застыла позади Макса, спрятавшись за большим подводным камнем, торчащим из песка и размерами больше напоминающим скалу. Он не заставил себя долго ждать, уже через секунду погрузившись под воду. Макс завертел головой по сторонам, осматривая пространство и выдувая бурлящие пузыри воздуха. Стыд и страх захлестнули меня, когда мне стало ясно, что он мог подумать, будто я исчезла. Поэтому я тут же подалась к нему. Словно почувствовав, он развернулся, встретив меня разъяренным взглядом, схватил в охапку и оттолкнулся от дна, утаскивая за собой вверх.

Не говоря ни слова, мы выбрались на берег и сели на плед. Взъерошив полотенцем свои волосы, он бережно вытер мне лицо и промокнул плечи. От его заботы я ощущала себя маленьким нашкодившим ребенком.

– Ты злишься? – прошептала я, отчетливо чувствуя его негативные эмоции.

– Не на тебя, – улыбнулся он. – Хочешь вина?

Я внутренне расслабилась, осталось только стереть хмурое выражение с его лица. Я подвинулась к нему вплотную, оказавшись на коленях между его расставленных ног, и слизала каплю морской воды, готовую в любой момент сорваться с кончика его вздернутого носа. Коснулась губами, а затем покрыла легкими быстрыми поцелуями все его лицо. Руки Макса, до этого покоившиеся локтями на коленях, обвились вокруг моих плеч, заключая меня в объятия. Прислонившись своим лбом к моему, он заглянул мне в глаза, будто что-то спрашивая. Словно я могла бы ему в чем-то отказать.

Внезапно Макс перевернул меня, уложив на покрывало спиной, и навис надо мной, опираясь руками по бокам от моего тела. С его челки мне на лоб капала вода, заставляя меня беспричинно улыбаться. Или это его красивое ухмылявшееся лицо, склонившееся надо мной, делало меня такой беззаботной и счастливой. А, может, практически обнаженное тело, тесно прижавшееся, воспламеняющее и дразнящее, оказывало такой эффект. Или это наше взаимное притяжение, наша любовь, наши энергетические и теперь уже обоюдно сингулярные потоки усиливали взаимодействие двух тел, разумов и сущностей, превращая в один единый неделимый монолит.

«Я люблю тебя так сильно»…

«Я тоже люблю тебя, Ки».

Он достал заранее откупоренное дома вино и разлил по хрустальным фужерам, довольно забавно смотревшимся на песчаном пляжу дикой местности. Я отпила немного и покосилась на печенье, которое он мне протягивал. Из вежливости попробовав его, я окончательно уверилась, что твердостью оно может поспорить с куском железа, а использовать сингулярность, чтобы нарастить новые зубы, или заживить другие, поврежденные в процессе переваривания органы, мне не хотелось. Поэтому я воздержалась от дальнейшей фатальной гастрономической ошибки. С некоторой долей облегчения я увидела, что Макс тоже обошелся одной попыткой дегустации. Он посмотрел на меня шокированным стыдливым взглядом, а я послала ему свою самую искреннюю счастливую улыбку, заверяющую, что ничего не смогло бы испортить прекрасный вечер наедине с ним.

За эти несколько месяцев, что постигала азы сущности и умений сингов, я научилась контролировать некоторые процессы жизнедеятельности. Например, замедлять метаболизм при необходимости, если в организме ничего не повреждено и не требует регенерации. К тому же по причине постоянной энергетической подпитки потоками, которыми мы обменивались с Максом, я не испытывала ни малейшего чувства голода.

После побега я опасалась пользоваться одной из своих сингулярных сторон личности, поэтому даже не предполагала, есть ли у меня вообще сейчас какие-либо способности. Я понимала, что не могу проверить это и подвергнуть нас риску, не имея перепрошитого крипта, чтобы защититься от нейрофагов. После изъятия личности, а именно на это указывали все факты, я являлась незарегистрированным сингом без четких, внесенных в картотеку, биометрических данных. У меня еще только формировался новый след, поэтому для спецслужб Сварги я – невидимка. Идентифицировать меня можно исключительно по ДНК. Теоретически, я могла бы исчезнуть и больше никогда не пользоваться сингулярностью, жить с Максом вместе в этом чудесном месте.

Я снова вздохнула от переполнявших и раздиравших изнутри противоречивых чувств. Все только выглядело бы идиллией, но в глубине души я знала, что счастье было бы временным и недолговечным. Да, сейчас я стабильна: не распадаюсь, не перемещаюсь, не кидаюсь молниями, но все может измениться.

Нужен крипт. Крипт у мятежников. Они потребуют услугу взамен. И связана она будет с Володаром или «СтратимХорс».

Даже если пытаться жить без устройства, в любой момент нас могут обнаружить. Существовать со знанием, что меня разыскивают, и круг поиска у преследователей постоянно сужается – это паранойя.

Не говоря о брате, которому я могу помочь. И родители… Что с ними сделает Володар?

Что будет с Землей, в конце концов, когда прихоти сингов будут удовлетворены? Слишком много всего, чтобы отвернуться и не пытаться изменить сегодняшнее положение вещей.

Я почувствовала руку Макса, сжавшую мою, и повернулась боком к нему, положив голову ему на плечо. Он лежал в очках, поэтому я не могла видеть его глаз небесного цвета, которые всегда смотрят на меня с такой теплотой, что зажигают внутри костер умопомрачительных эмоций.

– Расслабься, – прошептал он, еще раз сжав мою руку. Я и забыла, что мои эмоции для него открытая книга. Как и его для меня.

– Расскажи мне, где находится этот рай, – попросила я тихо.

– В Таиланде, рядом с границей Малайзии. Остров называется Ко Липе. Он совсем малыш, его можно обойти за пару часов, – начал рассказывать Макс, а я только следила за движением его губ и слушала голос, несущий мне гармонию и успокоение. – Он омывается Андаманским морем и включен в состав Национального морского парка Тарутао. Поэтому здесь запрещено ловить рыбу. В основном сюда приезжают любители дайвинга и снорклинга.

– Снорклинг? Что это?

– Подводное плавание с маской и трубкой.

– Как дайвинг…

– Не совсем. Дайвер использует серьезное снаряжение – баллоны с воздухом, и может погружаться на дно, а снорклингист плавает у поверхности. Хочешь попробовать?

– Я всегда за, если дело касается воды. Вот только не знаю, к кому себя отнести.

– В смысле дайверу или снорклингисту?

Я покачала головой. На Сварге я часто плавала в озере в усадьбе или в бассейне, увеличивая время задержки дыхания. Я поражалась результатам, но для сингов он считался нормой.