Лосось опять лег. Он даже натянул на голову одеяло, чтобы ничего не слышать. Но это мало помогло.

Наконец, он не выдержал и вскочил с постели.

— Да неужели ты не слышишь, что флюгарка мечется, точно с ней беда какая приключилась! Надо скорее вытащить сеть!

На этот раз Лососиха не стала спорить.

Они наскоро оделись и вышли из хижины.

Ночь была темная, хоть глаз выколи. Флюгарка на крыше металась во все стороны, отчаянно стонала, кряхтела и скрипела, горько жалуясь на свою судьбу. Да и было на что жаловаться! Всю жизнь она отлично справлялась со своими обязанностями и всегда исправно держала нос по ветру. А сейчас бедная флюгарка не знала, куда повернуться. Ветер налетал отовсюду — и слева, и справа, и спереди, и сзади. Он выл, свистел и гудел, силясь сорвать флюгарку вместе с крышей, с домиком и даже со всей скалой.

Море кипело и от пены было совсем белое. Волны со страшным грохотом ударялись о берег, обдавая и хижину и стариков холодными брызгами.

Такой бури Лосось никогда еще не видывал на своем веку. Конечно, нечего было и думать о том, чтобы пуститься сейчас в море за неводом. Лосось и Лососиха едва стояли на ногах, и если бы они не вцепились в дверной косяк, ветер унес бы их в море.

— Говорил я тебе, что не надо сеть закидывать! — прокричал Лосось в самое ухо жене.

Но кругом так грохотало, что Лососиха ничего не расслышала. Она вся дрожала от страха, и, будь у нее у самой корова, она бы, не задумываясь, подарила ее морскому царю, лишь бы только утихомирить его.

Постояв так несколько минут, Лосось и Лососиха увидели, что им не остается ничего другого, как вернуться в свою хижину и ждать, пока буря утихнет. Они так и сделали. Правда, им пришлось немало потрудиться, прежде чем они заперли дверь. Ветер так яростно стучался и ломился к ним, что деревянная щеколда то и дело соскакивала, и ветер с налёту врывался в хижину. Тут уж он начинал хозяйничать по-своему — переворачивал горшки, разбрасывал во все стороны одёжу, перепутывал веревки и сети.

Наконец, старики кое-как захлопнули дверь и для верности еще приперли ее чем могли — бочкой с салакой, топором, веслами и кочергой.

Потом, уставшие и продрогшие, они улеглись на свои лежанки и скоро крепко заснули.

На другой, день они проснулись позже обычного. Солнце стояло высоко в небе. Непогода улеглась, только море еще глухо ворчало, да сердитые волны с разбегу ударялись в скалу и с шипением откатывались назад.

— Посмотри-ка, что это там на берегу! — воскликнула Лососиха, взглянув в окошко.

Лосось нехотя встал со своей лежанки и тоже подошел к окну.

— Да как будто тюлень, — сказал Лосось. — Они в этих местах водятся.

— Сам ты тюлень, — рассердилась Лососиха. — Не видишь, что ли, что это самая настоящая корова!

— Пока что я вижу, что ты совсем рехнулась, матушка! — сказал Лосось.

Но Лососиха только с сожалением посмотрела на мужа и, не говоря ни слова, вышла из хижины. А за ней лениво побрел Лосось, бормоча себе под нос что-то о бабьих фантазиях.

И что же вы думаете? По берегу разгуливала настоящая корова, чудесная корова самой лучшей породы, гладкая, откормленная, словно кроме шпината она ничего другого в рот не брала. На жалкие кустики сорной травы, которыми так гордилась Лососиха, она даже не смотрела, а время от времени залезала в воду и пощипывала морские водоросли.

— Ну что, может быть, ты и теперь будешь говорить, 'что это тюлень? — усмехнулась Лососиха.

Бедный Лосось промолчал. Он прямо не знал, что и думать. Несколько раз он даже принимался тереть себе глаза, полагая, что всё это мерещится ему во сне. Но сколько он ни тер глаза — от этого ничего не изменялось. Корова была самая настоящая. В этом Лосось окончательно убедился, когда Лососиха принялась ее доить.

Скоро все миски, горшки, ушаты были наполнены густым, жирным молоком.

— Всё-таки это очень странно, — сказал Лосось, после того как выпил целую крынку парного молока. — Откуда здесь могла взяться корова?

— Ничего странного тут нет, — сказала Лососиха. — Неужели же морской царь пожалеет одну корову для своих соседей?

— Ах, ты опять про эти басни! — усмехнулся старик.

— Не знаю, о каких баснях ты говоришь, — важно сказала старуха, — только, по-моему, молоко, которое ты только что выпил, самое настоящее.

Старику опять пришлось промолчать. Да и что тут скажешь? Молоко и вправду было самое настоящее.

В конце концов Лосось решил, что самое лучшее не ломать себе понапрасну голову. Есть корова — и хорошо. Не всё ли равно, откуда она взялась? У него были заботы посерьезнее. Надо было искать пропавшую сеть.

Но не успел Лосось отчалить от скалы, как сразу увидел свою сеть. Она была выброшена волнами на отмель и до отказа набита салакой, морским окунем и всякой другой рыбой.

Матвей Лосось едва приволок сеть на остров и сразу принялся разбирать рыбу. Он был так доволен, что даже бросил несколько салакушек Принцу.

— Кажется, ты говорил, что не следовало вчера закидывать невод? — сказала Лососиха, искоса поглядывая на мужа. — А на мой взгляд ты за всё лето не наловил столько рыбы, сколько в этот раз.

Лосось и рад был бы поспорить. Да ведь как спорить, когда старуха опять была права? Вот он и промолчал.

С тех пор, как на острове завелась корова, Лосось и Лососиха зажили как нельзя лучше.

Один только Принц недолюбливал корову, и, когда Лосося и Лососихи не было поблизости, он даже решался на нее лаять. Но это было больше от обиды, чем со зла. Всякая другая собака тоже обиделась бы на его месте: никто теперь не обращал на него внимания, и с утра до ночи он должен был слушать, как старик и старуха расхваливали эту бездельницу корову.

А ведь расхваливали они ее не зря! Корова и вправду была чистый клад!

Никаких хлопот хозяевам она не доставляла, — знай только дои ее утром, днем и вечером.

О корме она заботилась сама, — влезет в море и щиплет морские водоросли, словно это шпинат или клевер. Другая корова смотреть бы на такую траву не стала, а этой ничего другого и не надо, — всегда она ходила сытая, гладкая, и молока давала столько, что хоть продавай, хоть выливай, всё равно девать некуда.

Лосось и Лососиха нарадоваться на нее не могли.

От хорошей жизни они так раздобрели, что в городе их никто не узнавал. Да и как было не раздобреть, когда деньги на них так и сыпались.

Старуха сбивала масло целыми пудами, снимала сметану целыми бочками, а у старика пошла такая рыбная ловля, что он один не мог теперь управиться. Пришлось ему нанять двух работников себе в помощь. И когда бы он ни выезжал в море — в бурю или в штиль, — рыба целыми стаями шла в его сети.

О своей старой разбитой трубке и о просыпанной щепотке табаку рыбак и думать забыл. Ведь сейчас-то у него была такая трубка и такой табак, что студенты и те могли бы ему позавидовать.

А старуха теперь пила самый лучший кофе — и всегда свежей заварки! — подливая в него самые лучшие сливки.

Но уж известно, что человек никогда не довольствуется тем, что у него есть.

— Послушай, — сказала как-то Лососиха мужу, — нам нужен дом попросторней и получше. В этой жалкой хижине стало очень тесно.

— Твоя правда, — согласился старик. Он уже привык, что старуха была всегда права.

И он построил на скале отличный дом, с настоящими замками на дверях, с кладовой для рыбы, с погребом для молока, и даже нанял еще двух работников, потому что он теперь столько ловил рыбы — и лососей, и сигов, и салаки, и окуней, — что в городе не хватало покупателей, и он повел торговлю с иноземными купцами.

— Всё это очень хорошо, — сказала как-то Лососиха, — но мне не под силу вести такое большое хозяйство и готовить на такую ораву. Не мешало бы нам нанять служанку для домашней работы.

— Раз нужно, так и наймем, — согласился с ней Лосось. И они наняли служанку.