Открытие того, что в древности остров Пасхи был не голой землей, а обладал пышной растительностью, подобно той, что и по сей день сохранилась на Гавайях или Маркизских островах, было лишь одной из неожиданных находок археологов.

Благодаря раскопкам история острова Пасхи удревнилась на несколько сотен лет: люди здесь жили уже в IV веке, а не в XI–XII, как считали А. Метро и большинство специалистов по Полинезии. В истории острова можно выделить три периода. Последнему периоду упадка, разрушения и междоусобных войн предшествовал период, во время которого, возводились гигантские статуи. А в самый ранний период, длившийся примерно с V до XII века, возводились прямоугольные каменные платформы аху и высекались статуи, но меньших размеров, чем прославленные великаны, и отличающиеся от них по своему стилю исполнения. Наиболее интересной была находка статуи, изображавшей сидящего человека с острой бородкой. «Сходство между тиагуанакской статуей из Южной Америки и нашим экземпляром настолько велико, что его трудно объяснить простой случайностью, его можно приписать лишь близкому родству, которое свидетельствует о связи между этими образцами древней каменной скульптуры в Андской области и на острове Пасхи и в значительной степени включает в эту связь также статуи на острове Раивавае и на Маркизских островах», — пишет археолог А. Шельсвольд, обнаруживший это изваяние среди щебня у подножия вулкана Рано-Рораку и считающий его «наиболее значительным результатом» своих раскопок.

В начале 1963 года на остров Пасхи прибыла небольшая экспедиция, возглавляемая французским исследователем Франсисом Мазьером. Ф. Мазьер провел раскопки в районе Рано-Рораку, неподалеку от места, где была открыта необыкновенная статуя человека с бородой.

«Уже первая расчистка на глубине одного метра открыла первых двух очень интересных моаи, — рассказывает Мазьер. — Сначала мы обнаружили великолепную бородатую статую, вырубавшуюся вниз головой. Я не забуду нашего восхищения, когда из-под земли показалось плечо этого бородатого великана». Вторым чудом была колоссальная статуя шириной в 5 метров и более 10 метров высотой, вокруг которой было нагромождение других статуй.

«Под козырьком искусственной ниши, нависающей над нашей площадкой, находился гигант с покрытым рисунками телом. У его ног был моаи, вырубленный из разрушившейся породы, наполовину обработанный и брошенный. Рядом с ним, закрывая его огромным животом, лежал наш великан, а над его лбом покоилась совсем маленькая двухметровая статуя, — описывает Ф. Мазьер свои открытия. — Продолжала ансамбль статуя, высеченная в профиль. Целый лабиринт чудовищ, разделенных искусственными коридорами, и вдруг у их ног — трехметровый сброс, откуда нам пришлось убрать тонны земли и щебня, чтобы добраться до шестиметрового нетронутого дива, лежащего плашмя на каменном ложе, отлого уходящем под землю. Этот великан цвета белой охры появился перед нами во всей своей первозданной красоте. После того, как земля была полностью вынута, а камни обмыты сильными дождями и высушены, нашему взору открылся великолепный ансамбль».

Мы не будем пересказывать то, о чем так красочно и живо рассказали руководители двух археологических экспедиций на остров — Тур Хейердал и Франсис Мазьер. Заметим лишь одно: вне всякого сомнения, любая археологическая экспедиция, которая продолжит их раскопки, наверняка откроет много новых статуй.

Более того, неожиданные открытия могут быть сделаны не только археологами, но и этнографами, хотя после гибели самобытной культуры островитян минуло целое столетие.

Зарисовка внутренней стенки (а) кратера вулкана Рано-Рораку (по К. Раутледж). Зарисовка внешнего (б) склона вулкана Рано-Рораку с тремя горизонтами туфов, пригодных для вырубания статуй (А, Б и В). Вид с юго-востока (по Ф. П. Кренделеву).

Различное положение статуй в пределах горизонта туфов до их отделения от скалы. Вверху — истукан лежит боком (см. рис. на с. 72 статуя № 27). Статуя как бы наклонена вправо, верхний горизонт; внизу — статуя лежит на спине, основание статуи определяется трещиной, идущей косо к оси статуи. Такую статую без клина поставить на платформу нельзя (рисунки Кренделева Ф. П., по фотографиям К. Раутледж и собственной).

Делювиальный конус внешнего склона Рано-Рораку, образованный пепловым материалом непродуктивного горизонта, и вкопанные статуи. Фото Ф. П. Кренделева.

Миссионеры, прибывшие на остров Пасхи, оставили интересные записи и наблюдения. Епископ Тепано Доссан, прибывший с Таити, имел счастливую возможность записать со слов одного из островитян чтения нескольких дощечек кохау ронго-ронго. Долгое время эти записи пылились в архивах католических миссий и братств. И только спустя почти столетие ученым удалось добраться до этих архивных материалов.

В середине 30-х годов на острове Пасхи поселился патер Себастьян Энглерт. Почти 40 лет прожил он среди островитян и собрал уникальный материал. Его могила на острове. В монографии «Земля Хоту Матуа», вышедшей в 1948 году в Чили, приводятся многочисленные легенды и предания, сохранившиеся у островитян. Там же дан большой словарь и первая в мире грамматика языка острова Пасхи. С. Энглерт собрал родословную не только потомков Хоту Матуа, но и многих других островитян, знатоков письма и древних традиций, которые передавались из уст в уста, хотя европейские исследователи об этом даже не подозревали.

Вот характерный пример. Мы приводили слова К. Раутледж, горевавшей о том, что старик Томеника унес с собой «остатки некогда высокоценных знаний». С. Энглерту удалось установить, что это было далеко не так. Старый Томеника имел учеников среди островитян. Более того, в их числе был даже хозяин дома, в котором остановилась сама Раутледж! Однако никто из учеников Томеники не хотел говорить иностранке то, чему обучил их старый знаток письмен. Ибо письмена эти, как и дощечки, на которых записывались знаки, были строгим «табу».

С. Энглерт в своей книге приводит множество рассказов о том, как различные бедствия и несчастья, обрушившиеся на островитян, вплоть до безумия и смерти, трактовались карой за нарушение этого «табу». Естественно, что никто не хотел навлекать беду на себя или своих ближних.

Самому Себастьяну Энглерту посчастливилось найти обломок дощечки, покрытой иероглифами. Причем расположение их отличалось от «перевернутого бустрофедона», каким написаны обычные тексты кохау ронго-ронго, они шли строка за строкой, слева направо, как в европейских книгах. Он, как настоящий исследователь, одновременно выполняющий функции священнослужителя на острове, прекрасно понимал, что многие тайны островитяне от него сознательно скрывают — и как от «чужеземца», и как от «слуги божьего». Они помнили завещания стариков: хранить в тайне традиции, которые миссионеры считали «языческими».

Читатели «Аку-Аку», вероятно, хорошо помнят приключения, связанные с поиском и находкой тетрадей на острове Пасхи, в которых приводились значки кохау ронго-ронго и тексты, записанные латинскими буквами на языке острова Пасхи.

Особую ценность имеют даже не сами значки кохау ронго-ронго (они скопированы из европейских книг), а фольклорные тексты, записанные латинскими буквами. В них могут быть изложены другие версии известных преданий и легенд, а также совершенно новые тексты, до сей поры неведомые науке. Причем среди них есть загадочный, не поддающийся точному переводу текст «Хе Тимо те ако-ако», с которого, по словам знатоков, начиналось обучение письму кохау ронго-ронго! Туру Хейердалу удалось приобрести и сфотографировать несколько тетрадей.

«18 февраля 1956 г., — сообщает чилийский ученый Хорхе Сильва Оливарес, посетивший остров Пасхи в то время, когда там работала экспедиция Т. Хейердала, — разыскивая документы, я нашел в доме Хуана Теао в Ханга Роа копию, вероятно, неполную, своего рода словаря ронго-ронго. Эта копия была сделана с другого документа, принадлежащего Педро Пате. Он получил его в наследство от своего деда Томеники, который был “профессором” (маори ронго-ронго) и написал эту тетрадь приблизительно 65 лет назад, чтобы обучать своих учеников». Оливарес сфотографировал всю тетрадь со словарем, однако катушка с пленкой оказалась «не то утерянной, не то похищенной». Исчезла и сама тетрадь.