Конечно, Кярт не была рассеянной. Совсем наоборот: Кярт была внимательна и внутренне собранна. Но витрина, афиша и газеты сейчас совсем не интересовали её. Сейчас её интересовали лишь люди на улице, а особенно дети, и она, косясь по сторонам, внимательно следила за тем, что творилось вокруг.

Кярт но верила, что в наши дни ребёнок мог бесследно исчезнуть непонятным образом. В старину, может, ещё и могло такое случиться. Тогда будто бы повсюду встречались бродячие цыгане, которые иногда, говорят, воровали детей. И за границей бывают гангстеры, которые крадут детей у богатых родителей, чтобы получить выкуп. Но ведь в нашей стране таких гангстеров нет. И бродячих цыган почти не осталось. Куда же этот Мадис мог деться? Чем больше Кярт раздумывала, тем больше она начинала верить, что теория Меэлика всё-таки верна, и тем внимательнее наблюдала она за улицей.

Витрина. Афиша. Газетный киоск. Снова витрина. Опять афиша. Опять газетный киоск. По улице шли люди. Кое-кто спешил. У некоторых, похоже, времени было вдосталь. Случались и взрослые с маленьким ребёнком. Но Мадиса среди этих детей не было.

Минул час, а затем и порядочная часть второго часа. Кярт не спеша дошла до первого перекрёстка и повернулась, чтобы ещё раз пройти свой путь: витрина, афиша, газетный киоск. Она повернулась… И застыла на месте.

Издалека приближался Рихо.

Приближался, ведя за руку маленького ребёнка!

Увы! Рихо вёл девочку. Даже издали было видно, что на ней косынка, а неглаженое цветастое платье немного велико. Рихо шёл так быстро, что ребёнок не поспевал за ним, и Рихо почти волочил его.

Первое волнение Кярт улеглось. В данном случае девочки её не интересовали, с кем бы они ни шли, с Рихо или ещё с кем-нибудь. Причём Рихо шёл от поликлиники — следовательно, другие уже наверняка видели его.

Однако на всякий случай Кярт шмыгнула за угол. Рихо был уже довольно близко. Ещё шагов двадцать…

И тут…

— Ах ты щенок бесстыдный! Или совести у тебя нет ни на копейку?!

Слова прогремели на всю улицу, словно из репродуктора. Высокая, мощная женщина катилась на Рихо, как танк.

— Разве твой отец так мало зарабатывает, что ты стал воровать у людей одежду?! — продолжала она гневно.

Могучая рука схватила Рихо за чёлку и затрясла её, как кудель.

— Сам ещё пацанёнок, небось ещё мозги молочные, а воровать, вишь, это он уже соображает!

Люди останавливались. И те, у кого времени, казалось, вдоволь, и те, кто спешил. Ведь не каждый день случается, что прямо на улице ловят вора.

— А говорят, что волк возле своего логова овцу не задерёт! — орала тётка. — Так на тебе! Даже соседским детям теперь доверять нельзя!

Она отпустила чёлку Рихо и… Шлёп! Шлёп! Шлёп!..

Вот тебе, вот тебе!..

Шлепки раздавались звонко, словно кололи сухие дрова.

— Есть у тебя совесть, а?

Ждать здесь ответа на этот вопрос не имело смысла: Рихо со своей совестью или без неё рванулся в переулок, промчался, словно молния, мимо Кярт и исчез, перескочив через ближайший забор.

— Ничего, — сказала пылкая тётка, которая так и не выяснила, имеется ли у Рихо совесть, — мальчишка никуда от меня не денется. Он живёт в нашем доме…

— А что он у вас украл? — спросила какая-то женщина в очках.

— Да вот это самое платье, что на ребёнке надето. Исчезло прямо с верёвки, только прищепки на земле нашла. А я-то голову ломала, куда оно могло деться. И тут вдруг вижу: идёт мальчишка с ребёнком, а на ребёночке-то украденное платье.

— А вы уверены, что это то самое платье? — поинтересовался кто-то.

— Ну как же не то самое! Я же сама его шила! Я же каждый свой шов знаю!

Она наклонилась к ребёнку и взяла в руки подол платьица.

— Господи помилуй! Да на ней же ещё мальчиковый костюм! — завопила она. — Это же совсем криминальное дело!

До сих пор малыш довольно спокойно наблюдал за ходом событий, но теперь, когда история сделалась почти криминальной, он вдруг расплакался.

— Да это же мальчик!

— Вот так история?! — удивилась женщина в очках.

— Не плачь, маленький! — принялась утешать малыша толстая тётка. — Не бойся.

Однако унять его было не так-то просто.

— Чей же это ребёнок? — спросила женщина в очках. — Знает кто-нибудь, где он живёт?

Никто ничего о ребёнке не знал, и Кярт почувствовала, что пришла пора ей вмешаться. Она подошла к ребёнку и сказала:

— Я его знаю. Могу отвести его домой. Хочешь домой, Ма-дис?

— Хочу домой, — ответил Мадис и тотчас же перестал плакать.

Очевидно, он узнал Кярт.

— Вот спасибо, — со вздохом сказала толстая тётка. — А то и не знаю, что мы стали бы делать с этим ребёнком.

Кярт сняла с Мадиса платье и отдала женщине.

— Я не думаю, что они в самом деле украли это платье, — сказала Кярт. — Тот большой мальчишка — друг старшего брата этого малыша. Они, наверное, хотели кого-то разыграть, а потом вернули бы платье.

— А уж это я хотела бы услышать от него самого. И услышу! — сказала тётка. — И ещё я хочу знать, что думают его родители! И в школу пойду! И в пионеры!

Кярт поняла, что полученной тут нахлобучкой эта криминальная история для Рихо ещё не кончилась. Она взяла Мадиса за руку и повела домой. Но, пройдя совсем немного, встретилась с Меэликом, Кауром и Юрнасом, которые застыли на месте и смотрели на неё и Мадиса, как на сверхъестественное явление.

Пеэтер ждал у калитки своего дома, и чем дольше он ждал, тем сильнее мучило его беспокойство. Куда запропастился Рихо? Давно уже пора ему быть здесь. Не случилось ли чего с Мадисом?

Постепенно нетерпение Пеэтера обращалось в недовольство против Рихо. Разве не Рихо, в конце концов, был главным виновником того, что всё так обернулось? Именно Рихо придумал «включить таксометр», спрятать Мадиса и всё остальное. А теперь он сам пропал вместе с малышом. Уже давно пора ему быть здесь, а его нет и нет. И Пеэтер рассерженно плюнул.

Впрочем, Мадис-то его брат. И отвечает за Мадиса в первую очередь он, Пеэтер. Рихо имеет, так сказать, лишь совещательный голос. А уж его, Пеэтера, дело — прислушаться ли к советам Рихо или нет. Абсолютно личное дело… И Пеэтер принял решение: он прекратит всю эту кутерьму. Меэлик, Каур и Юрнас ничего плохого ему не сделали. Ничегошеньки. Он пойдёт к ним, сознаётся во всём и скажет примерно так: «Ребята, простите! Это была лишь небольшая шутка, вроде игры в разведчиков. И никакой платы от вас я, конечно, не хочу». Именно так он скажет.

Пеэтер и вообразить не мог, как скоро появится у него возможность во всём сознаться. Да, они уже приближались: Меэлик, Каур и Юрнас. И эта девчонка. И… Мадис! Мадис шёл с ними! Пеэтер понял, что теперь действительно конец кутерьме. Но ясно было и то, что предстоит ещё сколько-то горьких минут. Он ждал. Он должен был дождаться и вытерпеть эти горькие минуты.

— Здравствуй, — сказал Меэлик.

— Здравствуйте, — ответил Пеэтер.

На некоторое время воцарилось молчание. Затем заговорил Меэлик:

— Видишь, мы нашли твоего братика.

Пеэтер понял, что лучше сразу облегчить душу, и выпалил одним духом:

— Ребята, это же только шутка. Вроде игры в разведчиков. Никакой платы я у вас всё равно не взял бы.

— До чего великодушным ты стал в последнее время, — заметил Каур. — Может быть, ты ещё нам подбросишь какое-нибудь вознаграждение? Мы ведь нашли Мадиса.

— Нашли?

— Кярт нашла.

— Кярт?

— Да, — сказала Кярт. — Твой друг бросил его прямо посреди улицы.

Кярт коротко сообщила, как было дело, и нельзя сказать, что после этого лицо Пеэтера приняло радостное выражение.

— Ладно, ответим великодушием на великодушие, — сказал Меэлик. — Ты не берёшь с нас платы, и мы не требуем у тебя благодарности за то, что нашли Мадиса. Мы только просим, чтобы ты нас сфотографировал,

— Я?

— Ну да. Нам нужен сувенир, или как там это называется. Фотоаппарат у меня с собой. Мы хотим все вместе сняться. Вместе с Мадисом. Понял? Нам пришлось поволноваться, и теперь мы рады, что он нашёлся.