Соединение, словно подстегнутое бичом погонщика, в роли которого выступил приказ, в одно мгновение перемахнувший через всю Атлантику, шло полным, двадцатидвухузловым ходом, будто кто-то задался целью как можно быстрее израсходовать остатки топлива. Гребные винты бешено вращались, вспенивая мутноватую воду, и форштевни неумолимо приближавшихся к берегам Кавказа судов резали волны, разбивая их на миллионы брызг. Чайки, стаей парившие над водой, провожали корабли под звездно-полосатым флагом пронзительными воплями, в которых можно было при желании, услышать и напутственные крики, и погребальный плач. Правда, морским пехотинцам было не до того, чтобы глазеть на морские красоты.

– Сержанта Коула ко мне, срочно, – бросил Энрике Мартинес вахтенному матросу, пробираясь по узким переходам десантного корабля.

– Старшина роты, к командиру! – браво гаркнул моряк, и голос его эхом прокатился по всем кубрикам.

Приказ разлетелся по многочисленным каютам, и Бенджамин Коул, второй человек в роте после Мартинеса, предстал перед капитаном спустя минуту.

– Сэр, – громадный негр, настоящий гигант, способный напугать одним своим видом, вытянулся по стойке смирно, макушкой касаясь переборки.

– Старшина, слушай приказ, – сухо произнес Энрике. – Привести роту в готовность к высадке. Проверить оружие и снаряжение, высадочные средства. У нас пятнадцать часов, даю вам на все приготовления ровно шесть, после чего всем приказываю отдыхать. Вопросы есть, старшина?

– Капитан, сэр, это не учебная тревога, – неуверенно поинтересовался Коул. – Все по-настоящему?

– Очевидно, да, старшина, – кивнул Энрике Мартинес. – Наша цель – русское побережье. Возможно, еще одна акция устрашения, а, возможно, и нет. Мы должны быть готовы к бою, и возблагодарим Господа, если все же обойдется без этого, – как истинный католик, добавил капитан. – Если же нам не оставят выбора, то покажем хоть русским, хоть целому миру, чего стоит Морская пехота США.

– Черт, мы мотаемся по средиземноморью, как ненормальные, – пробасил старшина. – Парни надеялись, что мы вскоре отправимся домой. Только убрались из грузинских вод, едва успели заправиться и пополнить запас провизии, и опять возвращаемся. Зачем все это, командир? Кто-то в Пентагоне передумал, или мы просто что-то забыли в русских водах в прошлый раз?

– Это не имеет значения, старшина. Мы получили приказ, и обязаны выполнить его. Война, значит война. И разве не ради нее вы надели однажды эту форму?

– Все ясно, сэр, – отчеканил Коул. – Разрешите выполнять?

Лихо козырнув, старшина бегом направился прочь, и вскоре по кубрикам разнесся его грозный рык. Мартинес усмехнулся – негр был лучшим старшиной роты, о каком можно только мечтать. Исполнительный и послушный, он лишь казался тупым громилой, а на самом деле был весьма умен и хитер. Вот только неизвестно, спасет ли Коула и всех парней эта хитрость там, на русском берегу, куда они явятся непрошенными гостями.

Энрике Мартинес все же не верил, что грядет война, слишком уж фантастической казалась мысль об этом, слишком резко менялся привычный миропорядок. Одно дело – заварушка в каком-нибудь Ираке, на краю земли, и совсем другое – столкновение с такой страной, как Россия. И пусть про русских говорят что угодно, они все еще сильны, во всяком случае, лучше считать так, чем напрасно сложить головы из-за того лишь, что недооценил противника.

Отпущенное полковником время шло. Корабли на всех парах приближались к суше, отделенные от нее еще сотнями миль соленой воды, над которой только скользили чайки. Кругом царил мир и покой, но тысячи людей, стиснутых такими хрупкими бортами своих кораблей, почти не сомневались, что истекают последние часы этой тишины. И если подгоняемым свирепыми сержантами матросам было не до раздумий, то их командиры уже извелись, пребывая в томительном ожидании.

– Наши мудрые политики заигрались, кажется, перехитрив, наконец, самих себя, – с презрением произнес контр-адмирал Битти. – Их очередная комбинация завела их самих в тупик, из которого не найти выхода. И мы, джентльмены, офицеры Военно-морских сил США, должны помочь им. И, черт побери, мы сделаем это!

Уинстон Битти гордо попирал палубу адмиральского мостика. Здесь, на борту громадного вертолетоносца "Уосп", порой исчезало ощущение, что ты находишься не на твердой суше, а посреди бескрайнего моря. Успокоители качки действовали безотказно, и палуба почти всегда, тем более, сейчас, при спокойной погоде, сохраняла устойчивое положение. Но на душе моряков было отнюдь не так спокойно.

– Почему нам лишь указали, где и когда быть, но не предупредили, чего ждать? – раздраженно бросил кэптен Джиллис. – Если все серьезно, то мы уже сейчас находимся в зоне действия тактических бомбардировщиков "Фенсер" русской морской авиации. Нас могут пустить на дно силами одной эскадрильи, адмирал, и это не добавляет мне душевного равновесия. Почему молчит штаб, сэр? Что это, очередная демонстрация флага, или война без компромиссов?

– Командование поставило перед нами конкретную задачу, – отрезал Битти. – Мы должны к назначенному сроку находиться в заданном квадрате, и мы будем там. И мы не останемся одни лицом к лицу с русскими, – веско добавил командующий. – От турецких берегов вслед за нами направляется эскорт, эскадренный миноносец и фрегат. Мы должны встретиться с ними в нескольких десятках миль от русских берегов – у нас небольшая фора, но у эскорта значительное преимущество в скорости, так что они нас вскоре нагонят. Но и сами мы не беззащитны, и сможем, если дойдет до прямого столкновения, отразить удар.

– Если только русские не бросят против нас свой флот, – возразил Джиллис. – Их флагман, ракетный крейсер класса "Слава", в одиночку разделает под орех и нас, и наш эскорт. У них вполне достаточно кораблей, чтобы запереть для нас Черное море, сэр.

– Весь русский флот стоит на якоре в своих базах, кэптен, – отмахнулся Уинстон Битти. – Они не собираются воевать. Что бы ни произошло в Москве, русские, кажется, больше озабочены своими внутренними проблемами. Ну а мы с вами, джентльмены, присмотрим здесь пока за порядком, – усмехнулся адмирал.

И все же слова командира не успокоили Джиллиса. Здесь и сейчас было не место беспечности, и потому кэптен отдал приказ привести в боевую готовность все средства противовоздушной обороны. Десантные корабли не несли тяжелого оружия, но все-таки могли постоять за себя. Взметнулись в небеса стволы автоматических пушек "Вулкан", уставились на горизонт контейнеры зенитных ракет, а в пустоту вонзились лучи радаров. Эскадра продолжила путь к чужим берегам.

– Мы готовы к любым неожиданностям, сэр, – доложил молодой энсин, обратившись к вошедшему в помещение боевого информационного поста Джиллису. – Если русские сунутся, их встретит стена огня!

Кэптен с досадой поморщился – он вовсе не разделял удаль казавшегося настоящим мальчишкой офицера. Сотни, тысячи людей, стиснутых со всех сторон бортами и переборками, несмотря на изрядную толщину стали, десятки тонн кевлара, оставались не более, чем удобными мишенями. Русские ракеты, если конечно до этого дойдет, вскроют десантные транспорты, как консервные банки, не оставив морякам никаких шансов.

Оставалось лишь гадать, что ждет их всех спустя несколько часов. В прочем, можно было и не мучить себя сомнениями – очень скоро все станет ясно само собой, и тогда уже едва ли что-то удастся изменить. Да, конечно, возможно, кто-то в Вашингтоне решил напомнить всему миру о существовании американского флота. Смешно! Сам кэптен Джиллис не верил в эту чушь – гонять на полном ходу целую эскадру было дорогим удовольствием. И все же не хотелось верить, что вот-вот воплотится в реальность кошмар, преследовавший еще отцов и дедов тех парней, что мчались теперь к берегам загадочной России. Больше всего хотелось сейчас верить, что ракеты так и останутся в своих пусковых контейнерах, и ни один снаряд не покинет магазин.