– Итак, уважаемый Максим Юрьевич, вы предлагаете нам расстаться с контрольным пакетом акций, который, разумеется, перейдет государству, – стараясь скрывать недовольство, сквозь зубы спросил упитанный мужчина явно кавказской внешности. Он непрерывно барабанил пальцами по полированной крышке стола, и от частых движений у Максима уже рябило в глазах, поскольку усыпавшие пухлые пальцы этого человека перстни сверкали в лучах заходящего солнца. – Мы вас правильно поняли?

– Да, Гоги Зурабович, – уважительно, настолько, насколько это было возможно, ответил Максим.

Громов знал себе цену, и знал, какие силы стоят за его спиной, но Гоги Берквадзе, генеральный директор "Нефтьпрома", а по совместительству и человек, владевший контрольным пакетом акций этой могущественной корпорации, пока еще требовал к себе уважения, или хотя бы видимости его.

– Все верно, – подтвердил тот, кто сейчас являлся, пусть и сугубо неофициально, эмиссаром Кремля. – Мы, то есть государственная корпорация "Росэнергия", которую я имею честь здесь представлять, хотим приобрести пятьдесят один процент акций вашей компании, то есть ровно столько, сколько находится в вашей собственности. Свою цену мы уже назвали, теперь я жду вашего решения.

Вольготно рассевшиеся за огромным столом мужчины в дорогих – Максим о таких мог только мечтать, хотя и не имел повода считать себя бедным – костюмах, пошитых лучшими мастерами Европы, и шикарных золотых ролексах, многозначительно переглянулись между собой. Громов ощущал исходившую от них ненависть, ведь его появление стало первым признаком падения их могущества и власти, которыми привыкли упиваться эти люди. И никто из них не желал расставаться с этим по собственной воле.

Порой Максиму начинало казаться, что он сидит лицом к лицу со стаей волков, или, точнее, бродячих псов, злобных и яростных, едва сдерживающихся от того, чтобы не вцепиться ему в горло. Громов намеренно явился сюда один, заставив сопровождавших его помощников ждать окончания переговоров снаружи. И у него было верное средство, чтобы сломить сопротивление этой стаи, которым он мог воспользоваться в одиночку.

– Вы предложили нам едва ли половину рыночной цены, – с заметным кавказским акцентом произнес, нарушив затянувшееся молчание, сидевший по левую руку от Берквадзе финансовый директор корпорации, второй по влиятельности человек в этой огромной могущественной империи. – И, по-вашему, это приемлемое для нас предложение? Мы давно живем по законам рынка, и то, что вы представляете государственную корпорацию, абсолютно ничего не меняет. Я считаю ваше предложение обычной наглостью и, думаю, мои коллеги в этом со мною согласятся.

– Да, верно, – все присутствовавшие, словно получили команду, заговорили в один голос. – Это дикость, варварство. Вы просто хотите нас ограбить. Это не рыночная сделка, не бизнес. – Мужчины стали оглядываться друг на друга, словно каждый искал у соседа поддержки и одобрения своего праведного гнева.

– Простите, господа, – начиная ощущать растущее в душе бешенство, насколько мог спокойно произнес Громов, чуть повысив голос. К его удивлению, бормотание тут же утихло, и в его сторону направились заинтересованные взгляды. – Я не совсем понимаю, почему вы считаете предложенную вам сделку не рыночной. Никто не хочет отобрать у вас ваши акции безвозмездно, напротив, мы предлагаем вам хорошую цену в твердой валюте. По-моему, это вполне цивилизованный подход, но уж никак не варварство.

– Вы хотите забрать наш бизнес за жалкие копейки, – возмутился Берквадзе, нахмурив брови. – На настоящих торгах мы могли бы получить в десять раз больше, как минимум, так почему же мы должны принять ваши условия сейчас? Пока никто из нас не собирается продавать свои акции, а если такое желание возникнет, то мы постараемся сделать это с максимальной выгодой.

– Тех денег, что я предложил вам, вполне достаточно, чтобы обеспечить не только вашу старость, господа, но еще и старость ваших внуков, даже если те за всю жизнь сами не заработают ни гроша, – усмехнулся представитель "Росэнергии". – Миллионы граждан нашей страны умудряются выживать на десять тысяч рублей в месяц, и им этого хватает, – напомнил Громов, почти не скрывая своего раздражения. – Вы же, господа, получите несоизмеримо больше.

– Это что, издевательство? – прорычал Берквадзе. – Мне плевать на ваши миллионы граждан. Пусть они живут, как хотят, если ни на что не способны, и не могут сами себя обеспечить, – презрительно фыркнул глава правления "Нефтьпрома". – Всего, что мы имеем, мы добились сами, ни от кого не получая помощи да и не рассчитывая на нее. И теперь вы хотите нас обобрать до нитки, при этом еще убеждая, что мы будем жить лучше, чем ваши миллионы нищих, этих алкоголиков и дегенератов. Нет, мы даже не собираемся больше обсуждать ваше предложение, – отрезал Гоги Берквадзе, энергично мотая головой. – Я думаю, господин Громов, наша встреча подошла к концу.

– Тому, чего вы добились, вы обязаны труду тысяч простых людей, в нечеловеческих условиях разрабатывающих все новые месторождения газа и нефти, – зло произнес мысленно пославший куда подальше все условности Громов. – И еще вы обязаны этим нашей стране, недра которой оказались богаты столь ценным нынче сырьем. Живи вы в Англии, во Франции, да где угодно, и вы были бы никем. Вам просто повезло, вы оказались в нужное время в нужном месте, и в этом нет ничего, кроме вашей изворотливости простого случая. А потому я считаю, что предложенные вам условия должны быть приняты незамедлительно и без каких-либо возражений. Я уважаю настоящих предпринимателей, тех, кто, рискуя своими средствами, действительно создает что-либо новое, но вы лишь проложили несколько труб от нефтяных вышек до границы нашей страны, и здесь нет искусства бизнеса. Инновациям вы предпочли простую продажу сырья, принадлежащего, как бы избито это не звучало сейчас, всему народу, и за это я не могу испытывать к вам уважения.

– Что вы себе позволяете? – взревел, приподнимаясь из-за стола Берквадзе. – Это оскорбление, и вы ответите за него. Я прикажу охране просто выкинуть вас вон, и мне плевать, что вы здесь по воле президента. Мне плевать и на президента, если вы хотите знать!

Кровь прилила к широкому, заплывшему жиром лицу генерального директора "Нефтьпрома", и Максиму показалось, что его в любой миг может хватить удар.

– Прежде, чем вы кому-либо что-либо прикажете, господин Берквадзе, – в голосе Громова прорезался металл, он был теперь непреклонен и невозмутим, и эта его уверенность заставила кое-кого из присутствующих умолкнуть, забыв о своей власти и влиянии. – Прежде уделите мне еще несколько минут. Я не стану зря тратить ваше драгоценное время, уверяю вас. Я также смею надеяться, что все сказанные вами только что слова были необдуманными, и вырвались у вас под влиянием сильных эмоций, ведь в противном случае вы напрашиваетесь на очень серьезные неприятности.

– Что вы хотите нам еще сказать после того, что уже было вами произнесено, – надменно, словно делая огромное одолжение Максиму, спросил финансовый директор Кабалия. – Не думаете ли вы пугать нас?

– О, что вы, – наигранно удивился Максим, чувствуя, как в глубине души поднимается волн неудержимой ярости, и стараясь не дать ей овладеть его разумом в этот миг. – Я не собираюсь вас пугать, вовсе нет. Просто я хочу вам напомнить перед тем, как вы дадите окончательный ответ на наше предложение, о пятидесяти миллионах долларов, которые были перечислены вами неким неправительственным общественным организациям, действующим преимущественно на Северном Кавказе, примерно десять лет тому назад. В настоящее время уже доказана причастность к криминалу большинства этих так называемых общественных объединений, часть из них самораспустилась, на некоторые заведены дела в прокуратуре. А перечисленные вами этим структурам средства, названные спонсорской помощью, оказались в кармане главарей террористической сети, действующей в Чечне и ряде прилегающих республик. На них было приобретено огромное количество оружия, завербованы информаторы, привлечены иностранные наемники. В результате вылазок бандитов тогда погибли сотни наших солдат, милиционеров и просто мирных граждан, а об экономическом ущербе я вовсе молчу. Также известно, что часть тех денег, минуя наших, отечественных "потребителей", оказалась сразу на иностранных счетах, фактически принадлежащих таким известным организациям, как, к примеру "Аль Кайда". Это, кстати, позволило кое-кому на Западе обвинить Россию в поддержке международного терроризма, – добавил Громов. – Престижу страны был нанесен мощный удар, и вина в том лежит и на вас, господа.