Никита попрощался и пошёл домой. Дома улёгся на диван. Душу терзала обида. «Да ну их всех к чертям!»

Никита поднялся, налил в рюмку коньяка, выпил, постоял пару минут, выпил снова. Показалось, что полегчало. Он снова лёг на диван и незаметно уснул.

Разбудил его звонок в дверь.

На пороге стояла Вера.

— Заходи.

Вера сняла плащ, прошла в комнату.

— Ой, сегодня в отделении комиссия была!

— Знаю, вызывали.

— Это из-за драки?

— При чём здесь драка? Помнишь, было столкновение «Газели» с грузовиком? Меня тогда из дома вызывали. Денис Юрьевич с Лёшей Трояном оперировали. Так бабёнка одна вздорная жалобу на меня накатала. Всё бы ничего, но она в городской администрации работает.

— И чем кончилось?

— Выговор объявили и на учёбу отправляют. Когда и куда, пока не знаю.

— Перемелется. Съездишь, подучишься.

Вера подошла к нему, обняла, повела носом.

— Ты пьян?

— Немного выпил, пару рюмок. Обидно. Вины моей нет, а наехали — будто я убийца какой.

— А мне девчонки из отделения сказали — комиссия пришла. Все по углам разбежались. А потом говорят — Никита Алексеевич в отделении был, весь избитый, страшный. И мрачный!

— С чего веселиться?

— Ты ел сегодня чего-нибудь?

— Не помню.

— Я сейчас.

Вера убежала на кухню, загремела посудой.

А Никите есть совершенно не хотелось. Настроение было просто отвратительное.

— Никита! Всё готово, иди, ужинать будем.

Никита нехотя поплёлся на кухню. Сидя за столом, он вяло ковырял вилкой салат. Но видя, как лихо девушка расправляется с ужином, принялся есть. Как говорится, аппетит приходит во время еды.

Настроение улучшилось. То ли ужин повлиял, то ли разговор с Верой. Сегодня она была разговорчива, как никогда. Обычно Никиту утомляла женская болтовня ни о чём — как, впрочем, и многих других мужчин.

И ещё ему не нравились походы в магазин за тряпками. Как можно часами бродить по многочисленным бутикам, прицениваться, примерять? Если нужны рубашка или брюки, пошёл, примерил и купил. Всё!

А уж от розового цвета его мутило. Почему женщинам он так нравится?

Верочка осталась на ночь и от него сразу убежала на работу. И утро ему показалось не таким мрачным, как вчерашний день. Не зря говорят «Утро вечера мудренее».

Никита позавтракал остатками вчерашнего ужина, разогрев его в микроволновке. Усевшись перед компьютером, он прочитал свежие медицинские журналы из электронной библиотеки. С одной стороны, это даже и неплохо, что он поедет на курсы усовершенствования. В медицине почти каждый год появляется что-то новое — аппаратура, лекарства, методики операций. Ведь сколько лет хирурги оперировали язву желудка по Бильрот I или позднее — по Бильрот II. А затем появились новые методики, и все поражались, как это они десятилетиями ухитрялись держаться за рутину.

Медицина — сама по себе область консервативная. Это не цифровые технологии, где вчера открыли, сегодня уже производят, а завтра покупают и пользуются. Нет, мало что-то изобрести, надо испытать на животных — собаках, кошках, тех же мышах. Потом — работа в прозекторской, на трупах, затем уже — клинические испытания на добровольцах. И всё это длится не один месяц, а по меньшей мере год. И думаете — конец? Впереди хождения по чиновничьим кабинетам, утверждение, издание приказов. Пока что-то новое внедришь — состаришься.

За компьютером Никита засиделся до глубокой ночи. Посмотрел на часы, когда стало рябить в глазах. Два двадцать! Окна в соседних домах уже не светились. Спать пора!

Он проспал почти до обеда. В ванной посмотрел на себя в зеркало. Синяк под глазом отливал фиолетово-жёлтым, но отёк со щеки и губы спал. Правда, щетина добавила завершённости образу бомжа после похмелья.

Никита криво ухмыльнулся. Сейчас бы лохмотья надеть и к церкви — милостыню просить. И никто бы в нём не узнал хирурга.

Два дня он просидел дома безвылазно, пока не кончилась последняя пачка пельменей. Он с надеждой обшарил все отделения холодильника. Тщетно, агрегат был пуст. Придётся бриться, одеваться и идти в магазин. И Вера третий день не приходит. Не случилось ли чего? А с другой стороны — могла бы и позвонить.

Никита быстро соскоблил с лица щетину, надел спортивный костюм, курточку накинул и направился в магазин. Он ведь рядом, метров сто всего.

Набрав продуктов на несколько дней, сверху в сумку он положил бутылку пива «Туборг».

Пьяницей Никита никогда не был, выпивал по праздникам, иногда в компании. И надо же такому случиться — на пешеходном переходе он остановился пропустить машины. Загорелся зелёный, и Никита двинулся дальше.

И вдруг из-за лобового стекла остановившейся «Тойоты» он увидел удивлённые глаза чиновницы, своей бывшей пациентки, написавшей на него жалобу. Женщина даже опустила боковое стекло и высунула в него голову, явно желая убедиться — не ошиблась ли она, не обозналась ли?

Никита отвернулся, ускорил шаг. И увидел себя как бы со стороны. Синяки на лице, старенький, хоть и адидасовский, спортивный костюм, пакет с продуктами, а сверху — бутылка пива. Опустившийся бывший интеллигент — вот кем он был в глазах этой вздорной бабы. Наверняка она его сейчас презирала и одобряла свой поступок — поставила на место зарвавшегося докторишку.

Быстрым шагом Никита дошёл до дома, взбежал по ступенькам. Вот ведь совсем нежелательная встреча!

Уже в квартире успокоился. Чего он стушевался? Синяки — так они скоро пройдут бесследно, а ум, навыки и умение останутся. Тьфу на тебя, вздорная ты бабёнка!

Никита вдруг пришёл в хорошее расположение духа, представив, как сейчас в администрации эта бабёнка с ужасом в глазах, сгущая краски, рассказывает таким же сотрудницам о встрече. Те ахают, возмущаются: какие же врачи в больнице работают, кому же мы здоровье своё доверяем… И дружно одобряют чиновницу за посланную в больницу комиссию.

Никита откупорил бутылку, сделал глоток.

— А вот тебе!

Он сложил фигу из трёх пальцев и ткнул рукой в окно. Эта неожиданная встреча как-то резко переменила его настроение. Он позвонил Вере.

— Привет, ты чего не заходишь? Я соскучился.

— Если бы соскучился — позвонил бы, — как-то отрешённо ответила Вера.

— Я и перед тобой в чём-то провинился? — удивился Никита.

— Нет, извини, я просто замоталась; работы много. Я тебе позже перезвоню.

— Подожди, сегодня же пятница. Может, сходим завтра с тобой куда-нибудь?

— Не знаю. Никита, я занята, не могу говорить. Пока.

В трубке зазвучали короткие гудки.

Что за чертовщина? Какое-то напряжение в голосе, отчуждённость… И не заходит к нему уже третий день. Неужели он чем-то обидел её, даже не заметив этого, не поняв? Да вроде нет, простились по-дружески, когда расставались. Ну не поймёшь этих женщин. Может, подарков не делал? А как бы он с такой рожей в магазин пошёл? Да его в приличный магазин и охрана бы не пустила — вдруг украдёт чего?

Никита позвонил в ординаторскую. Отозвался Лёшка Троян — Никита узнал его по голосу.

— Хирургия.

— Лёш, убери металл из голоса — это я, Никита.

— О, привет! Сто лет тебя не видел и не слышал. Ты куда запропастился?

— В отпуске был, потом неделю отработать успел, да вот в историю попал.

— Слышал уже. Ты про комиссию?

— И это тоже.

— Не бери в голову. Ну попалась дурная и взбалмошная баба — так что? С каждым из нас случиться может.

— Как вы там без меня управляетесь?

— Тяжко, работы много. Но держимся. А ты чего звонил?

— Не в курсе — путёвка на меня пришла?

— Нет, Никита. Это у заведующего узнавать надо.

— Тогда пока, до встречи!

— Удачи!

Хм, стало быть, работы в отделении много, не слукавила Вера. Так и раньше работа всегда была, но вырывалась же она? Нет, что-то не так.

Позвонить ей снова? Нет, не буду. Есть же мужская гордость, самолюбие в конце концов. Может, разонравился он, или другого себе завела? А что, вполне вероятно. Девчонка она молодая, вполне симпатичная, и они не муж и жена, чтобы хранить верность.