Легионом в целом командовал, вновь за исключением Египта, где это делал префект всаднического ранга, легат легиона (legatus legionis), сенатор, ранее занимавший должность претора, вторую сверху в ряду традиционных римских магистратур. Должность эта занималась в течение 2—3 лет. Мы можем видеть из системы назначения легатов и трибунов, что профессионализация высшего командного состава не была достигнута и при Империи — трибуны были еще слишком неопытны, а сенаторская карьера была связана далеко не только с военными достижениями. На основании источников можно полагать, впрочем, что командирами легионов и наместниками провинций, в которых ожидались значительные боевые действия, назначались опытные военные, неопытным же могли помогать профессиональные военные — центурионы, и в целом система была достаточно эффективна и обладала тем преимуществом, что важнейшие военные решения принимали люди, находившиеся в курсе высшей политики.

Помимо этого, система комплектации армии и командного состава выполняла важную функцию поддержания социальной стабильности, напрямую связывая роль каждого социального слоя в армии с его ролью в социальной структуре Римской империи в целом.

Римляне придавали большое значение поддержанию дисциплины, традиционно высокой, и боеготовности войск. Регулярно проводились легионные учения. Особенное внимание этому вопросу уделяли Траян и Адриан. Они дополнили «постановления Августа» («constitutiones Augusti»), которыми регулировались эти вопросы, а Адриан лично проинспектировал войска во всех провинциях. До нас дошла чрезвычайно интересная надпись, рассказывающая об учениях, которые перед лицом Адриана провел III Августов легион в Тимгаде (Африка). Несколько осовремененный перевод этой надписи дан в книге Дельбрюка[96].

Спектр задач римской императорской армии был чрезвычайно широк. Помимо собственно задач борьбы с врагами Империи и подготовки к этому, на плечи армии ложились задачи собственного снабжения, ремонта и производства вооружения, охрана дорог и пресечение разбоев, зачастую — сбор налогов и особенно пошлин. Из состава армии привлекались солдаты для службы в канцелярии наместника. Солдаты занимались также и доставкой официальных сообщений — как внутри провинции, так и в Рим (в Риме был даже построен специальный лагерь для временно находящихся там легионеров — Castra peregrinorum). Из числа легионов привлекались солдаты в почетную стражу наместника и именитых гостей. Вообще, поскольку римская власть не располагала сколько-нибудь заметным бюрократическим аппаратом, в случае возникновения экстренных административных задач к ним привлекались именно солдаты. Все это существенно ослабляло легионы. Императоры с военным опытом (например, как видно из его переписки с Плинием Младшим, Траян) старались противодействовать дроблению боевых соединений, но в целом тенденция была ко все большему отвлечению солдат от непосредственных военных задач, и уже в войнах II века редко участвуют полные легионы.

Рассредоточению легионов способствовало и изменение общей римской стратегии, приобретшее необратимый характер со времен Адриана. На место воспевавшейся поэтами Августова века imperium sine fine («безграничной империи») приходит концепция защиты имеющихся границ "Империи. Соответственно этому меняется и диспозиция войск. Если в I в. войска концентрировались в лагерях, откуда были готовы выступить для крупных действий против варварских племен, то Адриан возводит вдоль границ оборонительные линии, т.н. лимесы (limites, отсюда наше «лимит»), наиболее известным из которых является Адрианов Вал в Британии, и по крайней мере вспомогательные войска рассредотачиваются по фортам вдоль линий.

В настоящее время приобрела популярность[97] теория, согласно которой лимесы не имели и даже не могли иметь военного значения (так как не могли бы воспрепятствовать крупному вторжению), а предназначались исключительно для контроля за перемещениями через границу. Представляется, что для столь радикальных выводов нет серьезных оснований — система фортов была эффективна против варварских дружин в несколько сот бойцов еще в IV в., а буйные набеги угрожали римским границам не так уж часто. Характерно, что лимесы возводились не на парфянской границе, со стороны которой можно было бы ждать значительной армии, а там, где Рим имел дело с разрозненными племенами — в Аравии, Мавретании, Британии, на Рейне и Дунае. Однако, безусловно, способность армии к крупномасштабным действиям Адрианова диспозиция снижала.

Римский флот эпохи Принципата не участвовал в крупных боевых действиях. После завоевания Египта Средиземное море превратилось в «римское озеро» и между битвой при Акции и столкновением Лициния и Константина в 324 г. больших сражений не было. Однако, в отличие от времени после Пунических войн, флот не был распущен, а остался для нужд охраны судоходства от возрождения пиратства (от Августа до Септимия Севера нет ни упоминания пиратов в исторических источников, ни рассмотрения соответствующих положений законов юристами), доставки сообщений и переправки войск. В отличие от армии флот базировался главным образом в Италии — два основных флота империи располагались в Мизене (classis Misenensis) на Тирренском море и в Равенне (classis Ravennas) на Адриатике. Август создал из захваченных у Антония кораблей еще один флот в Форуме Юлия (ныне Фрежюс) в Галлии, но с гниением этих кораблей он был ликвидирован. Главной базой стал Мизен, в пользу которого говорили близость к Риму, малая использованность этой гавани торговыми судами и ее расположение на основном пути доставки зерна в столицу. Зона действий Равеннского флота в основном ограничивалась Адриатикой. Помимо этого существовали провинциальные морские и речные флоты — мавританский флот, александрийский флот (который при Траяне, пройдя Нильским каналом, вышел в Индийский океан), сирийский флот в Селевкии, понтийский флот в Трапезуйте, мезийский и паннонский флоты на Дунае, германский флот на Рейне, британский флот в Гезориаке (Булонь). Численность флота нам неясна — мы знаем названия примерно 80 кораблей Равеннского и Мизенского флотов, но не все упоминания относятся к одному времени. Исходя из того, что из каждого флота Нерон смог набрать по легиону, предполагают численность каждого из флотов не менее чем в 50 крупных кораблей. Основными кораблями были триеры и, в меньшей степени, тетреры и пентеры (лат. аналоги названий — триремы, квадриремы и квинкверемы).

Во главе основных флотов стояли всаднические префекты (одним из префектов Мизенского флота был автор «Естественной истории» Плиний Старший) с жалованием в 200 000 сестерциев. Обозначения более низких морских должностей были греческими, что показывает влияние эллинистических флотов. Судя по единственной, дошедшей до нас надписи с полной морской карьерой (CIL, XI, 86), командир корабля назывался, как и в Греции, триерархом, командир эскадры — навархом, а профессиональный помощник командующего — первым навархом (navarchus princeps). Рядовой состав флота набирался из провинциалов и вольноотпущенников и организовывался по военному образцу — команда каждого корабля представляла собой центурию.

Внутренние проблемы римской армии впервые ярко проявились в правление знаменитого Марка Аврелия (161 — 180) под бременем многочисленных трудностей. Большую часть этого период Рим вел тяжелую войну с племенами маркоманнов и квадов на верхнем Дунае, и с этим совпали чума, война с Парфией и первая более чем за сто лет попытка узурпации. Для решения военных проблем Риму пришлось концентрировать на угрожаемых направлениях на длительный срок силы, превышающие обычный гарнизон провинций под началом более или менее постоянных командующих. Это показало, во-первых, невозможность переброски целых легионов, вовлеченных в сеть административных обязательств в районе дислокации, и необходимость создания сборных отрядов из выделенных из состава разных легионов частей, а во-вторых, нужду в дальнейшей профессионализации высшего командного состава. Многие полководцы Марка Аврелия (например, Гельвий Пертинакс, в 193 г. ставший императором) отнюдь не блистали знатным происхождением.