Но, как все мы знаем, это событие не стало концом еврейской истории. Пребывая в «Вавилонском пленении», иудеи достигли процветания, причем не только материального. Проведенная в указанный период работа над священными книгами позволила реформировать культ Яхве, превратив его в однозначно монотеистическую религию, не привязанную к определенному месту и не ограничивающую возможность почитания Единого Бога разрушенным Храмом Соломона в Иерусалиме. Именно на основе этой, укрепившейся в изгнании реформированной религии евреев смогли в будущем возникнуть христианство и ислам, два наиболее влиятельных религиозных направления нашего времени. Да и сама она по сей день сохраняет приверженцев во всем мире, и особенно в современном государстве Израиль

Но доведись Иудейскому царству рухнуть в 701 году, как в 722-м, всего на 21 год раньше, рухнуло Израильское царство, скорее всего, дело обернулось бы совсем иначе. Жители, выведенные ассирийцами из Израиля, вскоре утратили бы свою этническую и религиозную самобытность. Разделяя диктовавшиеся здравым смыслом представления об ограниченности божественной силы[5], они отреклись бы от почитания не сумевшего защитить их Яхве и вошли бы в библейскую историю под именем «десяти отпавших колен». Если бы в 701 году до н. э. ассирийцы смогли захватить Иерусалим, как прежде захватили Самарию, и поступили бы с населением так же, то народ Иудеи, по всей вероятности, разделил бы судьбу народа Израиля. В этом случае, иудаизм исчез бы с лица земли, сделав невозможным возникновение дочерних религий — христианства и ислама. Ну а без них наш мир был бы совсем иным, таким, каким мы просто не можем его себе представить.

Впрочем, мы точно так же не можем представить себе, что в действительности произошло в те давние дни под стенами Иерусалима. Надпись на стене дворца в Ниневии, восхваляющая блистательные победы Синнахериба, являет собой не объективное историческое свидетельство, а образец имперской пропаганды. Что же касается трех библейских повествований, рассказывающих о том, как ассирийцам пришлось отступить от священного города, то все они основаны на допущении прямого вмешательства Всевышнего в земные дела — концепции, которую в наше время готовы принять лишь немногие историки.

Но сколь бы ни были неточны, какие бы преувеличения не содержали в себе библейские тексты, сами по себе они имели немалое значение, ибо именно на их основе у следующих поколений евреев сформировалось представление о том, что же случилось в тот грозный год. Представление, позволявшее уверовать во всемогущество Бога Моисея и Давида, ибо Бог этот смог защитить своих почитателей от сильнейшего из земных владык. Этот эпизод, преподнесенный в интерпретации Иерусалимских религиозных ортодоксов, как никакой другой способствовал укреплению доверия к монотеизму, а эмфатический, бескомпромиссный монотеизм явился фактором, позволившим еврейской религии сохраниться и упрочить свои позиции на фоне порожденных ассирийскими завоеваниями космополитических тенденций. По мере того как ход событий в различных регионах древнего Ближнего Востока все больше зависел от того, что удавалось (или, напротив, не удавалось) правителям отдаленных областей, враждующим армиям и прочим группам чужаков, местные божества внушали все меньшее почтение. Лишь вера в Единого, общего для всех Бога давала происходящим социальным процессам удовлетворительное объяснение.

Это стало залогом процветания еврейского монотеизма, оказавшегося способным расширить свое влияние и особенно через дочерние мировые религии сохранить его вплоть до нашего времени.

Культ, строго привязанный к единственному священному месту, уже не отвечал потребностям эпохи, и отказ от местной, племенной традиции в пользу чужеземных богов, чье могущество подтверждалось военными успехами их поклонников, представлялся выбором естественным, хотя и малодушным. Но, как это ни удивительно, жителям маленького, слабого, зависимого царства Иуды достало безрассудства поверить, что их Бог Яхве есть Бог Единый и Единственно Истинный, властвующий надо всей землей, так что все происходящее согласуется с Его волей. В глазах верующих отступление ассирийцев от стен Иерусалима в 701 г. явилось более чем убедительным подтверждением универсального могущества их Бога, нежели могло быть какое-либо иное. Таким образом, по своим последствиям неудавшаяся осада Иерусалима занимает место среди важнейших неосуществленных возможностей, известия о которых сохранились в письменной истории

В Библии рассказ об этом событии повторяется трижды (Вторая книга Царств 18—19, Вторая книга Паралипоменон 32 и Книга Исайи 36 — 37), причем во всех трех версиях не только согласуются наиболее существенные факты, но в некоторых случаях используются одни и те же слова и даже фразы. Позвольте процитировать Исайю по версии царя Иакова.

Таким образом, в соответствии с Библией, Бог спас свой народ, и покарал нечестивых ассирийцев, наслав на них мор. Чудесное избавление подтвердило правоту царя Иезекии и пророка Исайи, полагавшихся на мощь и заступничество Всевышнего, и, более того, оно показало, что еврейский Бог превосходит могуществом сильнейшего из земных царей. Кто после этого мог усомниться в том, что вещающие о всемогуществе своего Бога иудейские священники и пророки говорят правду?

Однако, как свидетельствует библейское повествование о Манассии, сыне и преемнике Иезекии, восседавшем на троне с 686 по 642 г., сомневающиеся все же оставались. На протяжении всего своего правления царь Манассия платил дань Ассирии, а в отношении чужих богов считал благоразумным проявлять терпимость, ибо установил «...резного идола, которого сделал, в доме Божием», и дозволял иные формы языческого культа, что было «неугодно в очах Господа» (Вторая книга Паралипоменон, 33:2,7)

Более того, те из нас, кто не склонен верить в чудеса, в состоянии усмотреть в библейском рассказе о подготовке Иезекии к отражению вражеского нашествия ясные намеки на то, что эпидемия в стане осаждавших совсем не обязательно явилась результатом вмешательства сверхъестественных сил. Кроме того, Синнахериб мог снять осаду хорошо укрепленного города по причинам, никак не связанным с уроном, нанесенным его войску эпидемией. Заметим, что цифру в 185 000 умерших следует признать несомненным преувеличением. Подобная численность просто невероятна для любой армии древности, не говоря уже о действовавшей в бесплодных окрестностях Иерусалима.[6]