По пыльной улице деревни Вязовки пронеслись пятеро всадников. Впереди на красивом рыжем коне скакал человек в военной гимнастерке.

Деревенские ребята сразу узнали его:

— Чапай… Чапай приехал!

V двора с высокими тесовыми воротами всадники остановились.

Из ворот выбежал мальчик лет семи.

— Батя, — закричал он, — а у нас ярмарка!

— Видал, сынок, — ответил Чапаев и соскочи с седла наземь.

Был он невысокого роста, но ладный, статный. Зеленая гимнастерка, перетянутая кожаными ремнями, сидела на нем ловко. У пояса с правой стороны висел револьвер, а с левой — шашка, богато украшенная серебром.

Он тронул рукой свои усы и оглядел деревенскую площадь синими ясными глазами.

На площади стояли возы с сеном. Девчата в ярких праздничных кофтах гуляли, взявшись за руки. Приезжий горшечник громко расхваливал свой товар. Гармошка играла веселую плясовую песню.

— Ну что ж, пойдем в избу, Бубенец, — сказал Чапаев.

Потом обернулся к самому молодому из всадников и велел:

— Петька, коней во дворе поставишь.

Четверо приезжих вошли в избу, а пятый взял лошадей под уздцы и провел их во двор.

Войдя в избу, Чапаев взял со стола кринку, налил в стакан молока и быстро выпил. Потом пододвинул кринку своим спутникам.

Ребятишки жались к столу и рассматривали гостей.

На пороге показался плечистый старик с кудрявой бородой.

— Здорово, Василий! — сказал он. — Все воюешь?

Чапаев усмехнулся и ответил:

— Воюю!

Старик подал каждому из приехавших руку и сел на лавку.

— Я на ярмарке был, когда ты по деревне… пропылил. Я тебя издалека, сынок, признал.

— Ну, как нынче ярмарка, удалась? — спросил старика один из приезжих, которого звали Бубенцом.

— Да как сказать… Знакомых никого не встретил. Всё больше какие-то чужие, дальние.

Бубенец нахмурился.

— Зачем дальним в Вязовку ехать?

Он повернулся к Чапаеву и проговорил:

— Василий Иванович, в уезде неспокойно. Не понаехали б непрошенные гости — беляки. Напрасно мы от отряда так далеко отбились.

Чапаев спокойно ответил:

— Неужто мне и ребятишек своих нельзя повидать? Вот погостим до утра, а там и в поход.

Он подошел к окну и стал глядеть на улицу.

По улице медленно двигались большие возы с сеном. Один воз остановился недалеко от ворот.

— Иди-ка сюда, Бубенец, — позвал Чапаев. — Сено на возах мне что-то не нравится.

Бубенец посмотрел в окно и сейчас же схватился за револьвер.

Чапаев тоже вынул револьвер и проверил шашку — легко ли вынимается из ножен.

На улице из-за воза с сеном торчали дула винтовок, выглядывали незнакомые злобные лица.

Чапаев крикнул ребятишкам:

— Ложись на пол!

Он схватил младшего сынишку и сам уложил его подальше от окна. Двое других, постарше, легли рядом.

Чапаев быстро повернулся к Бубенцу.

— Ну, если это за моей головой приехали… — начал он, но не успел докончить: с улицы вдруг послышались выстрелы.

В соседней комнате со звоном посыпались на пол стекла.

— А где Петька? — крикнул Чапаев.

Но Петька и два других бойца уже стояли у порога избы с наганами наготове.

— Василий Иванович, — проговорил Петька быстро, — коней я не расседлывал. Нам бы только к коням пробиться.

— Пробьемся!

Петр Исаев, которого все дружески звали Петькой, был парень лет двадцати двух. Он состоял при Чапаеве для поручений, всюду ездил с ним и видая немало сражений.

Снова загремели выстрелы, потом на минуту затихли, и чей-то сиплый голос заорал:

— Выходи-и! Выходи-и. Чапай!..

Теперь все пятеро приезжих, во главе с Чапаевым и Бубенцом, стояли у открытых окоп и дверей с револьверами в руках.

Как только в ворота просунулась чья-то рыжеусая голова, из окошек избы вылетела целая стая пуль. Голова исчезла.

— Во двор! — скомандовал Чапаев.

Чапаевцы выскочили во двор, легли у избы и стали отстреливаться.

Во дворе оказался и отец Чапаева.

— Становись к воротам, — сказал ему Василий Иванович: — когда нужно будет, откроешь их по команде.

Нападавшие не подходили теперь близко к воротам. Они кричали издали:

— Выходи-и! Выходи-и живей!..

Потом они столпились у возов с сеном и стали обсуждать, как бы зажечь со всех сторон избу и выкурить оттуда чапаевцев.

В это время Чапаев, согнувшись, подбежал к своему коню и вскочил в седло. За ним бросились к лошадям остальные.

— Открывай ворота! — негромко скомандовал Чапаев и выхватил шашку из ножен; в левой руке он держал револьвер.

Ворота распахнулись. Пятеро конных вылетели на улицу и врезались в толпу врагов. Те не ждали такого нападения.

Раздались выстрелы, в воздухе сверкнули шашки, послышались крики и стоны раненых.

Белогвардейцы попятились назад, стараясь укрыться за возы с сеном.

В это время к Чапаеву подскакал офицер на белой лошади. Он уже занес шашку над головой Чапаева, но тот ловко увернулся, поднял коня на дыбы и выстрелил из револьвера.

Офицер повалился на бок, ухватился было за гриву лошади, но не удержался и пополз с седла на землю.

Под Петькой убили коня. Конь, тяжело рухнув, придавил ему ногу.

Чапаев увидел это.

Он соскочил с коня, подбежал к Петьке и помог ему освободить ногу. Потом кинулся на выручку к Бубенцу. И пора было: Бубенца окружили враги. Он уже расстрелял все пули и теперь еле отбивался шашкой. Кровь тоненькой струйкой бежала по его лбу.

Чапаев рубил направо и налево, а позади него Петька стрелял в белых из нагана.

Враги не выдержали натиска и бежали.

Пять всадников долго преследовали их, потом вернулись назад. Петька первый подбежал к возам и сунул в сено свою шашку. Шашка наткнулась на что-то твердое и глухо звякнула. Бойцы раскидали сено и нашли под ним пулемет.

По степной дороге мчался красный автомобиль.

В нем сидели двое: шофер и Чапаев.

Чапаев, перегнувшись за борт машины, зорко вглядывался в даль. Позади него стоял пулемет, дулом назад.

Кругом лежала ровная, выгоревшая от солнца степь. Далеко впереди виднелась колокольня.

Шофер повел машину быстрей.

— Ну, — сказал Чапаев, — скоро будем пить чай.

Шофер поднял голову.

— Чайку не плохо бы теперь, товарищ Чапаев! — проговорил он весело.

Скоро показались и крестьянские избы.

Еще минута — и машина понеслась по деревенской улице.

Мелькнули зеленые огороды, покосившиеся плетни, желтые подсолнухи у чьего-то крыльца… Деревенская пыль поднималась клубами за пролетевшим автомобилем.

На площади, недалеко от церкви, шофер остановил машину.

Чапаев встал.

— Смотри, мальчишек к моей пушке не подпускай, — кивнул он на пулемет.