Другие западные страны Анатолии вызывают еще больше споров. Страну Лукка часто отождествляют с Линией, однако они, по всей вероятности, располагались на северо-западе, скорее всего вдоль южного побережья Мраморного моря. Каркису и Масу тоже вряд ли можно отождествлять с появившимися гораздо позднее Карией и Мизией: должно быть, они находились к востоку от страны Лукка, где-то поблизости или же на берегу Измитского залива.

Остаются Миллаванда и Аххиява, и тут возникает самый спорный вопрос. Еще в 1924 г. Э. Форрер предположил, что аххиявцы, упомянутые в хеттских текстах, в действительности были ахейцами Гомера, а следовательно, микенскими греками. Однако мнения ученых резко разделились: одни поддерживали эту теорию, другие отвергали.

Ученые прогреческого направления утверждают, что хетты и микенцы не могли не вступить в контакт в бассейне Эгейского моря и в Восточном Средиземноморье и что контакт этот имел место, а потому сходство между названиями «ахейцы» и «аххиявцы» отнюдь не случайно.

«Антимикенцы», со своей стороны, заявляют: археологических свидетельств о подобном контакте слишком мало, тексты не содержат никаких данных о том, что Аххиява находилась за пределами Анатолии, и, кроме того, с точки зрения филологии отождествить названия «ахейцы» и «аххиявцы» невозможно.

В конфликте такого рода необходимо занимать четкую позицию, и автор сразу заявляет, что он целиком на стороне «антимикенцев». Эта позиция основана на более широком знакомстве с географией Анатолии. Аххиява и прибрежный город Миллаванда, находившийся под влиянием Аххиявы, были тесно связаны с такими государствами, как Лукка и «страна реки Сеха», которые (по мнению автора) располагались в северозападной части Анатолии. Микенская же теория в основном опирается на отождествление Миллаванды с Милетом, где находилось известное микенское поселение. Но как ни привлекательно на первый взгляд такое отождествление, оно приводит к значительным затруднениям при локализации других государств Западной Анатолии и потому не может быть принято. Следует также отметить, что позиция противников этой промикенской теории опирается на неопровержимые данные и совсем недавно получила убедительную поддержку в трудах проф. Д. Л. Пейджа и других авторов. Приводимая ниже историческая реконструкция исходит из предположения, что Аххиява находилась в северо-западной части Анатолии и, вполне возможно, включала европейское побережье Мраморного моря. Несогласные с этим могут создавать свою собственную историческую карту и соответственно по-своему интерпретировать события. Однако автор, отстаивая свою точку зрения, утверждает, что только география при описанном выше расположении государств и исторические события Анатолии соответствуют общему плану экономических нужд и усилия отдельных государств имеют рациональные и оправданные цели, а не являются следствием капризов отдельных правителей.

Теперь наконец, пожалуй, можно вернуться к Хаттусили и его кампании против Арцавы. Цель этого похода нам неизвестна. Возможно, Хаттусили был атакован с тыла, когда его внимание занимали боевые действия на юго-востоке, а возможно, эта экспедиция была связана с походом, приписываемым более поздним текстом Лабарне, когда были завоеваны и Арцава и Вилуса. Какое же значение имела Вилуса? Достаточно взглянуть на карту, и станет сразу видно, что Вилуса лежала на одном из древнейших торговых путей из страны хеттов в Северо-Западную Анатолию и далее через проливы в Европу. Не так давно было высказано предположение, что это был также основной «путь олова», ведший тогда к богатым рудникам Богемии. Центральная Европа, безусловно, имела торговые связи, распространявшиеся вплоть до Сирии уже в начале II тысячелетия до н. э., а к концу его этим торговым путем пользовались и микенцы, о чем свидетельствуют находки предметов со спиральным орнаментом. Однако такие изделия, возможно, изготовлялись и в самой Северо-Западной Анатолии. Во всяком случае, при раскопках вдоль этого пути до сих пор не обнаружено ни керамики, ни каких-либо других предметов, которые бы имели несомненно микенское происхождение. Западная Анатолия не намного богаче оловом, чем Центральная, и, по-видимому, Богемия была важнейшим источником олова для царей Арцавы. Поэтому закономерно предположить, что завоевание Арцавы и установление союза с Вилусой, длившегося несколько столетий, преследовали ту же цель, что ставил перед собой и Хаттусили, когда напал на Алалах и на юго-восточный торговый путь. В обоих случаях целью походов было олово.

Хурритское контрнаступление вскоре заставило Хаттусили отойти назад, на восток. Почти вся страна Хатти, за исключением столицы, была захвачена, однако год-два спустя хеттский царь оттеснил их за перевалы Тавра и продвинулся до Евфрата. По-видимому, примерно в это же время была отвоевана древняя столица Куссар, имеются сведения об успехах хеттов на северо-восточных границах. И в этом районе основной целью правителей была дорога к важным металло-рудным источникам.

Несмотря на все эти успехи, Хаттусили не смог победить своего главного противника — Халеб. И, по-видимому, был смертельно ранен во время одной из этих кампаний.

После его смерти лавры победителя и завоевателя Северной Сирии достались его внуку и преемнику Мурсили. Последнему пришла в голову мысль, что там, где силой ничего не достигнешь, может принести успех дипломатия, и он решил перекрыть важнейший торговый путь, надеясь извлечь из этого немалую выгоду. Халеб, лежавший на северном конце этого пути, был еще слишком силен и не поддавался давлению хеттов. Вавилон, расположенный на противоположном конце этого пути, был слаб, но являлся союзником Халеба. Однако в среднем течении Евфрата исчезло государство Мари, и на его месте возникло новое сильное царство — Хана. Оно в отличие от Вавилона и Халеба не было в зависимости от аморитов, но вскоре попало под влияние касситов, чужеземного народа с Иранского нагорья. Естественный шаг в сложившейся ситуации — вступить в союз с Ханой, чтобы изолировать Халеб, подорвать его торговлю и благосостояние; вполне возможно, что такой шаг был сделан. Свидетельств о том, что произошло в действительности, довольно мало, однако известно, что около 1595 г. до н. э. Мурсили захватил и разрушил Халеб.

Таким образом, юго-восточный торговый путь попал под контроль хеттов — во всяком случае, до среднего течения Евфрата. Мурсили добился своей цели, но союзника, царство Хану, это не удовлетворило, и Мурсили, убежденный, что впереди его ждут еще более славные завоевания, устремился вниз по долине Евфрата и ворвался в Вавилон. Династия Хаммурапи сдалась на милость победителя, и хетты впервые вышли на международную арену.

Впрочем, захват Вавилона был не более чем кратковременным налетом. Хеттскому царю вовсе не нужен был контроль над торговым путем на всем его протяжении, и, оставив часть вавилонских сокровищ своим союзникам в Хане, Мурсили вернулся на родину. К этому его еще вынудили непрекращающееся давление хурритов, которое не позволило бы ему удержать пусть завоеванную, но слишком уж отдаленную страну, и дворцовые интриги в Хаттусе. Вскоре Мурсили был убит своим шурином, и после его смерти хетты постепенно теряют все свои завоевания.

При преемнике Мурсили хурриты снова двинулись через Северную Сирию. Теперь их предводителями были цари индоарийского происхождения. Они ворвались в Киликию.

Племена с северных холмов захватили священный город Нерик и снесли укрепления самой хеттской столицы Хаттусы. Арцава обрела прежнюю независимость. Ко времени восшествия на престол Телепину (около 1500 г. до н. э.) царство хеттов снова занимало только Центральную Анатолию. Но Телепину сумел укрепить свои позиции и двинулся на Северную Сирию. Он одержал ряд побед в районе гор Антитавра и заключил союз с правителем Киццуватны, нового государства, основанного в Киликии царями хурритов, или индоарийской династии.

Вместе с Телепину приходит к концу период, известный как Древнее царство. Успехи его были эфемерны, однако политика его царей указала направление, которому в основном следовали все монархи поздней, еще более крупной хеттской империи (1450–1200 гг. до н. э.). Изучение истории этой империи недавно осложнилось тем, что ряд документов, ранее отнесенных к царствованию Тудхалии IV, правившего в конце этого периода, теперь, и, по-видимому, с достаточным основанием, следует относить к правлению более раннего Тудхалии, возможно, даже первого монарха с этим именем, который царствовал в первые годы империи.