Что ни говори, тараканы — это не желанные гости, а нахальные вселенцы-квартиранты, портящие и загрязняющие хлеб, овощи, мясо, сахар и другие продукты питания. К тому же они являются потенциальными переносчиками заразных болезней, а их неприятные пахучие выделения у некоторых людей вызывают аллергические заболевания, например, насморк, крапивницу.

Во всем мире человек ведет беспощадную борьбу против тараканов, но проблему их окончательной ликвидации до сих пор еще не удавалось решить ни в одной стране. Их истребляют чем угодно — холодом, кипятком, бытовыми ядохимикатами, но через некоторое время тараканы вновь появляются в тех же местах. Часто мы сами, забывая о том, что у всякого таракана есть своя щелка, способствуем умножению населения тараканов, создавая бесчисленные щели — строительные дефекты, прокладывая столбовые дороги для их быстрого передвижения и распространения — вентиляционные, водопроводные, электропроводные, тепловые коммуникации, сооружая и для них, и для крыс несовершенные мусорокамеры и мусоропроводы. Вот почему они заселяют не только скромные сельские дома, но и многоэтажные жилые здания, атомные электрические станции, вычислительные центры, космодромы, даже секретные военные ведомства. Так, однажды в Пентагоне объявили войну не Вьетнаму, не Гренаде, а в своем собственном здании — тараканам. Война шла не на жизнь, а на смерть в течение 20 лет с применением новейших ядохимикатов и затратой 27 миллионов долларов ежегодно. Оборона тараканов в пятиугольном бастионе американского военного ведомства оказалась непробиваемой, в результате чего Министерство обороны с 1973 года прекратило выделять деньги на борьбу с тараканами. Они там и до сих пор усами шевелят.

Япония — электронно-вычислительное чудо современного делового мира — вынуждена спасать себя от тараканов. Так, управление японских скоростных железнодорожных линий пытается выжить усатых лазутчиков из электронных компьютеров, управляющих движением. Шутка сказать, тараканы вызывают срывы в электронной памяти машин. Перерывы в работе этих устройств создают серьезную угрозу для безопасности движения пассажирских поездов, мчащихся со скоростью 200 километров в час.

Даже когда появится возможность стереть с лица Земли насекомых, человек все равно оставит какое-то количество стерильно чистых рыжих, черных и прочих тараканов-квартирантов и построит для них особые помещения — инсектарии. Кто знает, вдруг в грядущем будущем выяснится, что тараканы могут пригодиться не только как лабораторные животные, но и окажут человеку еще какую-нибудь услугу. Ведь применялись же черные тараканы — кое-где используются и теперь — в народной медицине как мочегонное средство при водянке. Раньше тараканы находили применение и в научной медицине. По предложению известного русского врача, профессора С. П. Боткина, его ученик доктор Т. И. Богомолов в 1876 году успешно занимался изучением влияния порошков и настоек из сухих тараканов на организм больных различными формами водянок. Препараты из черных тараканов оказались ценным мочегонным лекарством.

Почему же в современной медицине не применяют лекарства из тараканов? Конечно, сырье и теперь под рукой, возьми и заготовь. Помеха тому — наша брезгливость и стереотип мышления. Но все-таки даже в наши дни, когда для лечения больных легче и эстетичнее применять химические препараты, хотя и крайне редко, врачи прибегают к «помощи» тараканов при лечении тяжелых почечных заболеваний, именно в том случае, когда другие «культурные» лекарства противопоказаны как вызывающие аллергию.

Предсказатели, пророки, богомолы — так называют насекомых отряда Мантодеа, характерная поза которых — приподнятые передние конечности — напоминает застывшего в молитве с воздетыми к небу руками человека. В странах Азии и Африки, где различные виды богомолов обычны и многочисленны, им приписывают способность помочь человеку в беде, вывести его на путь, свободный от невзгод: стоит лишь пойти туда, куда направлены «праведные длани» насекомого. Всего же на земном шаре обитает не менее 2000 подобных видов творений природы, из них в СССР — более 20 видов.

На самом деле богомолы застывают неподвижно не в молитвенном экстазе, а подкарауливают добычу из засады, затаившись с приподнятыми передними хватательными ногами. Ведь они — дневные хищники-засадники. Трагический конец ждет любое насекомое, которое приблизится к богомолу: молниеносный разящий удар — и жертва бьется в тисках, она зажата между бедром и голенью, захват которых подобен пружинному смыканию зазубренного лезвия складного ножа. А бедро и голень богомола по рабочему краю покрыты шипами и образуют такой цепкий хватательный аппарат, что вырваться из него практически невозможно. Эти передние ноги настолько своеобразны, что уже только по ним всех богомолов легко отличить от других насекомых. Но не одними насекомыми бывают сыты богомолы. Среди них есть такие, которые для удовлетворения своих гастрономических потребностей охотятся на лягушек, ящериц, мелких змей, небольших птиц и мышей.

Все богомолы теплолюбивы, преобладающее большинство их обитает в тропиках и субтропиках всех частей света, а в нашей стране — в южных районах. Чтобы иметь более подробное представление о них, познакомимся поближе с одним — эмпузой полосатой — жительницей Южной Европы, известной в СССР в Южном Крыму.

«Заостренная физиономия эмпузы выглядит не просто хитрой: она пригодилась бы Мефистофелю. На конической голове торчат, словно кинжалы, расходящиеся рожки. Суставы ее длинных ножек снабжены пластинчатыми придатками, словно налокотниками рыцарей древних времен. Дугой приподнимается ее изрезанное по краям фестонами плоское брюшко. Увидевший ее впервые вздрогнет от удивления». Так образно охарактеризовал облик этого насекомого знаменитый французский энтомолог, основоположник учения о поведении насекомых Ж. А. Фабр.

Голова эмпузы с сильно выпученными глазами чрезвычайно подвижно соединена с удлиненным телом, будто при помощи хорошо смазанного шарнира, и находится в движении, словно антенна радара. Из трех частей груди передняя — наибольшая. Именно она несет передние ноги, которые породили в народе не одну легенду.

В тихий теплый летний день, когда на лугу мириадами резвятся разноликие насекомые, полосатая эмпуза устраивается на крепкой высокой травинке, принимает свою характерную позу и словно исчезает: ее окраска сливается с зеленым фоном растений. Так, затаившись, застыв неподвижно с приподнятыми хватательными капканами, она, как и другие богомолы, может сидеть не часами, а целыми сутками, подкарауливая добычу. Заметив, что недалеко от нее устроился толстый, жирный кузнечик, эмпуза в буквальном смысле слова пускает слюну, но не спешит, действует осторожно. Словно на цыпочках, несуетливо, бесшумно приближается к добыче, прицеливается и выбрасывает передние ноги — кузнечик тотчас пойман, дергается в тисках, он уже обречен. Вся активная фаза охоты происходит мгновенно (за 0,5–0,8 секунды) и совершенно неуловима для глаз.

Эмпуза — настоящая обжора: когда голодна, за один присест может проглотить жертву, превышающую даже массу ее собственного тела. Непомерное количество пищи перерабатывается секретом огромных слюнных желез и разными пищеварительными соками объемистого желудка. Самцам чревоугодие менее свойственно, чем самкам, а личинки обоих полов одинаково прожорливы. И лишь когда малыши превращаются во взрослых, аппетит у самцов резко снижается, а у самок, наоборот, усиливается.

Появившиеся на свет миниатюрные личинки эмпузы на первых порах трусливы, испытывают панический страх, если случайно столкнутся с хилыми тонконогими мелкими тлями. Личинки отбиваются от них передними ногами, и некоторые тли оказываются наколотыми на шипы хватательных приспособлений. Попробовав, что тли вполне съедобны, личинки начинают самостоятельно охотиться. Темпы их роста просто удивительны: после вылупления из яйца до взрослого насекомого масса тела увеличивается в 25 000 раз. Примерно такой образ жизни ведут и другие богомолы. Многим из них свойственно самопожирание: во время спаривания самка начинает пожирать самца, а он, даже оставшись без головы и части груди, продолжает выполнять свою функцию продолжателя рода. Предполагают, что такое поведение самок объясняется быстрым развитием яиц и, как результат, — истощением белковых запасов в организме. При этом погибший при исполнении своих обязанностей самец оказывается не напрасной жертвой: пополнив недостаток в белке, оплодотворенная самка оставляет сотни, а иногда и тысячи потомков. Так за счет потери незначительного числа мужских особей обеспечивается сохранение всего вида.