- Люди твоего сословия не часто балуют нас таким вниманием.

   - При чём здесь сословие? Вы красивы, - произнёс Глеб, чувствуя, что краснеет.

   - Какой стеснительный. - Заинтересованно произнесла она.

   - К чему эти разговоры, - вспылил Глеб, вскакивая с места, стараясь уйти от этой темы. Он чувствовал себя глупцом, перед этой женщиной. Как всегда, когда был рядом с девушками. Ничего не изменилось. Уверенности в себе у него не прибавилось.

   Эдите не понравился этот разговор. Она подошла к Глебу и взяла его за руку. Молодой человек посмотрел на девочку, немного успокаиваясь. Она снова хотела помочь ему, старалась защитить от своей матери.

   - Мама...

   - Да, знаю, он хороший. Что с твоим слугой? - спросила она, сменив тему.

   - Он ранен в ногу стрелой. Рана загноилась, у него жар.

   - Эдита сказала, что ты разбираешься в медицине. - Спросила она, с интересом разглядывая молодого человека.

   Что? Это я-то разбираюсь? Да я вообще ничего не понимаю. Если она считает, что я что-то в этом смыслю, то, как они вообще лечат людей? Пожалуй, в двенадцатом веке я смог бы стать доктором. Какой ужас. Бедные пациенты.

   - Немного, - не зная, зачем ответил Глеб. Может быть, потому, что в её словах он почувствовал уважение к себе. Не хотелось его потерять.

   - Странно. И откуда у тебя такие навыки?

   Теперь понятно, откуда у девочки привычка обращаться к рыцарям на ты. И что я ей должен ответить? Что смотрел фильмы по телеку? Вряд ли она бы поняла, о чём я.

   - Какая разница? Вы можете, помочь моему пажу или нет? - Спросил Глеб, снова уходя от её вопроса.

   - Может и могу. Давно мальчик получил ранение?

   - Вчера.

   - Это хорошо. Времени прошло немного. - Она снова подошла к полке и взяла два пузырёчка. - Вот. Этот для снятия жара, а этим надо смазать рану. Смазывай три раза в день. И не подпускай к нему местных врачевателей. Изведут парня.

   Глеб взял из её рук лекарства. Надо же. Как в аптеке.

   - Вы что колдунья? - Ляпнул молодой человек, не подумав.

   Глаза женщины угрожающе сузились. Руки упёрлись в бока. Глеб отступил на шаг. Какой же он дурак. Пора бы уже научиться следить за своим языком. Здесь, пожалуй, его могут и отрезать.

   - Глупец! Веришь в колдовство?

   - Нет. Я так. - Пошёл на попятную Глеб. - Не хотел вас обидеть.

   Он, конечно же, не верил в колдовство. Всё же житель двадцать первого века. А она, похоже, обиделась. Наверное, не первый раз ей бросают в лицо подобное обвинение.

   - Я знаю толк в травах. Это не колдовство. Это наследие нашей семьи. Моя мать знала, её мать. Много поколений нашего рода впитывали в себя это искусство. Здесь нет ничего магического.

   - Я знаю. Ещё раз прошу прощения.

   - Забудем, - махнула рукой женщина. - Вижу, что знаешь. Многие верят в магию. Ты не такой. Потому Эдита и привела тебя. А теперь идите. Она отведёт тебя в замок. Мальчику нужна помощь. И о своей ране не забывай.

   - Благодарю вас, - произнёс Глеб. Наверное, я должен заплатить. Он потянулся рукой к мешочку с монетами, висевшему на поясе. - Сколько я вам должен?

   Она явно не оценила его благих намерений. Что за люди. Никогда не поймёшь, что им нужно.

   - Денег не возьму, - произнесла она не совсем вежливо.

   Ну, надо же. Неужели в двенадцатом веке медицина бесплатная? А в наше время лечиться может только тот, у кого толстый кошелёк, хотя медицина и считается бесплатной. Глеб никогда не забудет, какие огромные счета приходили отцу за лечение матери. А как же те, у кого не было денег? До них никому не было дела. Хотя и деньги отца не могли спасти маму.

   - Тогда, как мне отплатить за вашу доброту? - Спросил Глеб, не желая оставаться в долгу.

   - Разве добро должно оплачиваться? - Насмешливо спросила она. - Добро на то и есть добро, чтобы идти от чистого сердца. Иди с богом. Пусть благодарностью мне будет здоровье твоего пажа.

   - Благодарю, - поклонился Глеб странной женщине. Он задумался над её словами. Неужели такие люди бывают? Неужели люди могут делать что-то для других людей просто так, ничего не ожидая взамен? Он собрался уйти, но, подойдя к двери, и двигаемый наилучшими побуждениями остановился. Он чувствовал, что не может уйти вот так.

   - Меня зовут Уильям Лонгспи, - произнёс он, повернувшись. - Если вам когда-нибудь понадобиться моя помощь, вы всегда можете на меня рассчитывать. - Напыщенно произнёс он, сразу же почувствовав себя лучше. Он теперь не казался себе жалким, никчёмным, наоборот, он возвысился в своих собственных глазах, обрадованный своим благородством.

   Но незнакомка снова спустила его с небес на грешную землю.

   - Не надо давать таких громких обещаний. Не говори о том, чего не знаешь. Каждое данное тобой обещание, если ты человек слова, делает тебя зависимым и менее свободным. Чем больше обещаний ты дашь, тем меньше ты будешь принадлежать себе, тем меньше ты будешь сам распоряжаться своей жизнью. Ты не знаешь, что могут потребовать от тебя, не знаешь, что у тебя попросят. Поэтому, будь осторожен в своих словах. Делай добро, но ничего не жди взамен, получай добро, но не обещай ничего за него. А теперь ступай. Эдита проводит тебя. И никому не говори, что ты был здесь.

   - Прощайте, - ещё раз поклонился Глеб.

   Он с Эдитой вышел на улицу. Было уже совсем светло.

   - Мы опоздали, - проговорил Глеб, несколько этим не расстроившись.

   - Нет. Ещё рано. День обитателей замка начинается позже. Ты понравился матушке. Ей вообще мало кто нравится. Она строгая.

   - Правда? - Улыбнулся Глеб. - Мне так не показалась. Скажи, она живёт одна? Без тебя?

   - Я живу в замке. Матушка здесь.

   - Почему? - Удивился Глеб, в который раз поражаясь местному способу воспитания детей.

   - Так надо, - пожала плечами Эдита.

   Её, кажется, совсем не интересовал этот вопрос. Она считала это вполне нормальным и естественным. Конечно, откуда ей было знать, что где-то в другом измерении существует другая жизнь, где о детях заботятся, где у них есть отец и мать, которые их оберегают. Она привыкла к самостоятельности, к взрослости. Даже Глеб, по сравнению с ней, чувствовал себя ребёнком. Он всё ещё чувствовал себя семнадцатилетним мальчишкой двадцать первого века. Там в другой жизни, он считал себя вполне взрослым. Здесь всё было иначе.

   - А где твой отец? - Спросил молодой человек, желая узнать о девочке побольше.

   - Отец? В замке.

   Глеб почувствовал, что разговор становиться для неё не приятным.

   - Так ты живёшь с ним? - Всё же продолжил он разговор, который начинал становиться допросом.

   - Наверное, - пожала она плечами.

   - Он слуга в замке?

   - Нет, - ответила девочка и замолчала.

   - Рыцарь? - Глеба бы не удивило это обстоятельство. Мать Эдиты была очень красивой, красивее многих дам, которых ему пришлось увидеть на пиру у графа Дерби. Неудивительно, что она могла понравиться какому-нибудь рыцарю.

   - Нет, - снова ответила девочка.

   - Тогда кто? - Не унимался он.

   - Он не хороший. Но мама сказала, что я должна жить с ним. Он не любит, когда я хожу к ней. Но сейчас его нет в замке. Никому не говори, что мы уходили. Мы пришли.

   Глеб не заметил, как они снова оказались у входа в потайной ход. Так не хотелось снова забираться в этот рассадник грызунов, но выбирать было не из чего. Надо было спешить. Какая всё таки длинная эта ночь. Как там Эдмунд? Надеюсь, мы не опоздали. Воспоминая об Эдмунде, снова вернули Глеба мысленно к странной женщине, с которой он познакомился этим утром, к её словам об обещаниях. Наверное, она была права. Пообещав леди Мортимер заботиться о её сыне, он взял на себя определённые обязательства. И теперь, вместо того чтобы спокойно почивать в своей постели, ему приходиться лазить по крысятникам. Местный доктор же освободила его от роли должника. И он был ей за это благодарен.