- А я и не знал, господин поручи, что в России только шпага отличает дворянина от простого смертного. - В тон Романову заявил Мюрат.

   Поручик перестал улыбаться. Оба противника неприязненно уставились друг на друга. Секунданты торопливо подошли к противникам, беспокоясь, как бы они раньше времени не набросились друг на друга.

   - Господа, стреляться будете с пятнадцати шагов. Стреляете по команде - объявил Коленкур, оговоренные условия.

   - Постойте, а где же мы возьмем пистолеты?! Ведь по правилам они не могут стреляться из своих или наших пистолетов. Оружие должно быть совершенно новым - в надежде заявил поручик Воронцов.

   - Да брось, какие правила?! Мы все люди чести. А люди чести могут позволить себе некоторые отступление от правил. - Поручик Меньшиков вовсе не хотел отмены дуэли. Из всех присутствующих лишь он один получал наслаждение от сложившейся ситуации. - Я предлагаю так, поручик Романов возьмет пистолет у маршала Мюрата, а маршал Мюрат у поручика Романова. И каждый из них будет стрелять из незнакомого им пистолета.

   - Но... - попытался, было возразить поручик Воронцов. Но Петр Меньшиков не дал ему договорить. Он по-дружески положил руку на плечо приятеля:

   - Да уймись ты. Ну, какие правила?! Мы здесь, зачем собрались? Для дуэли. Так давайте, наконец, начнем. Да ты не бойся - Меньшиков понизил голос - Александр отлично стреляет.

   - Я думаю, маршал Мюрат тоже - так же тихо ответил Воронцов.

   Из всех собравшихся он был самым благоразумным. Старший сын, наследник. Его отец был строгим, но справедливым человеком. Он с раннего детства готовил сына к тому, что когда придет время, он станет князем Воронцовым. Андрей жил в любящей и счастливой семье, что само по себе было редкостью, особенно в Петербурге, где основным занятие знати были балы и развлечения. Тогда было не принято уделять много внимания семье, детям. Воспитанием детей занимались специально нанятые для этого воспитатели или вообще дети отправлялись куда-нибудь подальше в деревню. Такая участь обычно ждала самых младших. Родители в те времена вели такую жизнь, что у них совершенно не оставалось времени для своих отпрысков. Любить детей и заботиться о них, в высшем петербургском свете, считалось дурным тоном. Но иногда случались и исключения. И именно таким исключением был князь Воронцов Николай Иванович. Он безумно любил свою жену, своих детей. Воспитанием старшего сына занимался сам, заставлял его учиться, брал с собой в поездки. Он учил его уважать не только себя, но и других. Был исключительно верующим человеком, не принимал лицемерия и лжи, говорил все, что думал. Поэтому при Павле впал в немилость, откровенно высказавшись о законе императора, разрешавшего телесные наказания дворян-военных. Подал в отставку. Выслан из Петербурга не был, так как был совершенно не опасен. Занялся своими делами и своей семьей. Вот в такой дружной и любящей семье и вырос князь Андрей. Он был слишком правильным, и ему было трудно принимать существующие порядки. И вот сейчас его друг предлагал нарушение дуэльных правил, чего он тоже не мог принять.

   - Господа, я вынужден отказаться участвовать в этом деле. - Уверенно и непреклонно заявил поручик. - Как секундант я не могу обеспечить выполнение всех правил.

   Французы переглянулись: - Что же тогда делать? У маршала Мюрата два секунданта, а у вас поручик всего один.

   - Вы можете подождать поручика Репнина - предложил Андрей.

   - Господа, эдак мы и к утру не разойдемся! К чему тянуть! В конце концов, какая разница, сколько у кого секундантов! - Поручик Меньшиков от нетерпения притоптывал на месте.

   Из-за всех этих препирательств прошло достаточно много времени, поэтому поручик Репнин не только дождался доктора, которого предоставил ему Роман Александрович, но и успел добраться до места дуэли. Он успел как раз вовремя, чтобы услышать последнюю реплику своего приятеля. При его появлении все настороженно обернулись в его сторону.

   В первый момент Репнин испугался. Теперь ему придется быть секундантом. И наказание его ждет такое же, как и дуэлянтов. Но потом вспомнил про Романа Александровича. Князь все знает. Он же не позволит наказать собственного сына. А значит, и ему боятся нечего.

   - А вот и второй секундант - весело крикнул поручик Меньшиков. - Вы как раз вовремя. А это кто с вами?

   Николай Репнин, не спеша, спустился на землю и, держа лошадь под узды, подошел к приятелям. Он уже успел совладать со своим страхом, и на его лице было беспечное выражение:

   - Как кто? Доктор. Еле нашел. - Соврал Репнин. Он невозмутимо смотрел на Меньшикова. "Да, если бы вы знали, где я его нашел" - подумал поручик. Но вслух, разумеется, ничего не сказал.

   - Вот и отлично. - Александр подошел к друзьям. Он внимательно осмотрел доктора, все еще сидевшего на лошади, который и не пытался скрыть свое недовольство. Поручику показалось, что он где - то видел этого человека. Романов еще раз повнимательней вгляделся в его лицо. Благо, что на небе висела луна, и освещала поляну почти как днем. Лицо незнакомца было очень примечательно. На щеке красовалась большая родинка, почти, что во всю щеку и придавала его лицу отталкивающее впечатление. Он был ужасно некрасив. Может быть, поэтому было такое чувство, что этот человек никогда не улыбается. От него веяло холодом и мраком. Доктор сразу же не понравился поручику. Он походил скорее не на доктора, а на могильщика. Да, Романов его определенно где - то видел. Такое лицо, увидев раз, уже не забудешь никогда. Александр напряг память, пытаясь вспомнить, где он встречал этого человека. Но от мыслей его отвлек голос маршала Мюрата:

   - Господа, может быть, мы, наконец, начнем! К чему тянуть время! По-моему все уже в сборе.

   - Разумеется. - Александр еще раз взглянул на доктора. На душе стало как - то нехорошо. Смутная тревога, словно клещами, сдавила сердце. Он поспешил отогнать от себя эти нехорошие мысли.

   Доктор невозмутимо отъехал в сторону, чтобы не мешать противникам. Александр и маршал Мюрат сняли мундиры и остались в одних рубашках. Сразу стало легче дышать. Парадные мундиры немного стесняли движения. Оба разошлись в разные стороны, держа пистолеты в руках. У маршала Мюрата был пистолет Романова, у Романова пистолет Мюрата. Оба пистолета были заряжены и оба противника готовы к поединку. Белые рубашки соперников четко выделялись в свете луны. Оба были хорошими мишенями. Но ни один из них не думал о смерти, только азарт и острое ощущение опасности.

   Александр с усмешкой смотрел на Мюрата. Он видел, что тот ничего не боялся, а его глаза блестели безумным и бесшабашным блеском. Оба они были очень похожи в эту минуту, когда смерть летала над ними, а они не чувствовали ее. Ни одного из них не посетила мысль, что это мгновение может быть последним для одного из них и что глаза противника это то, что увидят они в свою последнюю минуту. Ни один из них не подумал о том, что они умрут, а жизнь пойдет своим чередом, что они не увидят то, что будет после них, и не примут в этом никакого участия. Маршал Мюрат не подумал о своей семье, а Александр не подумал о матери, которая может быть сейчас, как раз в этот момент, почувствовала опасность, которая грозит ее сыну, и сердце ее забилось быстро и гулко, и ужасный страх овладел ее мыслями. Нет, они не подумали об этом, потому что оба были солдатами, готовыми в любой момент отдать свою жизнь на благо своей родины. И пусть родина была у каждого своя, и каждый по-разному понимал свое благо, но они, не задумываясь, отдали бы все ради ее процветания. И пусть это была всего лишь дуэль, а не сражение в обычном его понимании, но каждый знал истинную причину этой дуэли. Это была дуэль не между маршалом Мюратом и поручиком Романовым, это была дуэль между Россией и Францией, но которая, к сожалению, была бесполезной и могла иметь лишь отрицательные последствия.

   Оба противника развернулись друг к другу и взвели курки пистолетов.