— Так вы здесь живёте? — выражение лица открытое и дружелюбное, в глазах неподдельный интерес.

— Ну да. Во-он там, за рощей, моя деревня.

— Тогда не подскажете, где здесь можно дождь переждать. Сами посудите, тучи какие. Вот-вот польёт.

Напрашиваясь на ночлег, главное не наглеть и ни о чём не просить прямо. Человек тебе сам всё предложит, если подобрать правильный тон и достаточно располагающую улыбку.

— Я уж думала, ты его уговоришь нам весь свой дом уступить. — Лерда хихикнула, — И накормить в честь знакомства.

За стенами умиротворяюще шуршит дождь. Сильно пахнет сеном и пылью.

— Ну, знаешь ли! Я, конечно, существо обаятельное, но не маг и не всесилен. Прости уж!

— Не маг… — девушка повернулась ко мне, — Знаешь, я иногда в этом сомневаться начинаю. Как ты его уговорил?

— Знаю людей хорошо. — Закидываю руки за голову.

— М-м-м… мне иногда интересно, а есть ли вообще что-нибудь, что ты не знаешь, не можешь или не умеешь.

Смеюсь. Мы вот уже почти полчаса с удобством валяемся на сеновале, слушая шелест дождевых капель по крыше и доносящееся снизу сонное фырканье лошадей.

— Я не божество.

— Угу. Ты незаконнорожденный сын эльфийского правителя. Или потомок какого-нибудь Дитя Звезды.

Прикусываю подвернувшуюся соломинку, улыбаюсь уголками губ. Странно, но болезненная тема на сей раз не вызывает у меня привычного отторжения. Кто знает, почему. Возможно потому, что впервые за Бездна знает сколько лет, рядом со мной человек, который верит.

— Во-первых, эльфийские правители называются князьями. И у всех у них фамильная черта — серебристые волосы. Метка высшей аристократии. А Дети Звезды вообще не появлялись на свет традиционным способом. Сама знаешь, знатоки до сих пор спорят, откуда они брались.

— Знаешь, в замке у господина я видела несколько их изображений, — Лерда немного повозилась, устраиваясь поудобнее, — По-моему, они были похожи на эльфов.

— Разве? На мой взгляд — не слишком. Разве что чертами лица…

— Ага, — откуда это знаю я, она, как ни странно, не спросила, — Такие же ненормально красивые. Если не обращать внимания на цвет кожи и клыки — похоже. Да и в обычаях было, говорят, что-то общее…

— От эльфов они были далеки столь же, сколь и от прочих народов.

Эльфы! Эльфы, по сути, не так уж отличны от людей или гномов. Разве что помнят чуть больше, да стареют чуть иначе. Из четырёх, существующих на данный момент рас, ни одна принципиально не отличается от прочих.

Прикрываю глаза, чувствуя, как напряжение последних дней медленно растворяется, словно соль в воде. Дождь. Покой. Безопасность. Хорош-ш-шо…

Я знаю, что это всего лишь самообман, но иногда позволяю себе такие вот маленькие вольности. Просто закрыть глаза, и представить, что всё в порядке. Что я всё ещё…

— Мори, а он не придет?

— М-м-м?

— Тот полуэльф. Говорят, что духи убитых… ну… приходят… в снах.

Она замолчала. Скашиваю глаза. Лерда лежит на подстеленном плаще, свернувшись калачиком и глядя прямо перед собой широко раскрытыми, настороженными глазами. Ох, детёныш, не о том ты думаешь!

Поворачиваюсь на бок, протягиваю руку и осторожно, как к чему-то очень хрупкому, прикасаюсь к ее плечу.

— Лерда, ты в богов веришь?

— Э-э… ну… а ты это к чему?

— Ясно. Я так примерно и предполагал.

Стараясь не потревожить рану, придвигаюсь ближе, прижимаю доверчиво расслабившуюся девочку к себе.

— Мертвых больше нет понимаешь, Лерда? Их нет. Они все ушли на Ту Сторону. Он ушёл из этого мира, и ты больше перед ним не виновата. Просто потому, что ему теперь всё равно. Он не придёт.

Мягкие, как тополиный пух, волосы щекочут подбородок. Котёнок, да и только! Вот-вот мурлыкать начнёт.

— Единственный, перед кем ты в ответе, это ты сама. И это ты придёшь в свои сны, станешь у изголовья, и спросишь, «почему?». Ты перед собой отвечаешь, понимаешь, малыш? И теперь ты просто будешь помнить. Всю жизнь, до последнего вдоха.

Так внимательно слушает! Даже дыхание затаила.

— Многие пытаются забыть, или оправдаться… это неправильно. Память не подкупишь, а прореха в душе только растёт. Другие до конца жизни мучаются от чувства вины, а это страшно, это разрушает, подобно яду. Прими то, что случилось. Вспомни, как уходила жизнь из его глаз и стекала по твоим пальцам. Живи с этим. И прости себя, ведь больше тебя простить некому. Если ты сейчас согласишься навсегда запомнить ту смерть, то потом сотню раз подумаешь, прежде чем покушаться на чужую жизнь.

— Мори, а ты помнишь всех, кого убил?

— Каждого.

Мы так и засыпаем под шум дождя, тесно прижавшись друг к другу и завернувшись в одно одеяло.

— Лерда?

— М-м-м?…

— Как имя твоего господина?

— Дэррик… Виттанийский…

Спи, девочка. Спасибо.

Серый Замок замаячил на горизонте к исходу следующего дня. Серый он, кстати, не потому что из серых камней (хотя и это имеет место), а потому, что в начале лета в здешних пустошах цветёт одна на редкость неприятная травка с серой, легко разносящейся по ветру пыльцой. Так что две недели в году серые здесь не только стены, но и воины, лошади и оружие. Огромное каменное строение, задуманное и выстроенное для обороны южных границ Альянса Астэ, крупнейшая из цепи крепостей, протянувшейся на границе со степью. Высокие башни, толстые стены, полощущийся по ветру флаг. Приспущен — значит хозяин в отъезде. Что ж, будем надеяться, хоть кто-то из семьи астаэ дома.

— Ух ты! — выдохнула Лерда. — Какой большой!

— Ещё бы! — поворачиваю к ней голову, — Столица, как-никак.

Вообще-то Шенгреил нельзя назвать полноценным астаем. Полоска земли на границе со степями, города — крепости, и жители, с пелёнок умеющие сражаться. Приграничье. Рубеж.

— Почти приехали! — достаю из внутреннего кармана куртки шкатулку, после недолгих поисков извлекаю на свет тонкой работы брошь для плаща в форме полураспустившейся лилии. Встряхиваю поводьями, подгоняя коня, — Хэй!

— Мори, подожди! — донёсся до меня испуганный голос Леренвы. — Да стой же!

Стражники у ворот оказались незнакомыми. Спешиваюсь, приветливо киваю напрягшимся воинам.

— Кто вы и зачем прибыли в Серый Замок? — в меру надменно поинтересовался один из них.

— Привет, Сора дома? — стражник, кажется, немного опешил.

— Назовите себя!

— Если дома, передайте, пожалуйста, что я приехал.

Воин явно решил, что у меня не всё в порядке с головой. Посмеиваюсь. Лерда за моей спиной, кажется, готова согласится со стражем. А, между прочим, выделываюсь я исключительно перед ней. Бездна знает, с чего. Настроение подходящее.

— Орин!!! — с крепостной стены рискованно свесилась девушка в латах. Подхватила упавший на глаза шлем и закричала ещё громче, — Впустите его немедленно!

Во внутреннем дворе замка на меня с визгом кинулся закованный в железо сгусток темперамента.

— Вернулся!!!

Обнимаю девушку в ответ, спиной чувствуя ревнивый взгляд Леренвы. Кажется, до этого момента она была искренне уверена, что обладает исключительным правом виснуть на моей шее.

— Как же я по тебе соскучилась!

— Здравствуй, Бельчонок, — детское прозвище заставляет её возмущенно фыркнуть. Ну да, ну да, мы же уже взрослая славная воительница, целых семнадцать лет.

Стражники, те что помоложе, недоумевающее косятся. Старшие, не первый год знающие и её и меня, лишь добродушно посмеиваются. Глупо придерживаться ритуалов с девушкой, которую помнишь младенчиком в пелёнках.

Тёмно-рыжие косы, чистое, аристократически правильное лицо, невысокий для жительницы южных астаев рост… эта юная воительница на самом деле дитя оч-чень благородных кровей. Дочь астаэ от первого брака, носящая традиционное имя старших дочерей правителей Серого Замка — Альрэна ас'Шенгреил.

— Тётушке уже доложили, она будет ждать. — Тётушкой Белка называет вторую жену своего отца, астаэс Сорану ас'Шенгреил и, вопреки всем сказкам о мачехах и падчерицах, очень любит.