В день, когда его убили, Бернардо Баттиста поужинал очень просто: хлеб, сыр и бутылка кьянти. Вино, в отличие от Бернардо, было молодое. Но ни кьянти, ни старику не суждено было прибавить в возрасте.

Жизнь Бернардо была проста, как его незатейливый ужин. Женившись пятьдесят один год назад, он жил в одном и том же маленьком доме среди пологих холмов к северу от Венеции. Здесь он вырастил пятерых детей. Здесь похоронил жену.

Бернардо знал Синьору с детства и с тех пор был приучен снимать перед нею шапку. Даже теперь, приезжая из Калифорнии в свой итальянский замок, Тереза Джамбелли обязательно останавливалась, увидев Бернардо, и они беседовали о старых временах. Она уважительно называла его синьором Баттистой.

Более шестидесяти лет он вносил свой вклад в создание вин Джамбелли. За эти годы произошло немало изменений, кое-что стало лучше, а без иных перемен, на его взгляд, можно было бы и обойтись. Бернардо много чего повидал на своем веку.

Некоторые считали — слишком много.

Из окна, в которое стучался декабрьский ветер, старик видел поднимающиеся вверх по склону ряды винограда. Голые лозы похожи на скелеты, но придет весна, и они вновь оживут, а не увянут, как человек. В этом-то и заключается чудо винограда.

Сидя у огня, Бернардо потягивал вино. Он гордился делом, которому отдал всю жизнь, частица его труда была и в этом мерцающем темно-красным стакане. Вино, вместе с другими подарками, он получил, уходя на пенсию.

«Синьор Баттиста, — сказала ему как-то Синьора, когда они оба еще были молодыми, — нашим заботам поручили целый мир. Мы должны хранить его и беречь».

Когда боль сжала сердце Бернардо безжалостной, смертельной хваткой, его убийца сидел за столом в десяти тысячах километров от Италии, с удовольствием поедая отварную лососину и запивая ее великолепным белым вином.

Бутылка «Каберне-совиньон Кастелло Джамбелли» 1902 года ушла за 125 500 долларов. Большие деньги, подумала София, за вино, смешанное с сентиментальными воспоминаниями. Вино в этой красивой старинной бутылке сделано из винограда, собранного в год, когда на холмистых землях к северу от Венеции Чезаре Джамбелли основал свою винодельню — «Кастелло Джамбелли».

В то время в названии «кастелло» можно было усмотреть либо шутку, либо проявление отчаянного оптимизма. Скромный дом Чезаре и небольшая каменная винодельня тогда мало походили на замок. Но его вина были воистину королевскими, и благодаря им Чезаре удалось создать свою империю.

София записала последнюю предложенную цену и имя покупателя. Она сидела в заднем ряду, элегантно положив ногу на ногу и держа спину прямо, как учили в монастырской школе. Сшитый в Италии черный костюм в тонкую полоску был выдержан в строгом деловом стиле, но при этом удивительным образом подчеркивал ее женственность.

Деловая и женственная — именно так думала о себе София. На покрытом золотистым загаром скуластом лице выделялись большие, глубоко посаженные карие глаза. Черные волосы были коротко подстрижены, на лоб спадала редкая челка. Из украшений София надела сегодня лишь нитку старинного жемчуга. Она наблюдала за происходящим с выражением вежливого интереса, но, когда аукционист объявил следующий лот, на губах у нее появилась легкая улыбка.

Это была бутылка «бароло» 1934 года из бочки, которую прадед Софии назвал «Тереза» в честь рождения ее бабушки. На этикетке изображена Тереза Джамбелли в десятилетнем возрасте — в тот год, когда вино сочли достаточно вызревшим и разлили по бутылкам, ей как раз исполнилось десять.

Сидящий рядом с Софией мужчина похлопал ладонью по странице каталога с фотографией бутылки «бароло».

— Вы на нее похожи.

София улыбнулась и взглянула на соседа.

— Спасибо, — сказала она и тут же вспомнила, почему его лицо показалось ей знакомым: Маршалл Эванс, торговля недвижимостью, уже два поколения представители его семьи входят в список 500 богатейших американцев.

— Я надеялся, Синьора почтит сегодняшнее событие своим присутствием. Как она себя чувствует?

— Прекрасно. Но у неек нашлись другие дела.

Небрежно поднятый палец в третьем ряду повысил цену на пятьсот долларов. Легкий кивок в пятом — еще полтысячи сверху. В конечном итоге бутылка «бароло» обошла «каберне-совиньон» на целых пятнадцать тысяч. София протянула соседу руку:

— Поздравляю, мистер Эванс. Ваш взнос в Красный Крест будет использован в благих целях. От имени Джамбелли, нашей семьи и компании хочу выразить надежду, что вы останетесь довольны своим приобретением.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил он и поднес ее руку к губам. — Много лет назад я имел счастье познакомиться с Синьорой. Удивительная женщина. Не согласится ли ее внучка сегодня поужинать со мной?

— К сожалению, у меня уже назначена встреча. Может, в мой следующий приезд в Нью-Йорк, если у вас будет время.

— Я отменю все дела.

Она улыбнулась, постаравшись вложить в улыбку немного тепла, и встала:

— Извините, но мне нужно идти.

В дамской комнате София вынула из сумочки мобильный телефон, набрала номер и, усевшись на диван, взглянула на часы.

Неделя, проведенная в Нью-Йорке, показалась ей длинной и утомительной, а перед ужином надо было еще успеть переодеться. В обществе Джереми Деморни, подумала она, ты обречена на изысканность и утонченность. Французский ресторан, разговоры о путешествиях и театре. И конечно же, о вине. Поскольку Джереми принадлежит к семье Деморни и к тому же занимает высокий пост в семейной винодельческой компании «Ле Кёр», не обойдется и без полушутливых попыток выведать друг у друга корпоративные секреты.

Естественно, будет шампанское. И это хорошо, у нее сегодня как раз соответствующее настроение. А затем Джереми постарается заманить ее в постель. Вопрос только в том, будет ли и она расположена к близости.

София находила Джереми привлекательным, и ей с ним не бывало скучно. Возможно, если бы они оба не помнили, что ее отец когда-то переспал с его женой, мысль о небольшом любовном приключении не вызывала бы у них неловкости. С другой стороны, после того случая прошло уже несколько лет…

— Мария, — услышав в трубке голос экономки, София на минуту забыла о планах на вечер, — мама хотела со мной поговорить.

— О да, мисс София. Сейчас я ее позову.

София представила, как экономка торопливо проходит по комнатам большого дома, по привычке высматривая, не надо ли что поправить, хотя ее мать, Пилар Джамбелли Авано, уже сама навела порядок.

— А я как раз собралась в оранжерею. Не ожидала, что ты перезвонишь так быстро. Думала, у вас там аукцион в самом разгаре.

— Уже заканчивается. И по-моему, его можно назвать, безусловно, успешным. Дома все в порядке?

— Более или менее. Твоя бабушка распорядилась созвать встречу на высшем уровне. Тебе придется вернуться.

— Хорошо, хорошо. — София мысленно послала Джереми Деморни прощальный воздушный поцелуй. — Закончу дела и тут же вылечу.

Спусти два часа София уже сидела в самолете, летевшем на Западное побережье, и гадала, будет ли она через сорок лет обладать такой властью, что достаточно пошевелить мизинцем — и все спешат по твоему зову. Подумав об этом, она улыбнулась и откинулась в кресле с бокалом шампанского.

На самом дело спешили не все. Тайлер Макмиллан находился всего в двух шагах от виллы Джамбелли, однако он считал, что неотложные дела на винограднике важнее приказа Синьоры. И прямо об этом сказал:

— Прости, дедушка. Ты сам знаешь, как важно вовремя сделать обрезку. И Тереза тоже знает. — Тайлер переложил мобильник к другому уху. — Наши виноградники требуют ухода не меньше, чем виноградники Джамбелли.