Лу-Тан взял Татьяну Викторовну за руку. Его пальцы были сильными и теплыми, и в это полное ужаса мгновенье ей на чуть-чуть стало легче.

Боевые орудия были давно развернуты друг к другу. Замерцали силовые поля. Первыми не выдержали гоки. Их было меньше. С отчаянием загнанных в угол их корабли бросились вперед.

Истребители самозабвенно гонялись друг за другом. Цена гонки — взять прицел или самому раскрыться красно-желтым цветком взрыва. Наполнившееся ими пространство скоро напомнило Татьяне буйно расцветшую бархатцами клумбу на могиле…

— Они же гибнут там! — воскликнула она. — А мы ничем не можем помочь! Никому из них!

Смерть в космосе была безмолвной, красочной и такой обыденной, словно обреталась в этом квадрате всегда, собирала жертвы, наслаждалась разрушением.

— Как помочь тому, кому помощь не нужна? — в усы спросил Лу-Тан.

Яркие точки взрывов в его черных крупных зрачках казались празднично расцветшим салютом.

— Бим! — почти крикнула Татьяна.

Пес незамедлительно явился. Свиное ухо скрасило ему минуты, которые вполне могли стать последними для них всех. Татьяна втащила на колени сытое теплое тело и, снова вцепившись в пальцы старого доктора, закрыла глаза — приготовилась ждать конца.

Бесноватые истребители проложили огненные дорожки к Лазарету. Петляя, завертелись вокруг, используя его, как прикрытие друг от друга. Новый вой сирены сообщил о том, что Э перешел на режим защиты. Видимость в смотровой на мгновение ухудшилась — силовое поле обволокло станцию защитным коконом — и вовремя. Короткое пламя от взорвавшегося корабля облизало пространство в опасной близости. Однако останки корабля были аннигилированы полем и станцию не повредили.

Орудийные жерла крейсеров начали наливаться светом. Противники готовились пустить в ход «тяжелую артиллерию».

Лу-Тан задумчиво смотрел на развернувшееся страшное действо. Он его не видел. Время все настойчивей звало его в путь, шептало перебоями обоих сердец о неизбежном. Лишь тепло человеческой руки, с такой нежной и тонкой кожей, оставалось ниточкой, что еще удерживала его здесь и сейчас.

— Будь проклята война! — прошептала Татьяна.

Она зажмурилась изо всех сил, чтобы не заплакать и не замечать равнодушие погибели, окружившей станцию со всех сторон.

Но от ее шепота Лу-Тан словно очнулся.

— Мы не сможем помочь, вы правы, Танни! — неожиданно сказал он и отпустил ее руку. — А вот они…

Татьяна открыла глаза.

Сквозь желтые и оранжевые прорехи в ткани Вселенной сыпались большие и малые корабли. Здесь были и серые прямоугольники юмбаи, и веселые, разноцветными огнями расцвеченные по контуру, боевые тарелки проангелов, и совершенно незнакомые ей конструкции, и даже два огромных, сотовидных тяжелых крейсера Роя. Возглавлял флот незнакомый Татьяне крейсер экстра-класса — гигантский даже по сравнению с желтыми кораблями Роя, он казался неравномерно составленным из грубых каменных блоков. Из похожих, только в тысячи раз меньших, строились египетские и южноамериканские пирамиды.

В мгновение ока враждующих развели в стороны и взяли в прицел десятки кораблей. Ремонтные роботы наводнили пространство, расчищая обломки, отыскивая живых, аннигилируя павших: похороны в этой войне были такими же короткими, быстрыми и обыденными, как и смерть.

Сигнал вызова звонко прокатился по станции. Лу-Тан вывел экран связи в смотровую.

Взволнованный Ларрил топорщил крылья. Из-за его спины выглядывали незнакомые лица.

— Доктор! — вскричал он. — Танни! С вами все в порядке? Станция не повреждена?

Его словно отнесло порывом ветра. На экране не поместилось огромное, грубо слепленное лицо. Э исправил ситуацию, увеличив обзор в ширину и высоту.

На Татьяну Викторовну смотрел идол с острова Пасхи.

Незнакомец хлопнул огромными ладонями, похожими на ковши экскаватора.

— Чистой воды, уважаемый Лу-Тан! — прогрохотал низкий голос.

Такому голосу следовало подчиняться мгновенно и беспрекословно.

Идол перевел тяжелый взгляд на Татьяну. С мгновенье, нахмурившись, размышлял, затем слегка наклонил лобастую голову и продолжил речь:

— Приветствую, человек! Я БагДэАн из Системы Веги — кат о`кара Малого звездного флота Ассоциации! Станция получила повреждения?

— Нет, с нами и со станцией все в порядке. Спасибо за заботу! — отозвался Лу-Тан.

— Была причина для осады гоков… — БагДэАн не спрашивал. Утверждал.

— Была. Командор Тсалит.

— Остальные?

— Мертвы. Корабль пришлось уничтожить.

— Понимаю. Вы надеялись скрыть инцидент от гоков. Мы сейчас прибудем к вам. И с нами представители сатианетов. В каком состоянии ваш пациент?

— Он может передвигаться. Но я предпочел бы…

— Они заберут его на флагман! — безапелляционно перебил его кат о`кара. — После чего все участники будут отконвоированы в сектор Дох. Ждите.

И отключился.

Татьяна изумленно смотрела в пустой экран. Идолов с острова Пасхи она видела по телевизору. Хамов с острова Пасхи видеть еще не приходилось.

— Надо разбудить Тсалита! — ее привел в себя голос Лу-Тана. — Займитесь, Танни. Я буду следом.

Она ушла, кликнув собаку.

Лу-Тан снова смотрел на звезды. Суету чужих кораблей, роботов-ремонтников и мусорщиков он не замечал. Звезды притягивали, звезды манили. Звезды были вратами, черненые стены космоса ковчегом, а стук обоих сердец — колоколом, чей голос, затихая, разливался по пустому причалу.

Сложив передние ласты на обширном пузе и прищурившись на двери шлюза, Лу-Тан ждал гостей. Татьяна стояла рядом, ощущая себя то ли студенткой на экзамене, то ли метрдотелем дорогого отеля. Шипение за дверями указывало на то, что гости миновали второй шлюз.

За их спинами нетерпеливо переминался с ноги на ногу командор Тсалит. Однако едва створки двинулись в стороны, он замер в неподвижности, прижав левую руку к груди и высоко задрав подбородок.

Несколько уменьшенных, но тоже вполне впечатляющих копий БагДэАна заняли коридор у шлюза, и сразу стало тесно, словно в малогабаритной кухне. Тяжелые шаги — и вошел кат о`кара. Ему пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о притолоку. Зеленые глаза, напомнившие Татьяне дендритовый малахит, цепко обежали пространство. Ушастая голова вертелась на массивных плечах быстро и с любопытством. Следом за ним следовали двое — высокий сатианет и его старший товарищ, чей панцирь был испещрен шрамами и выбоинами, словно от шрапнели. Последний держал в руках некий тщательно завернутый в черную ткань предмет. Они остановились по обе стороны от веганца, однако по сторонам не смотрели. У сатианета помоложе панцирь наподобие килта спускался почти до колен, а глаза были неправдоподобно ярко-желтыми, так же, как и складки кожи, проглядывающей между «хитиновыми» пластинами.

Лу-Тан церемонно хлопнул ластами.

— Рад приветствовать вас на территории Лазарета! — вежливо улыбнулся он.

— Я отправлю представителей сатианетов забрать тела! — так же вежливо, но непреклонно кивнул БагДэАн, показывая, что реверансы ни к чему и следует заняться делом.

Лу-Тан едва уловимо поморщился.

— Когда мы приняли их на борт, — пояснил он, — они были уже мертвы. Мы ничего не могли сделать. Нам удалось спасти только командора Тсалита.

— Выйти! — лаконично приказал БагДэАн.

Отчаянно стараясь не хромать, сатианет вышел вперед. Веганец коротко глянул на него.

— Тяжелые раны! Вы сделали, все, что могли, доктор! — констатировал он, и в голосе промелькнуло уважение.

— Позвольте мне, — сказал первый сатианет неожиданно глубоким контральто и сделал шаг вперед.

— Я, как командующий Правым крылом броненоссеров Великого флота Сатианы, скорблю по сынам ее, павшим от выстрела подлых гоков. Тсалит, сын мой, кат о`кара прав — раны твои тяжелы. Ты отправишься на Сатиану, чтобы подлечившись, вернуться в наши ряды. Все рекомендации уважаемого Лу-Тана будут учтены при лечении!

Глаза Тсалита замерцали, словно уголья.