— Я знаю, — шепотом ответила Татьяна. Глаза рвануло изнутри — слезами.

— Я вернусь, — обреченно сказал Ларрил и покинул комнату.

Она подняла голову спустя еще несколько минут. Огляделась, словно увидела обстановку впервые. Да она и видела ее впервые — без Лу-Тана. Ощущение, что его больше нет на станции, было таким сильным, что она сжала ладонями голову и застонала, раскачиваясь на стуле. Лежащий в ногах Бим жалобно скулил.

Татьяна покусала губы, нашарила в кармане комбинезона флакон со стимулирующими таблетками, высыпала горсть на ладонь, запила еще горячим чаем. Погладила собаку. Поднялась и вышла.

Она медленно обходила станцию по круговому коридору, прислушиваясь к пустоте и собственному одиночеству. Бим неотступно шел сзади, иногда поднимая голову и поглядывая на хозяйку снизу вверх.

У дверей первой шлюзовой стоял заброшенный контейнер с кристалином. Уходя, Ларрил поднял и аккуратно поставил его у стены, видимо, не зная куда деть. Татьяна с минуту смотрела на черные металлические бока, затем взяла контейнер и понесла в Центр Управления.

— Где же нам хранить этакое богатство? — вслух спросила она сама себя и огляделась.

Поставила контейнер на пол, отстегнула крышку, достала кристалин и водрузила на Управляющую консоль.

— Выключить свет!

Свет немедленно погас. По граням октаэдров потекли-побежали пульсирующие волны света. Из острия верхнего кристалла свечение выплескивалось фонтаном, поднимаясь до потолка, растекалось по стенам, меняло спектр, завихрялось радужными кольцами, чтобы столкнуться с новой порцией бирюзовых, порожденных друзой, лучей.

На мгновение она забыла обо всем, до того прекрасна была волшебная игра света. Даже Бим не гавкал. Сидел, забавно крутил головой, пытаясь отследить момент появления и исчезновения световых волн.

Татьяна осторожно убрала друзу в контейнер. Постучала пальцами по консоли. Подумала. Сделала запрос Э. Через некоторое время пришел ответ — объект был найден. Она набрала и отправила сообщение, ногой задвинула драгоценный контейнер под консоль.

— Не ко времени сейчас, Бим, — Татьяна, наклонившись, трепала собачьи уши. — Но пойдем, посмотрим на звезды. Эти всегда будут с нами…

В смотровой было темно. Только возвышались два сидения рядом — ее стул и Лу-Танова уродливая «козетка». Горло перехватило. Татьяна села на свое место и погладила ладонью теплое, словно только что покинутое, лежбище.

— Не убирай его, Э, — тихо попросила она. — Пусть всегда будет, хорошо?

Управляющий Разум никогда не отвечал. Она до сих пор не знала, умеет ли он говорить? Но сейчас была твердо уверена — Э не просто услышал ее. Согласился.

В пространстве неподвижно зависли пять легких крейсеров и десять МОД, присланных Ассоциацией для почетного последнего караула. Корабли были темны — опознавательные знаки притушены.

Татьяна непрерывно глотала стимуляторы, но не они были причиной ее нежелания спать. Вспомнились вдруг первые ночи после похорон Артема, когда она боялась уснуть потому, что страх умереть во сне был сильнее чувства усталости. С чего появилась тогда у нее эта мысль — с того ли, что сердце ныло не переставая, а она, как врач, знала, что боли в сердце обычно сопровождаются мыслями о смерти, о которых люди предпочитают не говорить? Или, коснувшись, прощаясь в морге, его холодного изменившегося лица, она приняла в себя эту покойную стылость, прочувствовала всеми нервами, всеми фибрами души и желала, а потому боялась своего желания, впасть в небытие вместе с ним? Нет, был мудр старый «морж», запечатав двери своих покоев и не допустив ее к телу.

Ларрил навещал постоянно. Тормошил, кажется, кормил и поил. Она боялась себя в таком состоянии. В прошлый раз оно затянуло на долгие три года и ей не хотелось повторения. Снова был прав Лу-Тан — жизнь продолжалась. У нее был Лазарет, без которого она не мыслила теперь существования, пес-любимец, которому была подарена не одна собачья жизнь, и смешной розовый комочек, называемый тампом.

Выплыв, в один из моментов, из горестной мути, Татьяна Викторовна вспомнила про покупку и выпустила Шуньку из транспортировочного контейнера. Тот пощекотал ее щеки розовыми ниточками щупальцев и поплыл прочь — исследовать станцию. Удивленный Бим, взлаивая, побежал за ним. Тень улыбки тронула ее губы.

Сигнал вызова наполнил станцию звоном. Татьяна, засунув руки в карманы, направилась в Центр управления. На экране нетерпеливо помахивал крыльями Ларрил.

— Наблюдаю смещение пространства в зоне станции, — сказал он. — Корабли на подходе.

Э погасил свет, сделал стены прозрачными, развернул Татьяну лицом к нужному сектору.

Звездная ткань лопалась, растягивалась в стороны. Здесь не было стабилизаторов пространства, поэтому прореха казалась неровной, шевелящейся, живой. С возрастающим изумлением Татьяна Викторовна наблюдала, как показывается из нее огромный, грубо обтесанный нос флагмана БагДэАна.

Ларрил на экране, наблюдавший за прибытием из своего МОД, тоже казался удивленным.

Э вывел второй экран. Знакомое грубое лицо кат о`кара выглядело совсем темным и древним. Лишь глаза мерцали магическими огнями.

— Я узнал о случившемся, доктор! — пророкотал он. — И не мог не вернуться. Когда вы ждете делегацию с Крелоса?

— Мы не можем сказать, кат о`кара! — подал голос проангел. — Они еще в подпространстве и недоступны для связи.

— Понял. Сейчас узнаем!

Веганец отключился.

Татьяна и Ларрил посмотрели друг на друга.

— Как он узнал? — спросила она. — Они уже были в Потоке, когда это случилось!

— Штармы! — воскликнул проангел, совершенно человеческим жестом хлопнув себя кончиком крыла по лбу. — Как я сразу не догадался! Флагманский крейсер должен быть ими оснащен!

— Что это? — удивилась Татьяна Викторовна. — Впервые слышу…

— Это…

Активировался второй экран.

— Каури с Крелоса на подходе! — сообщил БагДэАн. — Я придержу для них Врата. Ларрил, переместите ваши корабли за станцию, мне нужно отойти, чтобы освободить прибывающим место для маневра.

Татьяна поднялась.

— Я пойду, подготовлюсь к встрече!

По пути к себе зашла на кухню, проглотила очередную пригоршню капсул, поискала, чем бы закусить. Рука наткнулась на упаковку «крочерсов». Ее лицо дернулось. Она пулей вылетела из кухни и направилась в свой сектор. Лай Бима, почуявшего гостей, застал ее уже на пороге.

К ее удивлению в комнате было пусто — веселые лягушата не скакали по стенам. Она не заходила в свои покои с тех самых пор, как вернулась с М-63. Сколько времени прошло? Кажется, около четырех суточных циклов?

Закинув голову, Татьяна посмотрела на потолок. Почему ей казалось, что глаза невидимого Разума станции находятся именно там?

— Спасибо тебе! — громко сказала она. — Ты все правильно сделал. Мы вернем их… чуть позже.

Она приняла душ, надела чистый комбинезон и, поколебавшись, накинула на плечи белый операционный халат. Символ прошлой жизни. И вышла к дверям шлюзовой. В смотровую полюбоваться на «ракушки» с Крелоса — каури, как назвал их БагДэАн — не пошла.

— Бим, рядом! Тихо!

Послушный пес сел у ее ног, повизгивая от возбуждения. Невесть откуда появившийся Шунька оплел щупальцами левое запястье, да так там и остался — меховым браслетом.

Из-за дверей доносилось равномерное шипение. Похоронная делегация миновала шлюзы. Один за другим. Все ближе и ближе…

Створки подались в стороны. Ожидавшая увидеть кат о`кара Малого звездного флота Татьяна до боли сцепила пальцы — на пороге стоял Лу-Тан.

Вот он грузно переполз порог и захлопал ластами перед ее лицом. Автоматически она отхлопала затейливую мелодию в ответ. Татьяна Викторовна уже поняла, что ошиблась. Глаза хотели видеть — и увидели. Этот крелл был крупнее Лу-Тана, его блестящая эластичная кожа — светлее, а усы — короче. Синяя волнистая линия пересекала выпуклый блестящий лоб, от одного ушного отверстия до другого. Следом за ним, синхронно хлопая ластами, вползли еще три крелла, сопровождаемые серо-зеленой серафидой. Вошли Ларрил и незнакомый Татьяне проангел — очень высокий, с надменным бледным лицом и крыльями цвета драгоценного шафрана; два юмбаи — оба со значками мадоров Медицинской ассоциации Юмбы, прикрепленными к одному из щупалец. Словно паря по воздуху, закутанное в плащ до самого пола, появилось стройное существо, со странным, сильно выдающимся вперед лицом, острыми ушами, прижатыми к черепу. Окинуло собравшихся взглядом узких, черных глаз без радужки и зрачка, устроилось у стены, сложив белые худые руки на груди. Вслед за звуком тяжелых шагов показался, наконец, сам кат о`кара. К удивлению Татьяны Викторовны, не стал раздавать приказы направо и налево, а скромно встал позади креллов.