Жаль, конечно, терять сразу столько способных и опытных журналистов. Но ничего не поделаешь. Они идут, как правило, в органы военной печати. Придется возложить весь объем редакционной работы на оставшихся товарищей, преимущественно молодых женщин. Попутно начинаем вести переговоры, чтобы привлечь к делу наиболее зрелых активистов, постоянно сотрудничавших с нами. Но их раз-два и обчелся — многие тоже мобилизованы. Так что трудностей будет у нас немало.

А тут и сам редактор — еще не совсем полноценный работник, не хватает газетного опыта. Впрочем, унывать не приходится. У меня энергичный заместитель — Р. А. Васильева. Она не только получила филологическое образование, но и окончила Высшие газетные курсы, организованные в свое время отделом печати ЦК ВКП(б), прошла солидную практическую школу в заводской многотиражной газете. Вот уже пять лет как она в «Смене» — работает увлеченно. Она и редактирует материалы со знанием дела, и сама пишет быстро и легко, да к тому же, обладая хорошим вкусом, активно участвует в верстке и оформлении каждого номера, является душой этого дела. Сочетание весьма редкое в редакционном работнике. Василисе, как позднее станут ее величать друзья, обязан я тем, что полюбил нашу беспокойную профессию, постиг многие ее тайны.

Вот и теперь, в первый день войны, мы сообща думаем, как будем перестраивать нашу газету, чтобы она отвечала требованиям времени. С удивлением смотрим на вышедший утром номер. Очень благодушный у него настрой! Как все это далеко позади.

Теперь «Смена» призвана не только рассказывать молодежи о задачах военного времени, но и мобилизовать ее силы на отпор врагу. Необходимо ежедневно, из номера в номер, показывать, как это осуществляется передовыми коллективами, распространять их опыт, писать о лучших людях, героях фронта и тыла, памятуя, что положительный пример обладает могучей мобилизующей силой.

Но и собственно пропаганда со страниц газеты должна звучать подобно «набатному зову». Нужно немедля готовить патриотические и антифашистские статьи, публицистические выступления писателей, деятелей науки и культуры. Их с нетерпением ждут наши читатели, комсомольские пропагандисты и агитаторы.

Вернувшись из обкома, я пригласил к себе руководителей отделов, рассказал о совещании, поделился личными соображениями. Товарищи со своей стороны внесли немало ценных предложений, подсказали множество тем, причем не только на ближайшие номера, но и на более отдаленное будущее. Условились, что секретариат, руководствуясь сегодняшним обменом мнений, разработает план на неделю, а отделы начнут подготовку статей и корреспонденции Договорились также, кого пригласить в качестве авторов.

Ну, а как быть с оформлением газеты, с подачей материалов? Наверное, и здесь есть над чем подумать, что изменить. Кое-пто уже было высказано. Теперь будем первые три полосы венчать броскими шапками. В каждом номере публиковать плакат или фотомонтаж. Передовую статью писать короче. Чаще публиковать стихи. И, разумеется, давать больше писем — человеческих документов, передающих настроения, думы и чаяния юношей и девушек.

Весь этот день был до предела заполнен напряженной журналистской работой. Все сотрудники редакции готовили материалы в ближайшие номера газеты. А мысли наши были там, где решалась судьба Родины. Всех не покидало томительное чувство: а как развиваются боевые действия нашей армии?

Вечером начали поступать телеграммы из Москвы о последних событиях. Они вызвали острейшую тревогу. Главное командование Красной Армии сообщает, что вражеские войска углубились на нашу территорию. Бои развернулись по всему фронту — от Баренцева до Черного моря.

Но есть и хорошие известия. Премьер-министр Великобритании Черчилль заявил, выступая по радио: «Мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем». Даже ярый антисоветчик Черчилль жаждет стать нашим союзником, ибо видит в этом единственное спасение для своей страны. Если бы английское правительство поняло это раньше, два года назад, когда наши руководители предлагали сообща обуздать фашистского агрессора! Катастрофу можно было бы если не предотвратить, то во всяком случае отсрочить. Но, увы, упущенного не воротишь.

Часов в десять вечера, закончив редакционные дела, я отправился домой. Завтра необходимо встать пораньше: предстоит много работы в редакции. К тому же надо побывать в обкоме комсомола и в городском комитете партии.

Часть пути решил пройти пешком. Иду по Загородному и Владимирскому проспектам, пересекаю Невский, выхожу на Литейный. В городе ни малейших признаков растерянности. Нет и обычной для воскресенья праздной публики. Люди идут торопливой походкой, со строгими, сосредоточенными лицами. Появились военные патрули, вооруженные винтовками, и дежурные с противогазами через плечо у подъездов домов. Повсюду идет подготовка к первой военной ночи. Следят, чтобы не оставалось ни одного освещенного окна, ни малейшего источника света. В этом у Ленинграда есть опыт: немногим более года назад было отменено затемнение улиц и зданий, действовавшее во время военного конфликта с Финляндией. Ни один неприятельский летчик не посмел тогда прорваться к городу, тем не менее ленинградцы в течение трех c половиной месяцев были начеку. Впрочем, теперь, в июне, «затемнение» очень относительно: в безоблачную белую ночь город отчетливо просматривается с самолета.

Как и следовало ожидать, первые военные сутки завершились боевой тревогой. Не успел я прийти домой, как взвыли мощные сирены и гудки предприятий и судов, стоявших на Неве и в Гавани. В 1 час 27 минут голос диктора объявил по всему городу (репродукторы были включены не только в квартирах, но и на улицах) об угрозе воздушного нападения. В ту ночь, наверное, никто не спал. Уж очень томительно было ожидание опасности, тревога за жизнь близких. Враг мог появиться над городом с минуты на минуту. В половине третьего прозвучал сигнал отбоя. Все вздохнули с облегчением.

Днем в редакции стало известно, что небольшая группа фашистских бомбардировщиков пыталась ночью скрытно проникнуть в город со стороны Карельского перешейка, с территории Финляндии. Но наша служба наблюдения вовремя обнаружила их. На дальних подступах врагов встретили наши истребители и зенитчики. Во время налета был сбит «юнкерс-88». Им был открыт счет потерям фашистской авиации в ленинградском небе, счет, который выражается четырехзначными цифрами.

Второй день войны у меня и моих товарищей был насыщен хлопотами по выпуску очередного номера. К сожалению, не все наши планы и задумки удалось воплотить сразу же. Первый военный номер «Смены» был почти целиком заполнен официальными материалами — выступлением В. М. Молотова, Указами Президиума Верховного Совета СССР о всеобщей мобилизации и введении военного положения в ряде городов, сводками с фронтов и другими важными документами. Но и в нем мы опубликовали короткие репортажи с заводов имени Карла Маркса, Гомза, «Электроприбора», с фабрик имени Петра Анисимова и «Скороход», из колхоза Всеволожского района, городского штаба Красного Креста и Красного Полумесяца. Они свидетельствовали о готовности юношей и девушек отдать все силы, а если понадобится и жизнь, за свободу и независимость Родины. Еще в большей степени удалось выразить патриотические чувства молодежи в последующих номерах.

На полосах «Смены» привлекали внимание шапки на всю страницу, а то и на весь разворот, набранные крупными, броскими шрифтами, обращенные к читателям: