Однажды посреди дороги Булатович увидел глиняную фигурку. Она изображала четвероногое животное с лошадиной головой и лежала на куче камней, прикрытой пучком хлопка. Путешественник попросил слуг поднять фигурку, но те в нерешительности остановились.

— Господин, этого не надо делать, это заколдованная вещь, она принесет несчастье всякому, кто ее поднимет, — бормотал один из слуг.

Булатович сам поднял фигурку — она была довольно грубо и неумело слеплена, и только лошадиная голова сохраняла некое подобие натуре. Слуги вздохнули с облегчением — теперь несчастье уж наверняка пройдет мимо них — и принялись наперебой объяснять, что фигурка изображает дьявола какой-то галлас бросил его на пути своего врага, чтобы навлечь на него всяческие несчастья.

Сказки галласов просты и бесхитростны, они прославляют щедрость и доброту. Однажды старый галлас, тронутый подарком белого человека, рассказал ему такую притчу.

Мышь пришла к слону просить за себя его дочь. Слон сказал: «Как! Ты ведь такой маленький!» «Ничего, — говорит мышь, — отдай мне дочь!» Слон отдал. А через некоторое время пришли охотники за слонами. Мышь, проведав об этом, прибежала ночью в лагерь охотников и перегрызла все подпруги и конский убор. Слоны были спасены.

Незатейливая вроде сказочка, а в ней все — и доброта, и хитрость, и наивность народа. Но всегда, в любом разговоре с галласами, Булатович чувствовал, что следы недавней трагедии, пережитой этим народом, еще не изгладились из памяти.

…В 1876 году войска раса Гобаны переправились через Аваш и двинулись по земле галласов, сжигая на своем пути хижины, посевы.

Независимости галласов пришел конец. А ведь любовь к свободе, к полной самостоятельности испокон веков была главной чертой народного характера. В своей хижине, на своем клочке земли галлас не признавал никого его дом был его крепостью. Государства у галласов не существовало было множество самостоятельных племен с фиктивной властью царьков. Этих царьков, а также стариков племени галласы чтили и уважали, но не более свобода была все-таки превыше всего! Глава племени не собирал со своих подданных ни налогов, ни податей. Он жил, как и все, военной добычей и доходами от своих земель и скота. Он вел людей своего племени в бой, но не мог ни начать, ни кончить войны без согласия старейшин. Он возглавлял «лубе» — суд, но исход дела от него не зависел. Глава любого семейства через каждые сорок лет становился членом лубе на пять лет.

Главы родов собирались, чтобы вершить суд и управлять племенем. Среди старцев можно было иногда увидеть и мальчика — малолетство не мешало ему в положенных! год стать членом лубе, если мальчик был главой рода. Истец и ответчик, затеяв тяжбу, обращались к одному из членов лубе и поверяли ему свое дело. На собрании лубе доверенные объясняли суть дела, препирались, спорили, а потом выносили приговор. Самым тяжким наказанием считалось изгнание из страны.

Этот мирный, патриархальный быт был разрушен под напором войск Менелика. Галласы, храбрые и даже страшные в бою — убить врага считается у них высшей доблестью, — сопротивлялись отчаянно. Но что они могли поделать с копьямн и ножами против винтовок амхарцев.

Теперь галласы обложены данью и прикреплены к земле. Земля же принадлежит амхарским военачальникам, и галласы должны кормить их и их солдат. Прайда, амхарцы справедливы и соблюдают законы. Они не насаждают среди галласов своих нравов и обычаев, но уже совершенно ясно, что галласская самобытная культура доживает последние дни и исчезнет, как исчезла их былая свобода и самостоятельность.

1 ноября отряд вышел к реке Гудер. Из топкого озерца на плоскогорье Тикур она несла свои воды на север, а потом поворачивала на северо-запад и впадала в Абай — Голубой Нил. Сейчас вода в реке чиста и прозрачна, а еще недавно, в период дождей, была красной от смываемой с гор глины.

Здесь уже лежали земли дадьязмача Хайле Мариама, старшего брата раса Меконнена. Его владения были прежде очень велики, но четыре года назад он поссорился с императрицей Таиту, и у него все отняли. Сейчас часть земель ему возвратили.

Дадьязмач Хайле Мариам был в Аддис-Абебе, но прислал нарочного с наказом позаботиться о путешественнике. К вечеру в дом, где остановился русский офицер, принесли жирного барана, хлеб, кувшины тэджа, сотовый мед, масло, кур, яйца. Пир выдался на славу. Слуги внесли в хижину барана, только что зарезанного, и повесили на столб. Один из амхарцев быстро и умело разделил его на части. Слуга с обнаженными плечами, опоясавшись своей шаммой, поднял над корзиной с хлебом еще теплую баранью ногу. Каждый из сидящих вокруг облюбовывал себе кусок мяса и вырезал его из ноги.

На следующий день перешли речку Улук — бурную, всю в серебристых водопадах. Река с шумом неслась в глубоком ущелье, а крутые берега поросли высокими кактусами, каким-то чудом приютившимися на почти отвесных скалах. Сразу же за рекой прямо на поляне раскинулся базар. Галласы очень любят торговать, и в каждом, даже небольшом селении непременно есть базар. Со всех сторон тянулись сюда группы людей. Посреди базара на возвышении сидел амхарец — сборщик пошлины. Он придирчиво осматривал товар, принесенный на продажу, и забирал часть. Базар был многолюдный и шумный. Галлас ни за что не пропустит базарный день. Даже если ему нечего продать, он обязательно придет с пригоршней ячменя, кусочком соли или пучком хлопка. Ведь на базаре не только продают или покупают — здесь можно увидеться с соседями, обсудить новости или просто в приятной компании выкурить свою трубку.

Реку Гудер перешли по узкому мосту, сделанному из лиан, и оказались у подножия хребта Токе. Предстояло преодолеть этот хребет, за которым начиналась долина реки Гибье. Подъем и спуск были очень трудными. Склоны поражали своей крутизной, а лесная дорога еще не просохла после недавних дождей, и глина разъезжалась под копытами мулов.

И с севера, и с юга долину Гибье ограждали горы. Говорят, в этих горах есть вершина, на которую спустился с неба крест, но его никто никогда не видел. Об этом поведали Булатовичу слуги, а когда он спросил их, почему же никто не поднялся на вершину, чтобы увидеть этот крест, слуги испуганно замахали руками по преданию, всякий, кто хоть единожды солгал, если поднимется туда, немедленно умрет.

Когда переходили реку, еще многоводную после дождей, лошадей и мулов пустили вплавь, вещи же галласы переносили по висячему мосту из лиан. Вдруг Булатович услышал крики слуг его лошадь и двух мулов сносило течением. Животные пытались вскарабкаться на берег, но он был обрывист, и животных несло вниз. Несколько слуг бросились в воду, и их самоотверженность спасла мулов и лошадь.

Теперь, за рекой Гибье, начинались земли дадьязмача Демесье. Он выслал навстречу отряду конвой человек в Двести с пятью флейтистами, что считается в Эфиопии большой честью.

Отряд остановился в Било — крупном торговом центре. Через Било проходят караванные пути в Шоа, Годжам, Уоллегу, Джимму, Каффу, по которым купцы везут к морю золото, кофе, слоновую кость, мускус — все, чем богата эта земля.

Нагадирас — глава купцов — устроил обед в честь русского гостя. Певцы воспевали победы Менелика и дружбу русских с эфиопами. Сын нагадираса расспрашивал Булатовича про Европу, Египет, Индию, интересовался политическими новостями. Всю ночь продолжался пир. Уставших певцов сменяли другие, слуги приносили новые кувшины с тэджем и парное мясо, и Булатовичу, уставшему после тяжелой переправы через Гибье, казалось, что беседе за столом не будет конца.

На утро маленький караван продолжил путь. Снова трудные переходы через горы по тропам, размытым дождями, снова бурные речки, при одном взгляде на которые может закружиться голова. 12 ноября отряд, встреченный всеми наличными войсками дадьязмача Демесье, торжественно вошел в его резиденцию. Сам дадьязмач, чьи владения простираются до крайних западных и северозападных границ Эфиопии, вышел навстречу гостю и ввел его в свой дом. Хозяин был любезен и словоохотлив, а его жена, миловидная девочка лет четырнадцати, несказанно обрадовалась такому событию в ее скучной и однообразной жизни, на которую обречены все жены знатных людей. Она рассказала, что Демесье — ее третий муж, а сама она приходится племянницей императрице. Это по ее желанию она развелась со своим вторым мужем и вышла замуж за Демесье. Сейчас ее жизнь печальна недели, а иногда месяцы она не выходит из спальни, ее постоянно окружают девушки-служанки и дети, которых подчиненные дадьязмачу знатные люди отдают ко двору своего начальника для обучения грамоте и этикету. А у входа в спальню всегда сидят мрачные безусые евнухи.