Но возвратимся к экскурсии на Эль-Бурканскую нефтяную поляну. Моими спутниками в Эль-Буркан были уже знакомые читателю кувейтцы-бедуины Сауд Саад и Али Свээд, предложившие мне свои услуги в качестве гидов для осмотра этого уникального по количеству обнаруженной здесь нефти района. Я смело пустился с ними в путь, так как знал, что моим провожатым хорошо знакома вся территория, расположенная к югу от столицы, включая и бывшую Нейтральную зону. В детстве вместе с родителями они кочевали здесь, поэтому из любой точки пустыни южной части Кувейта они, ориентируясь по звездам, безошибочно могут найти дорогу к побережью Персидского залива, к границам Ирака и Саудовской Аравии.
Дорога в Эль-Буркан ведет через аэропорт и нефтедобывающий район Эль-Маква, который, так же как и Мина-Сауд, поразил меня своей неблагоустроенностью. Те же дощатые домики, покрытые кусками жести и продуваемые насквозь ветрами пустыни, отсутствие водопровода, канализации и электричества. Здесь жили нефтяники — иракцы и арабы из других близлежащих стран, кули — разнорабочие, зарабатывавшие себе хлеб случайной поденной работой, а также рабочие с окрестных промышленных и других предприятий.
Миновав нефтяной район, мы въехали в город Эль-Ахмади, являвший собой прямую противоположность Эль-Макве. Эль-Ахмади был центром могущественной англо-американской нефтяной компании КОК. Хорошо спланированный англичанами город великолепен, как уже упоминалось, обилием зелени — деревьев, красиво подстриженных декоративных кустарников, клумб и пр. К услугам хозяев компании здесь было все: тенистый городской парк с чудесными аллеями, цветниками и маленьким зоосадом, плавательные бассейны с барами, спортплощадки, теннисные корты, кинотеатр, «Гест хаус» для приезжих — специалистов КОК. В этом городе жили также инженерно-технический персонал компании и наиболее квалифицированные рабочие — арабы, прослужившие в компании много лет. КОК располагала хорошо оснащенным госпиталем для лечения своих сотрудников, клубом для инженерно-технического персонала, школой для обучения — опять-таки своих же сотрудников — английскому языку и т. д.
Порядок в городе и во всех перечисленных учреждениях оберегала кувейтская полиция. Государство было заинтересовано в бесперебойной работе и нормальном существовании этой нефтяной компании, получавшей баснословные прибыли и дававшей путем отчислений от прибылей огромных сумм обеспеченную жизнь самому кувейтскому государству и его обществу. А для того, чтобы арабы-труженики чтили благодеяния компании, она выстроила им великолепную мечеть, где они восхваляли Аллаха, ниспославшего им высоких иностранных покровителей.
Осмотрев в который уже раз Эль-Ахмади, город, где летом температура воздуха ниже, чем в Эль-Кувейте, на 3–4 °C, что особенно ощутимо в период изнуряющей июльской и августовской жары, мы устремились дальше на юго-запад. Миновав расположенные справа районы Машаш-Мислан и Вара и слева — район Джаидан, наша автомашина достигла пункта Эс-Субайхия, где кончалась шоссейная дорога, а с ней и Эль-Бурканская нефтяная поляна. Проехав по бездорожью около 20 км до становища осевших бедуинов Эль-Джалиб, мы сделали привал. Было около двух часов дня, и мы изрядно проголодались. Во время трапезы к нам подъехали на джипе пять бедуинов из соседнего становища, вооруженные автоматическими карабинами. Мы пригласили их к столу. Завязалась беседа. Узнав кто я, они предложили посетить их основное становище, расположенное в приграничной зоне, частично в Кувейте, а частично в Саудовской Аравии. Хотя в разговоре и выяснились родственные связи бедуинов и моих спутников, от поездки последние воздержались. Предупредив меня взглядом, они ответили, что доктор очень занят и сегодня посетить их не сможет. Не понимая еще сути дела, я поблагодарил бедуинов за приглашение и, в свою очередь, попросил их навестить меня в Эль-Кувейте. Отобедав с нами, они простились и уехали.
На мой вопрос, почему следовало отказаться от приглашения, старший и более опытный Али Свээд объяснил (изъяснялся он на ломаном английском языке вперемежку с арабскими словами), что это племя бедуинов очень воинственное, коварное и фанатично религиозное и что малейшая наша оплошность в их становище грозила серьезными неприятностями.
Возвращались мы в сторону Эль-Ахмади иным путем, взяв чуть севернее. Проехав Эль-Бурканскую нефтяную поляну по ее северной окраине, мы чуть было вконец не запутались в лабиринте густой сети нефтепроводов, расположенных прямо на поверхности земли. С большим трудом выбравшись из них, мы посетили небольшой район Абулия, богатый нефтяными скважинами и артезианскими колодцами, затем проехали южные окраины Эль-Джувайхилии и, оставляя Эль-Ахмади южнее, выбрались на шоссе, связывающее этот город через Эль-Макву и аэропорт с Эль-Кувейтом.
Так, без особых происшествий, закончилась очередная, очень интересная поездка по стране. Я снял на цветную кинопленку великолепную своеобразную панораму Эль-Бурканекой нефтяной поляны.
Кроме малочисленных путешествий за пределы столицы мне приходилось очень много ездить по Эль-Кувейту, преимущественно по служебным делам. В этих поездках меня сопровождали шоферы, предоставленные в мое распоряжение министерством общественного здоровья. Некоторые из них проработали со мной довольно длительное время. О моем первом шофере, иранце Али, я уже упоминал.
Полную противоположность Али, невысокому, очень красивому и сообразительному 19-летнему юноше, владевшему персидским, английским, арабским языком и хинди, представлял другой мой шофер, Рашид. Он был долговяз, страшно некрасив и до невозможности худ. Посредине хрящевой части раковины правого уха у него была большая дырка, в которой он носил по праздникам заостренную палочку — для красоты. Рашид был очень беден, чрезвычайно набожен и к тому же неграмотен. Он не мог ни писать, ни читать, однако деньги считал хорошо и так же хорошо водил машину. Он часто с честью выходил из очень трудных положений, связанных с дорожными происшествиями, но все же трижды в аварию попадал Рашид приехал в Кувейт на заработки из соседнего арабского эмирата Абу-Даби. Говорил он только на своем диалекте, и настолько своеобразно, что не каждый араб в Кувейте понимал его. По-английски он не понимал ни одного слова, поэтому объясняться с ним было чрезвычайно трудно. Прибыв в Эль-Кувейт, он нанялся шофером к контрактору-кувейтцу, который поставлял машины и шоферов гаражу министерства общественного здоровья. Контрактор, наняв примерно 50–60 человек, имевших свои машины (кроме того, части шоферов контрактор предоставлял свои машины), обеспечивал министерство необходимым количеством транспорта. Получая за это большие деньги, контрактор выплачивал нанятым им лицам только небольшую часть из них, причитающуюся но договору, остальные деньги шли в его личный доход. Шоферам, не имевшим личных автомобилей (таковым был и Рашид), выплачивалось еще меньшее жалованье.
Однажды у меня с Рашидом произошел курьезный случай. Как-то меня с супругой пригласили на семейное торжество к одному из моих коллег, доктору Зугди Мухаммеду Абу Джаваду. К нему были приглашены также все врачи ортопедического госпиталя, поэтому побывать у него мне было особенно интересно. Зная, что Рашид не владеет английским языком, я попросил доктора Мухаммеда растолковать Рашиду по-арабски, где он живет, попросил дать ему адрес и точное время, на которое были приглашены врачи. Рашид все выслушал и сказал, что все понял, знает, что от него требуется, и что все будет в порядке.
В назначенный день я еще раз свел их вместе, и доктор Мухаммед лишний раз повторил все сказанное ранее. На всякий случай он написал мне на клочке бумаги свой адрес. Переодеваясь и готовясь идти в гости, я впопыхах куда-то задевал эту записку, но, полагая, что Рашид после стольких объяснений запомнил адрес, не придал этому факту большого значения и спокойно поехал. Дальнейшие события показали, что я поступил опрометчиво.
Был вечер. Рашид возил меня по городу примерно час и наконец остановился на окраине города, на берегу Персидского залива. Я удивился, но так как с ним объясниться не мог, то попросил Рашида через одного из прохожих, кое-как владевшего английским языком, ответить, почему мы здесь остановились. Рашид что-то долго объяснял прохожему на своем диалекте. Перевод его ответа для меня остался неясным, и мы поехали через весь город к нашему торгпредству, чтобы один из моих товарищей, хорошо владевший арабским, мог разузнать у Рашида, в чем же все-таки дело. Оказалось, что Рашид не везет меня к доктору потому, что забыл адрес врача. На мой вопрос, зачем же он отвез меня за город, на побережье Персидского залива, Рашид спокойно ответил, что решил доставить мне удовольствие, зная, как я люблю купаться в этом месте. И со всей серьезностью добавил, что завтра еще раз хорошо расспросит доктора Мухаммеда, где он живет, и отвезет меня к нему завтра или послезавтра.