Следствие не дало никаких результатов. Было малоправдоподобно, чтобы кто-нибудь чужой зашел к нам во время нашего отсутствия на рюмку джина или чтобы Солинуу, наша домработница, фанатичная адвентистка, воспылала грешной страстью к алкоголю. Зато ее муж… Муж — это совсем другое дело. Прежде всего он считал, что имеет статус европейца благодаря своему деду-американцу, а религиозные заповеди хороши для самоанской девушки, но к людям его происхождения неприменимы. И кроме того… у него была слабость к благородным напиткам.

Второй случай произошел в нашем доме, в деревне Ваиала. Деревня пользовалась дурной репутацией. Она была расположена слишком близко от порта, и несколько местных девушек выступали в танцевальном ансамбле в заведении Эгги Грей, что ставило под сомнение доброе имя всех жителей деревни. Когда за восемь месяцев до нашего отъезда из Самоа мы решили переселиться в деревню из прославленных «каморок Бонни», знакомые заподозрили нас в том, что мы помешались от тропического солнца.

— В этом нет никакого смысла. Столько хлопот с переездом, и добро бы вы хоть меняли свое жилье на что-то лучшее. Тот дом настоящая развалина!

Действительно, дом годился только на слом. В нем не жили уже несколько месяцев, и, наверное, поэтому нам разрешили поселиться здесь на такое короткое время. Дом был невероятно запущен. Огромные куски краски отстали от стен, гирлянды паутины с кусочками трухи свисали с потолка, а под окнами лежали груды хлама, накопленного предыдущими жильцами. Там можно было найти несколько дюжин бутылок, разбитые обеденные сервизы, два коровьих черепа и один собачий, воловьи кости, детские соски, кукольные глаза, заржавленный французский ключ с мальтийским крестом… да чего там только не было!

И все-таки мы полюбили этот дом с первого взгляда. Он стоял у самого моря, белый, на двух десятках конусообразных ножек. От пляжа его отделяли только дорога и газон. Из сада в дом вели ступеньки, обрамленные белыми колоннами, увитыми зелеными вьющимися растениями. Он был построен в первом десятилетии нашего века как небольшое бунгало и первоначально состоял из двух комнат и круглой веранды. Со временем к нему пристроили наружные стены, кухню, две комнатки в «крыльях» и выступающую пристройку на фронтоне. В результате возникло странное творение, однако очень милое, просторное, поделенное внутри невысокими стенками, с мрачными закутками и солнечной верандой, по которой свободно гулял ветер.

Крыша и половина дома были дырявые, как решето и даже хуже! Доски в полу проламывались под тяжестью каблука. Мы опытным путем установили, что единственным безопасным способом передвижения в нашем новом жилище является… ходьба босиком. У нас были также неприятности с дождем, который на Самоа часто идет независимо от времени года. Однако дом сам защищался от наводнения: хотя потолок немилосердно протекал, вода тут же выходила наружу через дыры в полу.

Дом населяли крысы и орды тараканов. У меня был некоторый опыт общения с ними, но даю слово, что я никогда не видела раньше стольких насекомых самой разнообразной масти и размера, собравшихся в одном месте! Коричневые и черные, маленькие, как зерна чечевицы, и большие, как мыши, они бесшумно бегали по полкам, носились с места на место и падали с потолка, мягко шлепаясь о землю. Не менее назойливы были термиты. Каждый день по утрам мы выметали из-под стен результаты их ночной работы: кучки мелкой древесной пыли. А вечером они покидали свои убежища и собирались тучами у любого источника света. Термиты лезли в глаза, падали в тарелки с супом, заползали на страницы книги, открытой под лампой. Потом приходило время, когда они теряли крылышки, и все кругом было усеяно легкими серебряными пленочками.

После переезда при первой же уборке мы столкнулись с небольшим «сюрпризом». Позади старого холодильника, среди сплетения поржавевших трубок и проводов, мы нашли хорошо сохранившиеся останки крысы.

— Довольно! — заявила я семье. — Я не желаю видеть живых крыс и ни на какие трупы в кухне я тем более не согласна.

На следующий день я купила банки со специальной затвердевающей пластмассой для заделывания дыр и коробки с ядом а также порошки от насекомых. Затем мы приступили к работе. За две недели самые большие дыры забили досками, более мелкие — замазали, потравили всех тараканов и избавились от крыс. Только с термитами мы ничего не могли поделать — яды на них не действовали. Потом мы немного подкрасили стены и плинтуса и решили что-нибудь сделать со ступеньками. Они были какие-то серо-бурые, кое-где поросшие мхом. Местами на них проглядывала старая грязно-зеленая краска. У самого порога виднелась хорошо сохранившаяся голубая полоса. Мы условились, что выкрасим ступеньки в бледный серо-голубой цвет. Они будут хорошо выглядеть на фоне белого фасада дома и яркой зелени газона.

Я купила краску. По правде говоря, в магазине она мне показалась темной, но продавец заверил, что, высохнув, краска будет иметь спокойный серо-голубой оттенок. К сожалению, он ошибся. Краска оказалась такой яркой голубизны, что болели глаза. Она была самая синяя во всей Апиа. Это имело свою положительную сторону. Когда мы приглашали гостей, которые не знали, где наш дом, достаточно было сказать: «Ваиала, дом с голубыми ступеньками». Каждый знал, о каком доме идет речь.

Мы полюбили наш старый-новый дом. Хорошо, что мы не поддались уговорам и не отказались от него, а нужно признаться, что друзья в этом направлении старались, как могли.

— Вы не уживетесь с людьми из Ваиала. Вы не имеете представления, что это за типы. У нас остались о них самые горькие воспоминания, — говорили те, кто жил в «нашем» доме до нас.

Потом они оттуда выехали и распространяли самые невероятные слухи:

— Мы не могли ни за чем уследить. Стоило отвернуться, как вещи пропадали прямо из-под рук. Вот, например, такой случай: возвращались мы как-то вечером из кино, подъехали к дому и не узнали его. Пропали… Ну, как вы думаете, что? — знакомая выжидательно посмотрела на нас. — Пропали ворота от сада вместе со столбами. Бетонными! Остались только цоколи.

Мы выдавили из себя звуки, которые должны были означать ужас, а знакомая, довольная произведенным эффектом, продолжала:

— Как-то уже позднее, ночью, подъезжая к дому, мы увидели, что пропали двери от гаража!

Поэтому мы не удивились, когда однажды утром Солинуу вбежала в комнату в сильном волнении и крикнула:

— Украли!

Я прежде всего начала пересчитывать двери: одна, две, три, четыре… Все были на месте. Я вопросительно посмотрела на Солинуу, которая со стоном выдавила:

— В прачечной, мыло пропало из прачечной…

Нужно было знать эту Солинуу! Второго такого доброго, добросовестного, до мелочей порядочного человека нет на целом свете. Санитарка по профессии, она из-за участия в забастовке потеряла место за несколько лет до нашего приезда в Апиа. С того времени она содержала мужа-бездельника и двоих детей, перебиваясь случайными заработками в качестве домработницы. У нее были самые прекрасные глаза, какие мне когда-либо довелось видеть, большой врожденный ум и благороднейший, справедливый характер.

— Какое мыло, Солинуу? Может быть, оно упало с умывальника на землю или его стянула крыса, которую мы видели вчера?

В окрестностях было еще много крыс, а в прачечной отсутствовали двери, ну и стало быть…

— Нет, этого не может быть! — прервала меня Солинуу. — Я вчера оставила там мыло, завернутое в грязные платья, и крыса не смогла бы до него добраться. Это сделали плохие люди из Ваиала.

— Ерунда, Солинуу. Ведь в прачечной находилось белье и садовый инструмент. Зачем кому-то воровать кусочек мыла, когда там полно более ценных вещей?

Солинуу посмотрела на меня с состраданием, а ее прекрасные глаза недвусмысленно говорили, что эти папаланги не понимают самых простых вещей.

— Они взяли мыло, потому что именно мыло им было нужно!

Признаюсь, я прикусила язык. Ну конечно же, им нужно было мыло, а не машина для подрезания травы!